Дочь моей бывшей - Саша Ким
Известно, почему не уехал! Как же? Отказ от наследства сначала заполучить надо! Ну, я тебе устрою, папочка!
Подошла, и выдернула из его рук книгу:
– Это мое! А с вами мы уже вроде попрощались! Нечего у меня тут во дворе лагерь беженцев разбивать! Собирайте манатки и уматывайте, подобру-поздорову.
– Твой забор отстоит от остальных метров на пять. Скорее всего, межа проходит где-то здесь, – он указал на один из столбов забора, что был наравне с соседскими. – А значит я уже не у тебя в гостях.
– Да что вы несёте? Какая разница? Ой!
Всего мгновение, и один рывок Марка, как я оказалась в его объятиях.
– Ты почему вся исцарапанная? Где была так долго? – он с тревогой оглядывал мое тело.
А у меня мурашки побежали от этого взгляда.
– Решили поиграть в заботливого папашу, – вырвалось прежде, чем я успела подумать.
Коленки затряслись от того, как изменилось его лицо. Сильные ладони намертво вцепились в мои плечи, не позволяя мне потерять равновесие. Я съёжилась, ощущая себя в его руках такой маленькой, слабой и… защищённой. Хотелось прижаться к его груди и взахлёб рассказать правду, что никакая я ему не дочь, и что не хочу, чтобы он оставлял меня. Открыть все, что наболело. Из-за чего не могу доверять людям. Из-за чего не могу довериться ему…
Точно. Люди – сволочи! Никому нельзя доверять! И уж тем более постороннему человеку! А ну-ка не раскисай тут! Чего вдруг повелась на него? Такой же, как другие мужики! Слышала ведь, чем он занимается по ночам…
Ой, что-то меня не в ту степь понесло. Воспоминание о том, как Марк тяжело дышал, лёжа за стенкой, пробуждало во мне вовсе не злость. И пусть я не стала смотреть наверняка, чем он там занимается, было очевидно, что он доставлял удовольствие самому себе. Его шумное дыхание из-за тонкой перегородки, будто разжигало в моем теле костёр. И сейчас его угли снова затлели… Да что ж за наваждение такое?!
– Я с тобой вовсе не прощался, – казалось бы, равнодушно произнёс он, однако в голосе прозвенела сталь. – И не планирую. Твои угрозы даже на задохлика-соседа не действуют. На мне уж точно можешь не практиковать свою боевую стойку, ёжик. И не смотри так. Я не боюсь маленьких милых зверьков, – он мягко ухмыльнулся. – Я замариновал мясо, хочешь шашлык?
Рот наполнился слюной, и я шумно сглотнула.
– Конечно, хочешь, – улыбнулся Марк.
Его внимание переключилось на мои губы, когда я их невольно облизала.
– Не из моего ли случайно петуха? – процедила я.
– Моя добыча, – усмехнулся он.
– Зарубил петуха, наговорил что-то соседу, думал, спасибо скажу? Ничего мне от вас не надо! В одиночестве ешьте!
Я вырвалась из его рук и поспешила спрятаться в доме. Но и тут меня поджидал сюрприз. Коридор был заставлен моей старой техникой, в числе которой стиралка, холодильник и даже маленькая двухкомфорочная плитка. Ну, дела…
Я заглянула в кухню и потеряла дар речи, оценив, как она преобразилась. Ладно. С этим я позже разберусь. Сейчас надо срочно что-то съесть, чтобы не набросится на еду квартиранта. Шашлык, зараза, на весь дом так вкусно пахнет, что у меня едва слюни не текут. А ведь это он ещё сырой. Я покосилась на кастрюльку, которая источала аромат пробуждающий аппетит.
Ну, пусть будет яичница, это хоть быстро! Подошла к плите и зажгла спичку. Черт, как этим пользоваться? Рычажки упорно не желали проворачиваться. Чувствую себя неразумным ребёнком, который не может справиться с, казалось бы, элементарной задачей.
– Да работай же ты, черт бы тебя побрал!
Я вздрогнула, когда мое тело вдруг обвили мужские руки.
– Надо немного нажать, – сказал Марк в мои волосы, будто ненароком прижимаясь ко мне всем телом.
Огонь вспыхнул. И не только на плите. Даже самой себе стыдно признаваться в своей распутности, но между ног стало влажно.
– Почему снова вламываетесь? – голос отчего-то охрип. – Я думала, мы решили этот вопрос.
Да, я хочу, чтобы он немедленно ушёл. Ткань моего сарафана до боли оцарапывала напряженные соски. Поправить платье при нем я не могу. И это так неловко…
– Я только кастрюлю заберу, – тихо сказал он, однако не спешил отстраняться.
Боже, почему же так жарко… Все эта дурацкая конфорка.
– Позже покажу, как пользоваться всем остальным, – продолжил Марк.
– Лучше бы забрали… – я осеклась, чувствуя, что голос не желает мне подчиняться.
– Ну же, помоги мне разобраться. Я должен знать наверняка, что ты не моя…
– С этим помогу, непременно! – я повернулась в его руках, позабыв о стеснении. – Я совершенно точно не ваша! Кто бы там ни была! Только себе принадлежу!
Он смотрел на меня испытующе:
– Разве не хочешь…
Между нами мелькнула его ладонь, и пальцы якобы невзначай поддели упругий кончик соска. Вовсе не заметно для глаза и можно было подумать, что он не нарочно. Но по телу словно электричество пробежалось. Марк не спускал с меня глаз и, похоже, он своим соколиным прищуром уловил, как от нервного вздоха вздернулась моя грудь.
– Хочешь ты того или нет, но я все выясню… – прохрипел он, придвигая своё лицо к моему.
– Удачи! – прошипела я сквозь зубы.
Я никак не могла уснуть. Сердце не на месте. Видимо бродит где-то во дворе…
Под утро часто бывает довольно холодно, а он наверно и не додумался прихватить из дома одеяло. Мне что за дело?! Он взрослый мужчина, способен сам о себе позаботиться. Не успела сообразить, что творю, когда с пледом в охапку уже стояла у палатки квартиранта. Я только отдам ему покрывало и уйду.
– Марк, – позвала я.
Это было очень глупо. Очевидно, что в такое время он крепко спит. Вечером было душно, а сейчас у меня зуб на зуб не попадал от ночной прохлады. Заболеет ведь.
– Ладно. Только укрою…
Я расстегнула молнию, и, стараясь не разглядывать полуобнажённого квартиранта, поползла вперёд. Дурацкий плед, предусмотрительно упакованный мною
