Самая грешная ночь - Аида Янг
— Оставь меня одну, — устремилась к постели, чтобы, наконец, закрыть глаза и уснуть крепким сном, в котором не будет братьев Фостеров и всего ужаса, окружающего меня в последние дни.
— Брат не в духе и был не ласков? — спросил меня, ухмыльнувшись.
— Идите оба к чёрту! — выплюнула ему, с головой прячась под одеяло.
Почувствовала, как матрас под тяжестью мужского тела прогнулся, и прямо надо мной прозвучал голос блондина:
— Поверь, я тоже не рад, что он вернулся, Эмма, — стянул с меня одеяло, чтобы видеть лицо. — Но факт остаётся фактом…
— Дэвид, я устала, — с раздражением выдавила из себя. — Не вмешивай меня в свои игры. Я просто хочу выбраться отсюда и навсегда забыть о вас.
— Это невозможно, малышка, — оскалился он, тряхнув головой. — Пока жив брат, даже не мечтай… — добавил, откинувшись на соседнюю подушку.
— Что? — спросила растерянно. — Как невозможно? — пискнула, сглотнув спазм в горле.
Почему он так говорит? Ричард мне сказал совсем другое, напомнив лишь о долге, который я должна выполнить.
— Не надейся, Ричард не отпустит тебя, — ответил мне блондин. — Но… я могу помочь, если доверишься мне.
Почему это происходит со мной? Почему всё так сложно? Невыносимо просто…
— Чего ты хочешь? — без эмоций произнесла я, подозревая, что сейчас услышу.
Было вполне предсказуемо, что Дэвид попытается втянуть меня в свои грязные игры против брата, но… отказав ему, я потеряю всякую надежду на спасение.
У меня заведомо не было выбора, и… всё же я должна была это услышать.
— Тебе всего лишь нужно выбрать меня, — улыбаясь порочной ухмылкой, посмотрев мне в лицо.
Его губы внезапно оказались опасно близко от моих, но тело молчало.
Ни его внешность, ни ум, ни сладкий голос в эту секунду не вызывали во мне отклик. Только лихорадочная дрожь под заледеневшей кожей.
— Тебя? — хмыкнула я, отдаляясь от него. — Это значит, что я должна лечь с тобой в постель?
— Это и так произойдет, Колибри, — ухмыльнулся шире. — Как раз там ты и покажешь Ричарду, что сделала свой выбор.
— И? — произнесла холодно. — Что я с этого поимею? Свободу? — усмехнулась, прекрасно помня произнесенные им сегодня слова.
Не он ли некоторое время назад говорил, что из-за того, что я узнала их тайну, никогда не выпустит меня отсюда? Или передумал?
— Обещаю, что подумаю над тем, как без ущерба для себя вернуть тебя семье, — произнёс он, проводя большим пальцем по моей внутренней стороне ладони.
— Подумаешь? — хохотнула я, отбрасывая его руку. — Всего-то? — качнула головой с болезненной гримасой на лице.
Не верится. Он собирается только подумать, а я за это должна стать его любовницей! Блестящее предложение.
— Эмма, я желаю тебе только добра, — продолжал он. — Со мной тебе ничего не угрожает, но с братом… Он — худший выбор, поверь. Он жесток и опасен, может причинить тебе вред. Ты для него всего лишь красивая игрушка не более. Я же… готов связать себя узами брака… с тобой…и ради тебя, — его хриплый голос раздражал до безумия.
— Уходи, я устала! — произнесла сухо, пытаясь не взорваться.
Мозг не справлялся. Едва сдерживала в себе рвущийся на волю вопль отчаяния от того, что загнана в угол.
— Отдыхай, — прищурился, склоняя голову к плечу. — Хорошенько выспись и прими решение. Надеюсь, оно окажется правильным для нас обоих, в противном случае ты окажешься в беде, — услышав его слова, тяжело вздохнула и прикрыла веки.
В беде? Да я уже там!
Разве может быть ещё хуже?
Мужчина встал с кровати. Наконец, послышались удаляющиеся шаги, и я выдохнула с облегчением. Как бы мне не было невыносимо от собственных мыслей и всего произошедшего, мой организм требовал передышки. Едва за Дэвидом закрылась дверь, я погрузилась в глубокий, спасительный сон.
Пришла в себя от тихого шороха. Распахнув глаза, у шкафа обнаружила Пэни, которая бережно развешивала одежду.
— Который час, — спросила ее, потирая глаза.
— Ох, простите, госпожа, не хотела вас потревожить, — стала извиняться она. — Полдень. Вы проспали почти сутки.
— Сутки… — сонно произнесла я.
Хотелось бы снова погрузиться в забвение и не окунаться в дикий ужас, ожидающий меня за пределами моей спальни. Но вечно спать не получится.
— Господа Фостеры просили вас не тревожить, но я забеспокоилась и пришла вас проведать, а заодно оставить подарки.
— От кого они? Если от Фостеров, то выброси, — резко сказала ей, приподнимаясь на локтях.
— От них, но тут также есть письмо от вашего отца, — подойдя ближе, протянула мне белый запечатанный конверт.
— Боже правый, — выдохнула, схватив письмо, до конца не веря в то, что братья позволили мне получить весточку из внешнего мира.
— Я подготовлю вам ванную, — девушка, понимая мои чувства, поспешила оставить одну.
Быстро вскрыв конверт, дрожащими пальцами развернула сложенный вдвое лист и с жадностью стала вчитываться в строчки, написанные отцом.
“Дочка, прости своего старика, но мне потребуется ещё немного времени, чтобы отыскать нужную сумму. Продержись ещё немного, девочка. Я освобожу тебя от Фостеров. Сделаю всё, чтобы это произошло как можно быстрее” — всхлипнув, прижала листок к своей груди.
Ох, если бы он только знал, что его труд напрасен. Что, совершив очередную ошибку, я уничтожила все шансы на спасение. Уверена, что теперь даже деньги не помогут…
Единственной возможностью было дать свое согласие Дэйву. Но, и это являлось лишь призрачной надежной, которой, возможно, никогда не суждено воплотиться в реальность.
— Господин Дэвид у себя? — спросила служанку, когда та помогала мне с водными процедурами.
— Господа до вечера отбыли в Нью-Гэмпшир, — отозвалась она. — Особняк полностью в вашем распоряжении…
Сказал бы мне это кто-то ещё несколько дней, я бы рассмеялась в голос.
Знаменитая громадина! Фамильный особняк Фостеров в моём распоряжении! Да мне бы обзавидовался весь город, а я… с трудом сдерживала слёзы.
— Вы уже видели оранжерею? — спросила меня Пэни, пытаясь разрядить обстановку. — Там растут синие розы. Такие завораживающие, но в то же время пугающие своей красотой.
— Нет, — сглотнув, ответила ей, невольно вспомнив, как по пути туда оказалась зажатой между двумя мужчинами и едва не лишилась рассудка. — Не представилась такая возможность.
— Если желаете, я провожу вас, — улыбнулась девушка, помогая мне выбраться из воды.
— Да, — кивнула я. — Будет превосходно, — произнесла, выдавливая из себя благодарную улыбку.
— Там ещё множество редких цветов, — воодушевленно продолжала она. — Таких не встретишь в других садах. Миссис Фостер славилась своей любовью к редким экземплярам, но после того, как она покинула особняк, оранжерея не пополнялась.
— Вот как? — ухватилась я, надеясь услышать подробности об этой несчастной госпоже, которая со слов Генриха, покоится с миром. — Ты была
