Неподходящая девчонка (СИ) - Николаева Юлия Николаевна

– Ну, Нат, – Илья подается вперед, опускается передо мной на четвереньки, берет мои руки в свои. – Я понимаю, у каждого бывают периоды сомнений, когда не знаешь, правильно ли ты движешься или нет… Просто позволь мне быть рядом сейчас. Вместе мы разберемся со всем.

У меня на глазах выступают слезы. Оттого, что он такой хороший, оттого, что говорит такие вещи. И оттого, что я не могу на них согласиться.

– Илья… – выдыхаю. – Я не говорю, что между нами все кончено. Просто дай мне немного времени, хорошо? Позволь мне остаться здесь одной несколько дней. Мне надо подумать…

Илья стискивает зубы, а я чувствую себя еще большим дерьмом. Он встает.

– О чем ты думать будешь, Нат? Не дури. Поехали домой. Я тебя просто не понимаю. Я все для тебя делаю, что тебе еще надо?

Прикрываю глаза.

– Да, ты прав, конечно, но…

– По-моему, ты просто со скуки начинаешь себе выдумывать… Какие-то страсти, ссоры… Я думал, ты выше этого, Нат.

– Я…

Качаю головой, но не знаю, как объяснить ему, чтобы не рассказывать о Косте и своих чувствах. Просто не знаю.

– Хорошо, я ухожу, – отрезает он. – Наслаждайся одиночеством.

– Илья, – я тут же вскакиваю, пока он проходит в прихожую.

– Я не знаю, что тебе надо, Нат, – качает он головой, обуваясь. – Не понимаю, чего не хватает во мне. Ну серьезно? Объективно, что не так? Я не урод, тебе со мной интересно, я обеспеченный, да я тебя, блин, на руках ношу! А ты что? Ты хоть что-то делала этот месяц, чтобы было лучше? Или только мысли эти тупые крутила в голове, что ах, он не тот, кто мне нужен? Ну давай, крути дальше!

– Илья…

Он хлопает дверью, я прикрываю глаза, оседаю на пол, спиной опираюсь на кровать. Так и не смогла ничего объяснить. И конечно, обидела. А, прямо ненавижу себя, дура! Раскачиваюсь, закрыв лицо руками. Надо было слушаться его и ехать. И делать вид, что все нормально? Но Илья ведь прав: я вообще не вкладывалась в эти отношения, просто позволяя им быть.

Мне нужно время, немного времени, чтобы все обдумать. Надеюсь, Илья все-таки сможет меня понять.

Но как оказалось, времени у меня не было совсем.

Засыпаю я поздно, часов до трех лежу, мучаясь мыслями, пью чай, есть не хочется, да и холодильник пустой. В квартире даже заняться нечем, ноутбук, фотоаппарат, – все у Ильи. Когда в жизни раздрай, лучше всего уйти с головой в работу. По крайней мере, мне это очень помогает. Но в этот раз мне приходится только заниматься самопоеданием.

Когда, наконец, я засыпаю – это реальное облегчение. По крайней мере, я так думаю. Но боже, и там мне нет покоя.

– Аааа, какой кайф! – я смеюсь, держась за руль автомобиля.

– Спокойней, Наташ, – он рядом, делает глоток из бутылки, резкий алкогольный запах наполняет салон, когда из-за моего резкого виража машину чуть заносит, и напиток проливается на сиденье. Орет музыка, что-то такое старое, драйвовое, задающее быстрый темп всему происходящему. Дворники смывают барабанящие по стеклу капли дождя, в приоткрытое окно врывается ветер, теребя распущенные волосы.

– Вот она, свобода! – кричу я, вертя головой из стороны в сторону.

Мчать по ночной пустой дороге под музыку, кричать, петь, вжимать до упора педаль газа. Наконец, послать к черту все запреты, нравоучения…

Огни навстречу выскакивают слишком неожиданно. Сердце замирает на мгновенье, а потом начинает бешено колотиться в груди.

– Помоги! – кричу, глядя, как на меня сквозь ночь и пелену дождя несутся два желтых глаза. Я отпускаю руль, кричу, зажмуриваясь, закрывая лицо руками. А потом удар, боль, темнота.

Из сна меня выдергивает звонок телефона, вскакиваю с сильно бьющимся сердцем. Боже, почему мне это снится? Понятно, почему – потому что вчера пошатнуло. Но ведь несильно… Ничего такого ведь не случилось, чтобы снилось это…

Хочется позвонить маме, пусть приедет, пусть разберется со всем, но я сдерживаю себя. Один сон еще ничего не значит. Я просто перенервничала, страхи полезли из подсознания. Я возьму себя в руки, и…

Телефон затихает, перевожу на него взгляд, только понимая, что он все это время звонил. Вибрация, короткий писк. Сообщение.

Беру в руки, неизвестный номер.

«Илья попал в аварию» – а дальше адрес больницы.

Глава 25

«С ним все нормально» – прилетает следом еще одно смс.

Читаю сообщение несколько раз, общий смысл доходит не сразу. Вскакиваю, роняя телефон, мечусь на месте. Господи, что же это такое! Он… Он из-за меня? Как он мог попасть в аварию? Он же такой аккуратный, такой внимательный на дороге. Надо срочно ехать.

Вчерашние вещи я постирала и забыла вытащить из машинки, открываю шкаф. Большая часть шмоток у Ильи, по крайней мере, из тех, что я ношу ежедневно. Натягиваю сарафан, хватаю телефон и рюкзак, влезая в шлепанцы. Пока бегу по лестнице вниз, вызываю такси и, уже нервно отхаживая на пятаке возле дома, звоню Илье, у него недоступен абонент. Поколебавшись, набираю номер, с которого пришло сообщение. Костя.

– Что с ним случилось? – нервно спрашиваю.

– Нат, успокойся. Несколько ушибов и ссадин, сломал левую руку. Его оставили в больнице на несколько дней.

– Как он мог в аварию попасть?

Такси въезжает во двор, делаю знак рукой.

– Он был пьян. Не справился с управлением. Слава богу, больше никто не пострадал.

– Ясно, я к нему, – вешаю трубку, усаживаясь в такси. Меня бьет нервная дрожь. Это из-за меня, из-за меня. Я приношу людям несчастья. Он ведь мог разбиться, могли и другие пострадать. Это просто большая удача, что обошлось.

Больница выглядит неприступной, но я сейчас на таком взводе, что готова бороться, с кем угодно. Меня пропускают, накинув на плечи халат и всучив маску. До палаты почти бегу, но возле двери вдруг робею. Что я ему скажу? Я ведь сама попросила его уйти, дать мне время.

И все-таки стучу, заглядываю. Илья лежит на койке, смотрит перед собой. Рука загипсована, на лице несколько ссадин, на второй руке тоже.

– Привет, – говорю несмело, когда он переводит на меня взгляд. Илья усмехается.

– Костя нажаловался?

– И правильно сделал, – захожу, прикрывая за собой дверь. – Как ты?

– Нормально. Могло быть и хуже.

Прохожу все с той же робостью, усаживаюсь на стул возле койки.

– Прости, – говорю ему. Он снова усмехается.

– Я сам виноват, Нат. Не надо было пить, а если выпил, то уж точно не стоило садиться за руль. Так что ты ни при чем.

– Если бы не я… – начинаю, но осекаюсь под его взглядом. – Что говорят врачи?

– Взяли анализы, сказали, пару дней подержат, потом отпустят домой.

– У тебя не будет неприятностей?

– Нет. Костя разобрался с ментами. Никто не пострадал, так что они согласились закрыть глаза на происшествие за определенную сумму.

– Понятно, – киваю, отводя взгляд. – Хорошо, что все так обошлось.

Он тоже кивает, повисает неловкая пауза. Тереблю подол сарафана, не зная, что еще сказать.

– Нат, – зовет Илья, поднимаю на него глаза. – Давай забудем весь вчерашний вечер, а? Мы оба вспылили. Просто вычеркнем и пойдем дальше.

Нервно сглатываю.

– Я не могу, – качаю головой, говоря шепотом. – Не могу, понимаешь? Я…

Его взгляд темнеет, я вжимаю голову в плечи.

– А зачем пришла тогда? – спрашивает холодно.

– Ну а как… Я испугалась за тебя…

– Как видишь, со мной все в порядке. Можешь уходить.

– Илья, не надо так…

– Как так, Нат? Ты чего хочешь? Нервы мне вытрепать? Давай мы сделаем так: бери паузу, определяйся, делай, что хочешь. А ко мне приходи, если решишь остаться. Договорились?

Я сжимаю губы, чувствуя подступающие слезы, киваю, быстро встаю, оправляя подол.

Киваю еще раз.

– Прости, что так вышло, – произношу, но Илья только отворачивается. Быстрым шагом иду до двери, берусь за ручку. Может, остаться? Илья прав: забыть случившееся, и все. С ним хорошо, надежно. Я сама начала это все…