Мажорский залет (СИ) - Жукова Вика

Послышались шаги.

Вытерла слезы, положила голову на руки и отвернулась от проходящего.

Кто-то встал рядом.

Он что-то протягивает мне.

— Держи, — спускаю взгляд на руку. Бутылка воды. — Я думал тебе плохо стало, а ты просто сбежала.

— Я не сбегала…Просто. Просто… — голос начинает срываться, я задыхаюсь от собственных переживаний. Открываю бутылку и делаю несколько глотков, проталкивая обиду на подругу. Бывшую подругу. Как-то многовато "бывших" на меня одну.

Парень присаживается. Вплотную.

— Откуда. О-она. З-знает…

— Подслушала. Когда ты в коридоре мне новость сообщила. Возле медпункта.

Боже. Вот я идиотка…

Закрыв лицо ладонями, хотела исчезнуть. Бац, и я не тут.

Тяжелая рука опустилась мне на плечи и притянула к себе. Приятное тепло расползалось от этой руки, проникало в меня. Знобить перестало.

Пальцы Яра мнут свитер на плече. Поглаживают. Сглатываю.

Яр сейчас сострадание проявляет?

Выпрямляю спину, страюсь не трястись под этой рукой. Подумает, что меня от его прикосновений кобласит.

Или боюсь что уберет?

Его лицо близко. В ухо практически дышит. Ягодный вкус жевательной резинки проникает в ноздри и попадает в легкие. А во мне словно второе дыханье открывается.

— Я попрошу мать, она с деканом договорится, — шепчет Яр. Волосы с левой стороны подрагивают от его дыханья.

— Зачем?

— Хочешь перевестись?

Мотаю головой.

— Почему ты так спокойно себя ведешь? — кручу крышку бутылки, впитывая тепло, исходящее от парня. Кажется, даже ощущаю, как парфюм вместе с теплом пропитывает мой свитер.

— Они мне никто. Ни мама, ни папа, даже не дальние родственники, чтобы осуждать. Я парень, мне проще к пересудам отнестись. И, я все равно ведь свалю.

Поворачиваю голову, медленно, осторожно. Хочу посмотреть, какого его лицо без маски тщеславия. Я ведь чувствую, он искренне говорит.

Может действительно в другой вуз перевестись, на заочку, а рожу- вернусь на очное.

Кожа парня гладкая, без следов щетины. Брови словно мазки кисти художника. Зеленые глаза внимательно смотрят в окно. Ресницы густые, русые.

Он неожиданно поворачивается.

Сглатывает.

Смотрит на меня, будто запоминает черты.

— У нас глаза похожие, — выдает он.

Я смущаюсь, вспоминая свой собственный цвет.

Ну чего он пялится, я сейчас пятнами покроюсь.

— У ребенка либо зеленые, либо синие, — зачем-то я про ребенка начала. Ему не интересно. А меня это не касается.

Но парень будто не слышит.

Рука крепче обняла мое плечо…И давит.

Он чего удумал?

Завороженно наблюдаю, как приближается его лицо. Даханье перехватило.

Оттягиваю свою голову назад, сопротивляясь напору притяжения руки.

— Санечка, — вскрикиваю я, заметив приближающуюся резвую походку своего бывшего.

Яр тут же стискивает губы, нехотя позволяет мне отодвинуться и подняться.

Два друга встают друг напротив друга.

Мамочки, как же страшно.

Саша рассержен.

— Вы че, мать вашу делаете?

— Не понимаю, — спокойно произносит Яр.

— Ты. Ты подумал какого ей сейчас будет? ДА вся группа над ней смеется, тупая твоя башка.

— Массовый психоз? — вопросительно смотрит на друга.

Саня приближается нос к носу.

— Все вкурсе, что она беременна. Залетела от тебя, п**рила….

— Захлопнись, — грозно предупредил Яр.

— И что, ты ее на аборт послал?

— Саня, кончай пить. Мозги размякли, — развеселилися блондинчик.

— И после этого ты еще с ним сидишь тут…Болтаешь, — Саня посмотрел на меня осуждающе, сочувствующе.

— Какая тебе разница? — закрыл меня от взора Саниных глаз. — Аборта не было Зоя родит и продолжит учиться, если ты об этом переживаешь, — саркастически спародировал Яр интонацию друга. Мне аж смешно стало.

Взял меня за руку и повел прочь.

Внутри все вверх дном переворачивается. Странные спутанные чувства. Противоречивые, пугающие меня саму. Теплая рука уверенно вела вперед, подальше от неприятностей и позорных ощущений.

Зашли в аудиторию, словив многозначительные взгляды одногруппников. Яр проводил меня до места и вернулся наверх. Карина хмыкнула, перекидываясь взглядами с подружками. Показала ей средний палец, а она рот открыла.

Препод попросил всех угомониться, и продолжил монолог по теме.

Не успел даже десяти слов сказать. Дверь распахнулась. Появился Саня. Поискал глазами. Меня. Поднялся и сел рядом.

— Скажи, что это не правда? — просипел Саня.

— Яхрушева. Володин. Прекратите немедленно.

— Извините, — отодвинулась от бывшего на сколько позволяла скамья. Тот снова жмется.

— Зайка. Ну ты что творишь-то? — в голосе столько трагизма. Парень хотел сказать что-то еще. Ярослав перелез через парты и силком принялся оттаскивать от меня Саню.

Поднялась суматоха. Яр и Саня сцепились, натыкаясь своими тушами на парты, сдвигая их.

Слова преподавателя никто не слышал и не пытался. Он принялся звонить. Думаю охране.

Парни начали растаскивать этих двоих.

Глава 18

Ярослав

Ее распухший покрасневший носик подергивался от каждого шмыга.

Зоя крутит крышку на бутылке(еще утром в рюкзак кинул, если блевать надумает по дороге), следит за движениями собственных пальцев.

А я обнимаю ее. Просто присел рядом, обнял без какой-либо мысли. Показалось, девушка хотела отстраниться.

Выпрямилась, задумавшись. Да какая разница что думают те болваны в кабинете.

В нашей ситуации тоже есть плюсы.

Я узнал какая Карина стерва. И какой у меня друг "золотой".

Узнал, что сумасшествие безгранично, судя по тому, какую истерику утром Зоя закатила из-за банки дерьмовой консервы.

Волнистые змейки волос кажутся полупрозрачными на свету.

Бл*, а какие они мягкие… Даже с шелком не сравнить. Уму не постижимо.

Она была похожа на одуванчик утром.

Волосы казались легкими, невесомыми. Но собрав их своими руками ощутил весомую тяжесть. Как она их на голове носит.

Под моей рукой стало горячо. Не замечаю, как перебираю пальцами свитер на плече Зои. Словно ощущаю, как нити трутся о ее нежную кожу, скользят, пропитываются теплом и запахом этого юного тела.

Взглядом спускаюсь по контуру лица. Губы приоткрыты. Начинает безжалостно зажимать зубками верхнюю. Та упруго вздергивается наверх.

Черт.

Болтаю что-то про глаза. Зеленые. Как цвет комбеза, в котором приперлась на 1 сентября. Все официально, а Зойка даже такие элементарные вещи не соблюдает. Сама себе на уме. Бунтарка. Не люблю таких.

Мышцы сводит от желания поцеловать… Притягиваю к себе.

Эти губы должны быть солоноваты от слез.

Хлопает ресницами. Слышу, как хрустит бутылка в ее руке.

Почему я думаю о ее губах, сидя в кабинете декана. На соседнем стуле развалился Саня, взведенный как пружина и готовый сорваться с места, как только скажут "свободны".

Рукав на его рубашке подран. В носу затычки. Собственно, я и сам не лучше выгляжу. Саня воротник на любимом свитере растянул. Кровью своей забрызгал. И всек мне. По лицу. Терпеть не могу когда кто-то так грубо обращается с моей визитной карточкой.

В уголке рта чувствую корочку запекшейся крови.

Усмехаюсь. Я набил Сане морду за то, что он сел к своей девушке. Бывшей.

И ведь ревновать не к чему.

Ревность — глупость.

Между мной и Зоей ничего нет. Совершенно. А все эти минутные порывы и заглядывания на нее от избытка мужской энергии.

Пора наведаться в клуб, найти новую знакомую и по-джентельменски проводить до коечки.

Рядом скрежетнул стул об пол. Саня выскочил.

Я не торопился вставать.

— Лукьянов. Чего сидим? Марш отсюда. Вам тут не комната отдыха, — декан торопился выпроводить меня.

Вышел из кабинета.

На стуле ждет Зоя. В руках мой рюкзак. Играет в гляделки с секретаршей.

— Пойдем, — лениво потопал к выходу.

Не успел выйти, как Зойка нагнала и впихнула мне рюкзак в руки.