Ложь (ЛП) - Ромиг Алеата

Я слышала, что глаза — это зеркало души.

Если это правда, то душа Стерлинга Спарроу была черна, как уголь, с каждой минутой становясь все горячее, и почти готовая сгореть.

Я потянулась к его плечам. На остальные мои вопросы он не отвечал. У меня был еще один.

— Это сработало? Я… в безопасности?

Тишина его молчания растворилась в свистящем звуке крови, бьющейся в ушах. Как будто синхронно, наше дыхание участилось. Кислород исчез, наши губы стали ближе. С каждым выдохом мои груди прижимались к его груди, когда мы вдыхали друг друга.

Его поцелуй был опустошающим и неумолимым, когда он взял меня за затылок и притянул к себе. Без колебаний его язык проник внутрь, раздвинул мои губы и завладел моим языком. Стоны наполнили воздух, мои губы покрылись синяками, а легкие боролись за воздух. Когда он отстранился, в его темном взгляде появилось нечто большее: огонь, который только что тлел, теперь пылал.

— Ты в безопасности, — сказал Стерлинг. — Никогда в этом не сомневайся.

Я не успела ответить, как его руки потянулись к пуговице на моих джинсах.

Накрыв его руку своей, я остановила его.

— Стерлинг, мы на кухне.

— Арания, мне нужно тебя трахнуть.

Я ахнула, когда его губы коснулись моей шеи. Как и поцелуй, его движения были сильными и дикими. Он был голодающим, а я была его обедом. Передняя часть моего хлопкового топа порвалась, когда он разорвал его по центру, обнажив бюстгальтер. Еще один рывок, и мой лифчик тоже испорчен. Сняв их с моих плеч, он проследил губами за материалом, мои соски затвердели. Кондиционированный воздух столкнулся с огнем его глаз, два противоположных фронта сошлись вместе, оставив меня мишенью надвигающейся бури.

Стерлинг снова посмотрел на меня, прося — или, возможно, осмеливаясь — остановить его. Первобытная потребность, проникавшая в меня, искавшая меня, была сильнее, чем можно описать словами. Возможно, я никогда не узнаю, что сделал Стерлинг, где он был и что будет делать в будущем. Но в глубине души я знала, что этот могущественный человек нуждается в том, что могу дать только я.

— Мы можем подняться наверх?

Одним движением Стерлинг расстегнул джинсы, освобождая свой толстый член. Головка жесткого, яростного жезла сверкнула во всей своей красе, когда тот во всю длину выскочил вперед.

— Никто нас не побеспокоит.

Он снова потянулся к моим джинсам. На этот раз я не остановила его, когда он ловко расстегнул пуговицу и опустил молнию, спустив ткань вниз по моим ногам, захватив с собой трусики. Огонь, тлеющий в его взгляде, оставил мою сердцевину в пепле, когда он раздвинул мои колени еще шире.

— Я же говорил тебе. Никто, кроме меня, этого не увидит.

Лаская член, его рука двигалась вверх и вниз.

— Арания, я имел в виду то, что сказал. Я, блять, убью за тебя. Я бы сделал это снова. Эта киска — все в тебе — принадлежит мне.

Убью?

— О!

У меня не было времени думать о том, что сказал Стерлинг, потому что прежде, чем я успела даже подумать о последствиях, он одним яростным рывком потянул меня вперед, растянул и полностью заполнил собой. Положив руки мне на задницу, он продолжал притягивать меня к себе, пока моя задница не оказалась на краю столешницы, а мои ноги не обхватили его. Дотянувшись до его плеч, мои ногти вцепились в них в поисках рычага, стабильности, чего угодно.

Стерлинг Спарроу был силой природы, ураганом пятой категории, и все, что я могла сделать, это держаться. Как жертва ураганных ветров — просто песчинка на пути разрушения — я боролась, чтобы сохранить видимость равновесия там, где его не было.

Его ритм был беспорядочным, а темп чрезмерным. Его внимание было сосредоточено не на мне, а на собственном удовлетворении. И все же давление внутри меня начало нарастать, в конце концов, усиливаясь. Закрыв глаза и крепко держась за его плечи, я ощутила приближение оргазма, когда приподнялась, пытаясь добиться нужного трения.

— О, — воскликнула я. — Уже почти…

Внезапно Стерлинг хлопнул себя по бедрам и потянул меня вниз. Трение исчезло, его рев заполнил кухню. Безжалостно он удерживал меня на месте, пока его член пульсировал внутри меня.

— Блять, — прорычал он, его руки отпустили меня, и он вышел, оставив меня балансировать на краю барной стойки.

— Что за…? — спросила я, возвращаясь в безопасное место.

Сделав шаг назад, Стерлинг прошелся темным взглядом от моих спутанных волос до кончиков пальцев ног.

Мою кожу покалывало, когда я поняла, что была полностью обнажена, в то время как за вычетом расстегнутой ширинки Стерлинг все еще был полностью одет.

Покачав головой, он потянул за край футболки и стянул ее через голову, еще больше запутав волосы и обнажив широкую грудь. С ворчанием он швырнул мягкую футболку в мою сторону.

— Надень это.

Возмущение внутри меня бурлило.

— Какого черта? Ты кончил. Ты не мог подождать меня еще немного?

Его улыбка была не приветливой, а зловещей.

— Ты же знаешь правило: хорошие девочки кончают.

— Ты гребаный мудак. Ты это знаешь? — Я возилась с футболкой, вывернутой наизнанку. — Зачем мне это нужно? Ты сказал, что нас никто не побеспокоит.

— Просто надень эту чертову майку. Мы поднимемся наверх и обсудим твою способность следовать правилам.

Мои босые ноги с глухим стуком опустились на пол. Несмотря на то, что рубашка Стерлинга свисала до моих бедер и окружала меня восхитительным ароматом его тела, я уперлась кулаком в бедро и уставилась на мужчину, который, заправившись, наклонился, чтобы поднять мою одежду.

— Неужели? Ты переходишь от этого… — Я указала на стойку позади себя. — …к обсуждению правил.

Он выпрямился.

— Да. И так как ты спустилась по этой чертовой лестнице, не повинуясь моей просьбе, я предполагаю, что ты сможешь вернуться наверх. Если нет, я подниму твою прекрасную задницу и перекину тебя через плечо. Хотя мне это может понравиться, но когда мы окажемся наверху, я гарантирую, что тебе — нет.

Обе мои руки хлопнули по обтянутым футболкой бедрам.

— То, что было сказано в записке, не было просьбой. Не знаю, осознаешь ли ты это, но ты, Стерлинг Спарроу, не обращаешься с просьбами. Ты предъявляешь требования и выдаешь гребаные повестки и наказания без всякой причины. Просьба начинается со слов «хочешь ли ты» и «могла бы ты». Тебе стоит как-нибудь попробовать.

Стерлинг стиснул зубы, на его лбу выступила вена.

— У тебя есть пять секунд, прежде чем я возьму дело в свои руки. Ты пойдешь пешком или предпочитаешь, чтобы я тебя нес?

Прикусив язык, я покачала головой.

— Ты сошел с ума. Ладно, придурок, я пойду с тобой наверх — и пойду сама, спасибо большое, — не потому, что ты вдруг научился обращаться с просьбой, а потому, что у меня тоже есть дела, которые я хочу обсудить.

— Тогда тащи свою задницу наверх, и мы решим, чей вопрос более насущный. Я готов спорить, что мой.

Повернувшись к нему спиной, я вздернула подбородок, выпрямила шею и пошла босиком в его проклятой футболке со всем достоинством, на которое была способна. Потянувшись к ручной клади у подножия лестницы, я подняла ее одной рукой, пока поднималась по ступенькам одна за другой, шагая, как гребаная королева, туда, как меня, как ребенка, позвали в мою комнату, чтобы узнать, что там у Стерлинга Спарроу припасено.

Ну что ж, Спарроу, ты объяснишь и мои воспоминания тоже.

Глава 16

Арания

С каждым шагом к спальне мой гнев рос.

Хорошие девочки кончают.

Мудак.

Сукин сын.

Скотина.

У меня кончались ругательств, чтобы называть Стерлинга Спарроу. Возможно, существовал онлайн-словарь синонимов для оскорбительных личных местоимений. Я хотела добавить проверку этого пункта в свой список дел.

Вдох.

Выдох.

Никогда в жизни я не встречала никого более раздражающего, приводящего в бешенство или сводящего с ума, чем Стерлинг Спарроу. Он взорвал мои последние нервы, толкая меня так, как никогда не толкали. То, как он смотрел на меня, когда впервые вошел в кухню, заставило меня почувствовать, что я ему нужна. Он сделал что-то такое, о чем я, вероятно, никогда не узнаю — и я была его облегчением или, возможно, наградой. Я не была точно уверена, кем являюсь, кроме того, что в тот момент я верила, что он видит меня так, как человек видит того, кто ему дорог.