Двойной спор (СИ) - Стори Милена

— Сказал, что буду. Значит, буду. Не истери, как девчонка.

До Макса доходит — спорить не имеет смысла, поэтому так же, как я, перескакивает на другое:

— Насчёт девчонок, кстати. Продвигаешься с ней?

— Продвигаюсь — не подаю вида, что пожалел дуру полевую.

— Поэтому к ней не подходишь? Раз всё на мази, иди, бро, потанцуй.

— Странно себя ведёшь, — замечаю.

— Что тебе то с того? Затеял спор, хотя можешь забрать мою тачку и гонять. Всё равно я давно хотел поменять.

— Дело не в машине. Мне интересно, что получится. Она другая, — задумчиво упирается взглядом в Еву, продолжающую спокойно разглядывать обстановку в снятом Илоной особняке.

— Поднадоела грязь, что окружает, Ромыч, — Макс костяшками чешет щеку.

Жест, выдающий нервы. Знаю это из-за того, что дружим с ним х*еву тучу лет.

— Новенькая кажется…подходящей тебе.

— Заделался сватом? — разминаю шею.

— Если я ласты склею, тебя будет кому вытащить. Думаешь споры ради себя затевал?

— Ради меня? — недоверчиво хмыкаю.

— Возможно, для тебя, возможно, для себя. Не знаю. Они не давали скатиться. Отвлекали от кабалы Маркова.

— Чего рассказываешь тогда?

— Перестало отвлекать. Обоих. Теперь тебя спасти может лишь она.

— В каком смысле? — замираю.

— Время поджимает. Пойду, — сливается Макс.

Не могу собрать в голове пазл воедино, и он использует единственный шанс, чтобы улизнуть.

Места проведения боя не знаю и, конечно, Исаев не сказал. Набираю его номер — «Абонент вне зоны».

— Чтоб тебя, — взъерошиваю волосы.

Плеча касаются. Раздражённо оборачиваюсь.

— Я не хочу ни воды, ни коктейль, ни закусок, — рявкаю, решая, что очередная из приглашённых Илоной, пока её нет, решила «попытать удачу». Но передо мной…Ева.

— Тогда виски? — её пухлые губы изгибаются в соблазнительной улыбке. Заставляют жадно следить за ртом, выделенным красной помадой.

Дальше — больше.

Не дожидаясь ответа, юркие пальчики, забирают пустой стакан, заменяют его наполненным.

Освободив руки, Ромашкина решительно приблизившись, впечатывается в меня, и обнимает за шею. Выжидательные карие глаза упираются в мои.

— Какую цель ты преследуешь, Ева? — шепчу ей, не отталкивая.

Наоборот прижимаю хрупкую фигурку к себе. Помешательство и одержимость, а не девчонка.

— Говорил, не приходи.

Откуда ты взялась на мою голову? За какие грехи. Договариваю мысленно.

— А я пришла. Чего? Убьёшь меня, Романов? — приподнимает брови.

— М-м? Прости, музыка громкая, — мотаю головой, не услышав и слова из произнесённого ею.

— Тихая музыка, — опровергает.

— Что…куда смотришь? — возмущается цветочек, вонзая ногти в мою шею. Зашипев, отдираю её руки от себя.

— Оделась на панель и винишь меня, что обратил внимание на выставленное напоказ. Просто смотрел, чтобы понять.

— Что понять?

— Да-а гадал. Толи ты шл*ха, толи у меня галлюцинации, — злюсь.

Больше на себя, что поплыл, как сопливый мальчишка. Новенькая устало вздыхает, удивляя. Думал, она оплеуху влепит, но она всего-то закатила глаза.

— Не-вы-но-си-мо. Хотела нормально поговорить. Дура. С тобой разговаривать нормально может лишь психотерапевт. Другие не справятся. Невыносимый иуда. Отпусти, — дёргается в моих руках.

— Пойдёшь ж*пой перед другими крутить? — цежу.

— Пойду топор точить, чтобы тебе в башку его всадить. Сделаю тебя достаточно маскарадным, раз сам не соблюдаешь правила вечеринки, — ядовито пыхтит Ева, предпринимая следующую попытку, чтобы вырваться.

18

Ева

Было ли мне страшно? Нет. Вообще…

Не поверили?

Я тоже себе не верю. Кого я обманываю?!

Очень испугалась. Особенно, когда Романов потянулся к моему лицу. Думала, всё. Договорилась.

Ударит. Как есть стукнет. Зажмурила глаза, смирившись с будущим, в котором буду смотреть уроки на ютуб, по замазыванию фингалов.

— Что творишь?

Голос сел. Распахнула глаза.

Мажор дополнительный раз проводит большим пальцем. Теперь размазывая помаду вправо.

Забыла накрасить губы в такси, дополняла макияж у дома Холодцовой. Помада матовая. Текстура не успела схватиться. Как я её ототру без специальной смывалки?

Гад ловко уворачивается от моих ногтей, продолжая с удовольствием издеваться.

— Пиджачок снимаем, — зло сдёргивает он с плеч жакет.

Зябко передёргиваю плечами.

— Ну, ты и… — глотаю матюк, но с вызовом смотреть на него продолжаю.

— И? Что следующим снимешь? Трусы мои?

— Свои, — хмыкает иронично и…слава богу, угрозу не воплощает. Вместо этого задумчиво оглядывает меня.

— Чуть не забыл, — находится, стягивая с моей головы парик.

— Сказал, я бы так отдала. Ничего предосудительного в том, что ты захотел примерить вещички, — издевательски улыбаюсь.

— Мне они и самой жуть, как нравятся. Понимаю, что не удержаться.

Но зря хорохорюсь, внимание на колкости, сатана в футболке не обращает. Сваливает всё добро на поднос официантки и…

— Выбрось в мусорку, — требует.

— Но… — пытается возразить девушка.

Усмехнувшись, мажор достаёт пятитысячную купюру, бросает сверху.

— Твой ответ теперь? — ставит он ударение на последний слово.

— Да. Хорошо. Унесу, — забирая деньги, и пряча их в карман, продажная душа убегает.

Стою. Сама не знаю почему. Надо было бежать. Но ноги почему-то приросли к паркету.

Он в метре-полтора. Я полуголая, в юбке и топе. Мажор в джинсах, в футболке.

Оба тяжело дышим. Я — от негодования. Романов — от ярости.

Подходит, тянет ко мне руки, шарахаюсь, но иуда всё равно выполняет задуманное. Запускает руки в мои волосы, создавая из них воронье гнездо.

Гости Илонкины, как специально, минут пять назад, под задорный голос "тамады" вечеринки, ускакали на веранду. Через открытые двери доносится музыка. Хозяйки пока нет. Но скоро появится и увидит меня в таком виде.

Звездец.

— Вперёд, — подбадривает Рома, улыбаясь издевательски.

— Ты зачем сотворил со мной такое? Я похоже на…

— Шл*юху?

— …жертву маньяка, — рычу, сжимая кулаки.

— Я просто помог. Ты ведь так хотела заскочить на чл…

ТЫЩ.

Выбиваю, хлесткой пощёчиной поганые слова из попутавшего берега вконец.

Тело вибрирует от гнева.

— Романов, тебе какое дело до меня? — наступаю на удивлённого паршивца.

— Ты сама пришла.

— Других ты посылал. Я чем отличаюсь от них? А, Романов? — провожу пальцами по его шее, притягиваю к себе.

Лихо, всея универа, послушно склоняется. Кажется, чтобы шепнуть на ухо:

— Ничем.

Но я то знаю, что для другого.

— Так и «ничем»? — хмыкаю.

— Стал срывать с меня одежду. Наплёл глупости про то, что помочь хотел. Признайся! На самом деле у тебя была другая цель.

— Какая, Ромашкина? — пытается казаться меланхоличным, но поздно. Дикий огонь между нами вспыхнул, когда я ведомая дурной силой, приблизилась к нему. Предложила виски.

Теперь остаётся нам выбрать. Согреться. Либо выжечь друг друга из памяти и забыть навсегда.

— Ромыч? — пьяный голос прерывает схватку взглядов.

Отшатываюсь от парня, опьянённая им.

Близко. Магнетически близко. Чуть-чуть и поцелуя было не избежать.

Красной строкой бегут панические мысли. Что ты плела, Ева? Откуда и смелость взялась?

Прикладываю холодную ладонь к горячему лбу. Ненормально, чтобы парень был, как вирус.

Всё из-за желания выиграть, успокаиваю себя. Руководствуюсь одним этим. Ничем больше. Поэтому наглаживала вражину вторую.

Кровь из носа, нужно победить вражину первую, то бишь Илонку. Я не вправе проиграть. Ради себя и ради Эми. Ради неё особенно.

— Какие люди?! — хлопает амбал по плечу мажора, заставляя очухаться.

Плюс один шаг назад, Романов дернулся было за мной, но передумав, пожимает руку, и «бьёт» по спине громилы в ответ.

Внимательнее приглядевшись, узнаю в нём того самого, что подкатывал ко мне в туалете.