Безбашенная (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

Не такой уж и великий ущерб на фоне его разорванного мочеточника! — всплывают воспоминания их разговоров.

Я надеюсь, это только начало твоих мучений, мудак. Почки могут запустить огромное количество проблем в твоем избалованном алкоголем и излишествами теле. И пусть будет так. Чтобы тебе было не до девочек!

— Где твои щечки? — жалобно сводит Крис брови. — Чтобы срочно всё отъела обратно!

Улыбаться хочется всё чаще и чаще.

— Ты что в меня всунула, Крис? — расплываюсь я в очередной улыбке, тело приятно расслабляет, и, одновременно, какие-то странные кайфовые волны заставляют меня периодически выгибаться, потягивать мышцы.

— Экстази… — пищит она тихо. — Половинку!

— Зачем?

В воде, вместе с пеной, словно растворили пару литров концентрированного удовольствия и каждое мое движение…

— Зачем!? — цокает она. — Ты трое суток в ауте! Что я должна делать!? Аронов не подпускает к тебе! Сам не трогает! Врача вызвать не дает! Да мы извелись все!

Приоткрыв дверь, к нам заходит Демченко, протягивает мне стакан молока. Присаживается на край джакузи, рядом с Крис.

— Ты как? — внимательно смотрит мне в глаза, я чувствую, что вопрос многогранен.

— Нормально. Он не успел. Ты вовремя пришел! — не то чтобы в этом есть что-то веселое, но мои губы живут отдельной жизнью, и я улыбаюсь. — И ты восстановлен в праве опеки.

— Вряд ли Аронов будет теперь делиться этими полномочиями.

— Как он?

Молоко с мёдом безумно вкусное, как я люблю!.

Вкус словно приобретает объем и консистенцию. Постанывая, я наслаждаюсь.

— Кстати об этом… — хмурится Крис — Милый, выйди, нам тут надо…

— Даже не буду вступаться, Крис! — многозначительно играет он ей бровями. — Может, и свой ремень одолжу!

Не оборачиваясь, Крис раздраженно делает ему ручкой и он, закатив глаза, закрывает дверь с другой стороны.

— О чем это он?

Крис недовольно морщится, подыскивая слова.

— Женечка… Аронов… эм… Короче. Он запретил мне категорически прикасаться к тебе. И не собирается сам. Новая постанова от папочки — ты еще маленькая девочка, и кроме опеки никаких поползновений с нашей стороны быть не должно. Никакого больше секса!

— Что за чушь?! — распахиваю я глаза. — Почему?!?

— Потому что… — вздыхает Крис, — ты так исхудала, что выглядишь на тринадцать, впала в шок от попытки изнасилования, хныкала, там как малютка, при его попытках привести тебя в чувства, отбивалась от его рук… Твои губки так трогательно дрожали, что прослезилась даже я. А у него сорвало башню напрочь, и теперь, новая, б*ять, концепция! — разводит руками Крис.

— Стоп! При чем тут изнасилование?! Это чистой воды физиологический шок! Аронов…

Мы опять начнем пережевывать эти загоны с моим возрастом?!

С ужасом я осознаю, сколько времени он потратил на подтверждение своих заморочек и какие болезненные для него моменты он встроил в это. Трое, бл*ть, суток!!

В голове вертится одна только фраза из дурацкой комедии, которая не имеет прямого отношения к ситуации, но очень четко отражает мое состояние: «Всё, нажитое непосильным трудом…»

Если бы не была под наркотой, я бы сейчас стонала от разочарования, но я под ней, поэтому стон получается немного иным.

Намочив руку в воде, Крис поглаживает мою ранку на губе, тупая боль от прикосновения сейчас офигенно приятна.

— Что будем делать? С ним бесполезно спорить! Он даже слушать не хочет… «девочка» — и всё!

— Хочет девочку — я устрою ему девочку! — зреет в моей нетрезвой голове план. — Принеси-ка мне, любимая, наручники…

Глава 12 — Новая концепция

— Ты привез?

— Привез. Но он тебя порвёт! Даже заступаться не буду! — шепчет Лёха. — Давно он спит?

— Часов пять-шесть.

— Крис, б*ять, давай лучше водки!

— Ей не нравится водка.

— А от наркоты она в восторге!

— Как лекарство. Я совсем чуть-чуть. Сколько можно смотреть на живой труп?!

— Всё. Я умываю руки!

Крис тихонечко крадется по кровати, и мне хочется, чтобы она поспала со мной. Она ложится рядом, и зацеловывает мои губы.

— Пить… — шепчу я.

— Конечно, моя маленькая! — Крис протягивает мне стакан, и я делаю пару глотков.

Чувствую, что всё… я вернулась… и слабость вызвана больше голодом, чем другими факторами. Сколько суток я уже не ела?

— Открой рот, детка… — шепчет мне на ушко Крис, и я, улыбаясь, подчиняюсь, что-то припоминая из их с Лёхой разговора.

Наркотик? Но это же Крис и она никогда не сделает ничего мне во вред.

Ее пальчики всовывают мне под язык что-то горькое, с пенициллиновым привкусом, легкое жжение и горечь вызывают резкий прилив слюны во рту. Не позволяя мне выплюнуть, она закрывает мой рот ладошкой и шепчет «Глотай!». Я сглатываю, и тут же она снова всовывает мне в руки стакан.

— Не спи, котёнок! — просит она. — Тебе нужно покушать. Покушаешь со мной?

Я вспоминаю зеленое сочное Костино яблоко. Рот наполняется слюной.

— А есть яблоки?

— Да хоть кокосы! — она улыбается, и мне тоже хорошо. — Лёша!!

Они о чем-то шепчутся.

— Олег спит? — уточняю я.

— Недавно вырубился, — хмурится Крис. — Трое суток возле тебя просидел.

Нацепив на меня одну из футболок Олега, Крис, всовывает мне в руки принесенное Лёхой яблоко, и после моих пояснений по вопросам не случившегося изнасилования, она запихивает меня в горячую ванну. Язык работает плохо, и я просто иногда улыбаюсь ей.

— Ужасно выгляжу, да? — смеюсь я, заглядывая в её распахнутые и внимательные глаза, следящие за каждым моим движением, опускаюсь поглубже в воду, пытаясь скрыть острые ключицы.

Трогаю свое лицо. Нос до сих пор ноет. По нему прилетело вскользь. Челюсть терпимо, но по всей видимости синяк есть. На губе ссадина. Веду руками ниже. Над грудью тоже приличная ссадина. И на животе. Китовий ус. Все запястья и предплечья в синяках. Вытаскиваю из воды ногу. Над коленом тоже отпечаток пальцев.

Не такой уж и великий ущерб на фоне его разорванного мочеточника! — всплывают воспоминания их разговоров.

Я надеюсь, это только начало твоих мучений, мудак. Почки могут запустить огромное количество проблем в твоем избалованном алкоголем и излишествами теле. И пусть будет так. Чтобы тебе было не до девочек!

— Где твои щечки? — жалобно сводит Крис брови. — Чтобы срочно всё отъела обратно!

Улыбаться хочется всё чаще и чаще.

— Ты что в меня всунула, Крис? — расплываюсь я в очередной улыбке, тело приятно расслабляет, и, одновременно, какие-то странные кайфовые волны заставляют меня периодически выгибаться, потягивать мышцы.

— Экстази… — пищит она тихо. — Половинку!

— Зачем?

В воде, вместе с пеной, словно растворили пару литров концентрированного удовольствия и каждое мое движение…

— Зачем!? — цокает она. — Ты трое суток в ауте! Что я должна делать!? Аронов не подпускает к тебе! Сам не трогает! Врача вызвать не дает! Да мы извелись все!

Приоткрыв дверь, к нам заходит Демченко, протягивает мне стакан молока. Присаживается на край джакузи, рядом с Крис.

— Ты как? — внимательно смотрит мне в глаза, я чувствую, что вопрос многогранен.

— Нормально. Он не успел. Ты вовремя пришел! — не то чтобы в этом есть что-то веселое, но мои губы живут отдельной жизнью, и я улыбаюсь. — И ты восстановлен в праве опеки.

— Вряд ли Аронов будет теперь делиться этими полномочиями.

— Как он?

Молоко с мёдом безумно вкусное, как я люблю!.

Вкус словно приобретает объем и консистенцию. Постанывая, я наслаждаюсь.

— Кстати об этом… — хмурится Крис — Милый, выйди, нам тут надо…

— Даже не буду вступаться, Крис! — многозначительно играет он ей бровями. — Может, и свой ремень одолжу!

Не оборачиваясь, Крис раздраженно делает ему ручкой и он, закатив глаза, закрывает дверь с другой стороны.

— О чем это он?

Крис недовольно морщится, подыскивая слова.

— Женечка… Аронов… эм… Короче. Он запретил мне категорически прикасаться к тебе. И не собирается сам. Новая постанова от папочки — ты еще маленькая девочка, и кроме опеки никаких поползновений с нашей стороны быть не должно. Никакого больше секса!