Неправильно для меня (ЛП) - Брэнди Меган

— Это не было преднамеренным, чтобы обидеть тебя. Я всего лишь была занята в академии, и Алек был там… — Я замолкаю, и он останавливается, чтобы посмотреть. — Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказала.

— Я хочу, чтобы ты сказала мне, что у тебя с ним нет отношений.

— Имело бы значение, если бы были?

— Да! — шипит он шепотом. — Имело.

— Почему, Роуэн? — Я бросаю вызов. — Скажи мне, почему?

— Потому что… — Слово приходит мгновенно, но потом он колеблется и отводит взгляд.

— Потому что ты думал, что я всегда буду здесь, ожидая, когда ты будешь готов?

Его прищуренный взгляд возвращается к моему.

— Это пиздец, Роу, и ты это знаешь.

— Дело не в этом! Ты ведешь себя так, будто я не забочусь о тебе, а это действительно так. Ты должна знать, что я знаю, — умоляет он, его руки поднимаются к моим щекам. — Оукли, кроме моей мамы, ты самый важный человек в моей жизни.

— Роуэн… — Шепчу я, и в моих глазах появляются слезы. — Я больше не могу быть той девушкой. Я люблю тебя, правда. Но есть большая разница между тем, чтобы быть важным, и тем, чтобы быть твоей. Я не могу оставаться с тобой в подвешенном состоянии.

— Тогда ты не будешь, — обещает он, и мои руки поднимаются, чтобы накрыть его. — Давайте попробуем.

— Я не хочу этого, Роу. Больше нет.

Я грустно улыбаюсь ему, и он качает головой, подходя ближе.

— Ты не принадлежишь ему.

— Не делай этого.

— Ты не понимаешь. Он не такой, как ты думаешь.

— Прекрати. — Я убираю его руки от своего лица и отступаю. — Не делай этого.

Когда я ухожу, он кричит:

— Я докажу тебе это, Оукли. Вот увидишь.

Я останавливаюсь, медленно поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

— Мне не нужно, чтобы ты что-то доказывал, Роуэн. Алек показал мне достаточно, чтобы я могла принять собственное решение. Что мне нужно от тебя, так это возвращение моего старого друга. Тот, кто заботился обо мне, потому что хотел этого, а не потому, что боялся, что это сделает кто-то другой.

Плечи Роуэна опускаются, и он делает глубокий вдох.

— Оукли … Мне очень жаль.

Я киваю, поворачиваясь к двери, прежде чем он увидит слезы, которые начинают капать. Я боюсь, что нашей дружбы не будет теперь, когда он знает, где моя голова, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы попытаться заставить это работать. Потому что, в конце концов, я не хочу терять Роуэна, но потерять Алека ещё страшнее.

Глава 14

Оукли

Мои глаза распахиваются, и я паникую, когда рука крепко зажимает мой рот. Я пытаюсь закричать, но давление усиливается, и фигура становится ближе. Я ничего не вижу, поэтому вслепую замахиваюсь и бью ногами. Я замираю, когда он шипит мне в ухо:

— Остановись! Это я. Не двигайся, черт возьми. Не говори ни слова. Поняла?

Алек.

Я киваю, глубоко вдыхая, когда он убирает руку.

— Кто-то снаружи, — шепчет он.

— Вызовите полицию! — Кричу шёпотом.

Он хмурится, поднося палец к губам, приказывая мне замолчать.

— У меня есть это. Залезай в шкаф, тихо закрой дверь и не выходи, пока не услышишь, как я тебя зову. Поняла?

— Что? Черт возьми, нет! Ты… — Он снова хмурится, поэтому я понижаю голос. — Ты не оставишь меня здесь! Позволь мне помочь.

— Нихуя, нет.

— Я не такая хрупкая, как ты думаешь, Алек.

— Насколько я понимаю, для меня твоя задница стеклянная. — Он хмурится. — Останься. Здесь.

Я прижимаюсь к нему ближе.

— Почему мы не можем вызвать полицию?

— Это не работает…

Он замолкает, и мои глаза расширяются, когда мы слышим шаги за окном.

— Пожалуйста, — я раскрываю рот, слезы начинают появляться, когда угроза становится реальной. — Не оставляй меня здесь. — Он хватает меня за талию, поднимает, заталкивая в шкаф.

— Не двигайся, блядь. Я серьезно. Я обойду его сбоку.

Я качаю головой, крепко сжимая его бицепс, умоляя без слов не оставлять меня одну. Его лицо искажается, вена на его челюсти сердито бьется. Он опускает голову, быстро проводит носом по моей шее, прежде чем уйти. Только когда он выходит из комнаты, я вижу пистолет сзади в его джинсах. Прижимая руку ко рту, я крепко зажмуриваю глаза, пытаясь прогнать слезы и подавить беспокойство, но это бесполезно. Я откидываю голову назад, прислоняясь к стене, прислушиваясь к хаосу, который начинает разворачиваться.

Сначала окно скрипит, когда незнакомец пытается его открыть. Как только звук появляется, он пропадает, и от громкого треска снаружи дребезжит телевизор, установленный на стене. Это продолжается еще несколько мгновений, а затем я пытаюсь прислушиваться. Помимо Алека, я слышу еще два голоса, оба мужские. Громкий удар с силой ударяет в мое окно, сопровождаемый глубоким стоном боли.

Алек. Он в меньшинстве.

Нет!

Я выбегаю из своего шкафа в комнату моего отца, быстро открываю его фальшивый DVD-плеер и хватаю пистолет, а я то, думала, что он был параноиком из-за этого. С глубоким вздохом я выбегаю из комнаты, крича, когда врезаюсь в твердую фигуру и падаю на пол. Испуганные, широко раскрытые глаза устремляются к источнику, и я начинаю плакать.

— Что, черт возьми, я тебе сказал? — Алек скрипит сквозь стиснутые зубы.

Но я игнорирую его гнев и вскакиваю на ноги, обнимая его.

— Они ушли?

Его дыхание прерывистое, дикое.

— Я сказал тебе оставаться в шкафу.

— Их было двое. Я не могла … Я должна была помочь тебе.

На мгновение он замолкает, и, наконец, его тело начинает расслабляться, дыхание приходит в норму. Его подбородок опускается совсем чуть-чуть, зарываясь лицом глубже в мои руки, сомкнутые вокруг его шеи. Он делает один глубокий вдох, а затем наклоняется, чтобы поднять меня. Укрытая в безопасности его рук, я закрываю глаза, пока он несет меня в мою комнату и опускает на мой матрас.

— Ты в порядке? — Шепчу я в кожу на его шее.

Смешок покидает его.

— Я в порядке, принцесса.

Неохотно я отстраняюсь, чтобы посмотреть на него. Его глаза ищут мои, и чем дольше они это делают, тем больше я вижу. Морщины покрывают его обычно гладкий лоб, а глубокие складки залегают в его бездонных зеленых глазах.

Беспокойство.

— Что происходит, Алек? — Шепчу я, моя хватка на его руке усиливается. — Почему эти люди вламываются? Чего они хотят?

Темно-зеленые глаза перемещаются между моими.

— Ты, Оукли. Они хотят тебя.

Моя голова медленно откидывается назад.

— Я… почему?

— Блейз.

— Блейз… — Я отвожу взгляд, а затем возвращаюсь. — Где мой папа, Алек? Что он сделал?

— Твой отец хороший человек, Оукли. Как и большинство людей, которых нанимают в его команду.

— Блейз.

Он кивает, притягивая меня ближе.

— Расскажи мне все, Алек.

Он вздыхает, но дает мне то, что я хочу.

— Три года назад маленькая девочка была хладнокровно убита прямо на глазах у своей матери. Но никто не поверил маме, когда она назвала имя человека, который это сделал, и каким-то образом, оказавшись в суде, видео наблюдения, на которых все это было зафиксировано, исчезло. Мать отправилась в тюрьму, а мужчина вышел на свободу безнаказанным.

— Как раз перед твоим выпуском твоего отца нанял один из сыновей этой женщины, брат маленькой девочки. В их мире убийства и хаос, это нормально, но он не мог прикоснуться к этому человеку без серьезных последствий. Твой отец, выдающийся человек в мире этих людей, Оукли. Его наняли, чтобы лишить убийцу власти, и он справился с этой задачей без сучка и задоринки. Блейз вошел внутрь и сжег дотла его тайный склад. Вся его деятельность, торговля на черном рынке, уличные наркотики, деньги, сгорела дотла. Блейз делает так, чтобы все выглядело естественно, так что все, что смогли обнаружить его следователи, это опасность поражения электрическим током.

— А как они узнали о моем отце?

— Инсайдер слил эту информацию. Твой отец слышал, что кто-то задавал вопросы об академии на Западном побережье, которая готовила приспешников. Он знал, что, в конце концов, они найдут его, а значит, найдут и тебя, поэтому я действовал под прикрытием, чтобы узнать, насколько они близки. Я был всего в нескольких днях от разоблачения этого человека, но твоему отцу позвонили и сказали, что имя академии распространяют повсюду. Он сразу же ушел, чтобы попытаться сбить их с толку и исправить то, что мог, и он послал меня сюда, чтобы защитить тебя. — Он смотрит на меня. — Никто никогда не пострадал в работе, которую он делает. Он берется только за работу, которая ничего не гарантирует, и это никого больше не затрагивает. Он никогда не подвергал опасности невинных.