Проект 14 (СИ) - Ильичев Евгений

У Кристины сердце ушло в пятки. Вот оно! Началось! Энцефалограмма показала что-то, и Роберт Бойль сейчас похоронит её заживо, сам того не желая. Доктор, тем временем, спокойно снял шапочку энцефалографа с головы Кристины и аккуратно наложил повязку.

— Ну, вот и всё на сегодня, мисс Громова. — Совершенно спокойным голосом произнес он. — Надеюсь, до вас дошел смысл сказанного мною. Не переживайте о случившемся. Не в наших силах исправить прошлое, но мы можем сделать все, чтобы будущее, которое еще не наступило, было лучше. Наталья Ивановна в руках лучших врачей Швейцарии и мы приложим все усилия, чтобы вернуть ее к нам в полном здравии.

Кристина почувствовала, что Роберт Бойль говорил с теплой улыбкой на лице, и хотела, было, аккуратно спросить о результате исследования, но ее вопрос опередил осторожный стук в дверь процедурной. Учёный молча впустил того, кого вызывал пять минут назад по телефону.

— Вы, несколько, застали меня врасплох, — произнес Алексей Соловьев, и Кристина громко выдохнула, узнав голос друга. Оба повернулись в сторону облегченного вздоха, но решили не акцентировать внимания на подобных мелочах.

— Да, прошу прощения, мистер Соловьев, не хотел отвлекать вас, но, в виду сложившихся обстоятельств, нам необходимо решить один вопрос. Так как официального опекуна Кристины в ближайшее время не будет на месте, мне хотелось бы попросить вас взять на себя часть функций Натальи Ивановны. Мы переселим Вас поближе к Кристине. Всю основную работу по уходу я уже поручил Мери, но, думаю, для моей юной пациентки будет не лишним постоянное присутствие рядом соотечественника. К тому же, мне показалось, вы довольно сильно сдружились за последние дни. Как вы смотрите на мое предложение?

— Да тут и обсуждать нечего, я и без того не оставил бы Кристину одну, — горячо поддержал Роберта Алексей.

— Конечно, если юная мисс не будет против этого предложения. — Уже обращаясь к Кристине, добавил Бойль. Девочка просияла и радостно ответила:

— Юная мисс совсем не против, а очень даже за! — Уже обронив эту фразу, Кристина спохватилась, не сболтнула ли она лишнего и густо покраснела, опустив голову. Роберт Бойль сделал вид, что не заметил смущения пациентки и разрядил ситуацию.

— Уже поздно, — констатировал он, — вы не отведете Кристину в ее комнату?

— Да конечно.

Они пожелали друг другу доброй ночи, и Соловьев, взяв Кристину за руку, медленно повел ее в палату.

Кристине страсть, как хотелось рассказать Алексею всё, что произошло, но она боялась привлечь к себе внимание прослушки, а потому сдержалась, приберегая рассказ до завтрашней утренней прогулки по парку. Соловьев проводил, теперь уже, свою подопечную до её палаты. Помог разобрать кровать и, интуитивно поняв, что Кристине есть что рассказать, решил удалиться и дать девочке отдохнуть. Вечер выдался богатым на эмоции и после приёма сильного успокоительного девочка моментально уснула.

Алексей же получив от сестры-хозяйки ключи от номера по соседству, перенес туда весь нехитрый скарб и, к своему удовольствию, отметил, что номера на первом этаже гораздо уютнее тех, что были на верхних этажах. Мебель была куда удобнее и дышала домашним уютом. Стены были не выкрашены, как наверху, а поклеены уютными обоями в цветочек. Окна были завешаны нежно-голубыми шторами. Ощущение больницы улетучилось моментально и журналист, приняв вечерний душ, предпочел не задаваться новыми вопросами и дождаться утра самым, что ни на есть, приятным способом, просто уснув.

***

Ближе к вечеру наружное наблюдение доложило агенту Элис Смитт о перемещениях за день: территорию «кротов» покинул реанимобиль в сопровождении автомобиля охраны. Кортеж направился прямиком в частную клинику, что располагалась к западу от Берна. Автомобиль наружки передал слежку коллегам из второй зоны наблюдения, и уже через пятнадцать минут был получен доклад о том, что в реанимобиле базу «кротов» покинула Наталья Ивановна Корелина — опекун Кристины Громовой. Хаккерам группы не составило большого труда взломать сервер частной клиники и получить информацию о вновь поступивших пациентах. Оказалось, что у женщины диагностировали инфаркт миокарда вследствие закупорки одной из коронарных артерий. Пациентка Корелина помещена в кардиологическое отделение и уже получает полный курс лечения, предусмотренный внутренним уставом клиники. К ее палате приставлена охрана из двух человек, вероятно из числа охранников на объекте наблюдения. Больше полезной информации докладная записка не несла, и Элис отложила ее в сторону.

С одной стороны эта ситуация не выглядела оптимистично, инфаркт не может вселять оптимизм, но с другой стороны, Наталья Корелина была самым слабым звеном в связке Соловьев — Громова — Корелина. Журналист настоял на том, чтобы рассказать всё опекуну Кристины — Наталье Корелиной, иначе он не смог бы координировать их действия. Но именно Корелина, как эмоционально заинтересованный человек, меньше всего внушала доверия. Рано или поздно ее эмоции выдали бы всех с потрохами. Тогда вывести из игры всех её участников без потерь было бы практически невыполнимой задачей. Сейчас же ситуация показалась для Элис более выгодной, чем раньше. Лёжа в больничной палате, она никому не сможет сболтнуть лишнего. Да и выкрасть ее и передать Российским властям, было бы гораздо удобнее из больницы. Всё меньше заложников, подумала Смитт и решила, параллельно с основной работой, разрабатывать стратегию в отношении Натальи Корелиной.

Глава 18

Алексей Соловьев собирался проснуться раньше, чем обычно. Этим утром он хотел первым разбудить Кристину и предложить ей прогулку. Прошлым вечером им так и не удалось объясниться, хотя оба испытывали острую в том необходимость. Что-то произошло во время осмотра доктором Бойлем, и Кристина явно желала поведать о том. Всем своим видом она выказывала нетерпение, но не могла позволить себе заговорить в стенах клиники. Вскоре её нервозность, с легкостью передалась Соловьеву. К слову сказать, эта ночь была далеко не самой лучшей в жизни журналиста. Сознание покинуло его, как только голова коснулась подушки, но часа через два "любимое" сновидение вновь заставило Алексея проснуться в холодном поту. Как правило, после таких пробуждений сон больше не задерживался в комнате Алексея и ему, дрожащему от холода и страха, приходилось коротать остаток ночи, занимая себя, чем придется. Конечно, спасала работа, но иногда и ее не хватало. Тогда Алексей просто слонялся без дела по городу. Выходил в ночь и шёл, куда поведут ноги. Чаще подобные прогулки заканчивались у стен здания, где располагалась его редакция. Коллеги по перу не догадывались об этой странной привычке, лишь удивленно разводили руками, мол, каким это образом Соловьеву удается оказываться на работе раньше всех, хотя, путь от его дома до места работы пролегал, чуть ли, не через половину Москвы? Сам Алексей улыбался после каждой колкости на этот счёт и отговаривался простым "рано встаю". Лишь его непосредственный начальник Порохов знал о странной наклонности своего протеже. Поскольку сам редактор страдал хронической бессонницей и с той самой работы, зачастую, просто не уходил, ему не раз доводилось видеть ранние визиты Соловьева. Впрочем, подобное рвение к работе трудоголику Порохову льстило и, как следствие, Соловьев у главного редактора ходил в любимчиках.

Наспех натянув больничный костюм и укутавшись шерстяным пледом, Алексей вышел из комнаты и направился вдоль длинного коридора к парадному выходу. Проходя мимо палаты Кристины, он на минуту остановился и приложил ухо к двери. В номере царила тишина, слышно было лишь тиканье часов, что висели тут же в коридоре, прямо напротив дверей. Соловьев постоял еще секунду и продолжил путь к выходу. Добравшись до темной гостиной, он бросил взгляд на кресла, где, прошлой ночью имел не самый приятный разговор с Эдвардом Бойлем. Кресла на сей раз пустовали, и Соловьев побрел прочь от них к выходу. Дверь парадного входа оказалась заперта. Тщетно подергав ручку и убедившись, что без ключа выбраться на улицу ему не удастся, Алексей решил пройти дальше по коридору в соседнее крыло здания. Наверняка же есть и другие выходы, техника безопасности в такой стране, как Швейцария отнюдь не является пустым звуком. Запасные выходы, да еще и в пансионатах для пожилых людей были не просто логичны, а жизненно необходимы. К своему удивлению, пройдя вдоль всего левого крыла здания, журналист не встретил ни одного запасного выхода. Комплекс состоял из трех блоков — центрального здания и двух корпусов, соединенных между собой остекленными коридорами. В боковых корпусах, вероятно, находились хозяйственные помещения и основная часть палат. Но при этом, как внимательно ни всматривался Соловьев в тускло освещенные ночными фонарями стены коридоров, ни одного запасного выхода он так и не обнаружил. Несколько озадаченный, он побрёл обратно. Проходя мимо стеклянных дверей лестничного пролета, журналист обратил внимание на то, что в отличие от крыла, где раньше жил он сам, эта лестничная площадка имела еще один пролет вниз. Профессиональное любопытство взяло верх над опасением быть обнаруженным, и Алексей решил выяснить, куда ведёт, столь неприметная, лестница. Возможно, это и есть запасной выход, перебирал варианты Соловьев, или там дверь в подвал. Причем если это действительно так, то подвал у подобного здания должен был быть внушительным. Здания, предназначенные для медицинских нужд, всегда имеют массивные подземные коммуникации, которые в мирное время служат складами, котельными, насосными и энергетическими станциями, а в случае чрезвычайных ситуаций и надежным укрытием для персонала и пациентов.