Мой чужой папа (СИ) - Коротаева Ольга

Зазвонил сотовый. Извинившись, я ответил Шолову:

— Я в полицейском участке.

— А ваш сотрудник в реанимации, — сухо сообщил мне женский глос. — Произошла авария. Вы сможете подъехать?

Глава 29

Ася

Ася

Отпускать Николашу от себя было сложно, но работа уже ждала меня. Сегодня прилетает господин  Ямагути, и мне необходимо закончить перевод договора. Леонид Григорьевич рассчитывает на меня, и подводить его доверие я не собиралась. С тяжелым вздохом, улыбнулась сыну, поцеловала его в пухлые щечки и передала Зинаиде. Она заметила:

— Погода хорошая, мы пойдем пару часиков на улице погуляем.

Я невольно посмотрела в окно: солнышко светит, ветки деревьев не шевелились, — ветра нет. Мне самой захотелось взять Николашу и прогуляться с ним на коляске по аллее. Ведь это так естественно, так правильно!

В такие минуты я чувствовала себя ужасной матерью! Сын меня не видит совершенно! Я целыми днями с бумажками. Зинаида занимается всем сама: купает малыша, гуляет с ним и на улице и дома возится целыми днями, даже обрабатывает пупок и следит за состоянием кожи. Я лишь кормлю его. Непрошеные слезы брызнули из глаз.

— Асенька, ну что ты?

Зинаида мягко обняла меня за плечо.

— Брось плакать, еще молоко перегорит, и Никалашу напугаешь. Смотри, он уже скривился. Настроение мамочки чувствует!

Я опустила взгляд на сына. Он действительно кривил свой носик и хмурил бровки, словно собираясь громко разрыдаться.

Материнский инстинкт победил надвигающуюся истерику, и я стала целовать своему красавчику щечки.

Николаша заулыбался, гордо демонстрируя беззубый рот.

— Ну, все мы пошли одеваться. А ты, Асенька, работай и не волнуйся.

Я коротко кивнула. Действительно пора заняться делом. Чем быстрее мы подпишем договор, тем быстрее я получу свои деньги и смогу насладиться материнством.

Фантазии о том, как я сама пеленаю сына, играю с ним, гуляю с коляской на улице и купаю перед сном, грели мое сердце и придавали энтузиазма.

Листки бумаг шуршали, мои пальцы летали по клавиатуре. Я оторвалась лишь на миг — помахала рукой Зинаиде, когда та уходила с Николашей на прогулку.

Следующий час выпал из жизни. Я печатала и перечитывала блоки, делала пометки и вносила свои предложения для Леонида Григорьева. Мелодия звонка застала меня врасплох. Еще больше я заволновалась, увидев мамин номер. Я все оттягивала разговор с родными. Невозможно не понимать, что они будут волноваться, а сказать правду духа не хватит.

Несколько секунд я смотрела на экран, а затем приняла вызов.

— Привет, мам.

— Ну, здравствуй, моя хорошая. Как ты? Как там наш пузожитель? Что врачи говорят? Ты уже немножко перехаживаешь. Я несколько раз звонила, но номер был недоступен...

Голос мамы был полон заботы и волнения. Нужно было раньше позвонить. Что я за дочь такая? Конечно, найти себе оправдание можно, но ведь набрать несколько цифр на сотовом дело нескольких секунд, а их у меня для близкого человека не нашлось. Оттого стало стыдно и совестно.

— Не волнуйся мамочка. Пузожитель уже вполне самостоятелен. Врачи говорят, что все в норме: вес набирает, растет…

— Ох, так ты уже родила? Отчего ж не позвонила?! Мы что с отцом чужие что ли тебе?

На том конце трубки послышались всхлипы. Я молча закусила губу. И правда ведь виновата. Надо извиниться, объяснить, только слов подобрать не могла.

— Как уехала, так о нас и забыла, — сквозь лёзы обвиняла мама. — Только на праздники и звонишь. А когда в последний раз приезжала уже и не вспомнить.

— Мам…

— А что не правду говорю? Ладно. Живы, здоровы, и то хорошо. Как внука хоть назвали?

— Николай. Мам, прости меня! Просто работы много, вот редко и удается выбраться к вам, но я исправлюсь, честно! Николаша чуть-чуть подрастет, и мы к вам на месяцок приедем погостим.

Мама перестала всхлипывать.

— Правда? — обрадовалась она и тут же запереживала. — А что Борис скажет? Помнится, ему наш город не понравился. Он же тут за месяц зачахнет.

— А мы без него приедем. — уверенно ответила я, уже решив, что как только закончу работу у Горыныча, то сразу и поеду к маме. Может там и останусь. Год-другой, пока Николаша подрастет можно и у родных пожить. Да и деньги медленнее уходить будут.

— Отпустит? — засомневалась мама.

— Отпустит, — улыбаясь, ответила я.

Даже легко как-то на сердце стало, что не придется разрешения выпрашивать у Бори.

Слишком уж ярко я помнила эти молчаливые ссоры. Муж недовольно хмурился, то и дело поджимал губы и становился до ужаса привередливым. То суп пересолила, то на работе задержалась, то рубашка не так выглажена… Он саботировал моё решение и испытывал меня на прочность.

Бывали моменты, когда  не выдерживала и сдавала позиции. Звонила маме, извинялась, рассказывала о завалах на работе, о внезапных форс-мажорах. В Борис вмиг менялся, становился добрым и заботливым, мурлыкал мне на ушко слова нежности, и я все забывала.

Только сейчас вдруг осознала, как умело муж манипулировал мной. Словно пелена с глаз слетела!

— Мамочка, мы с Николашей обязательно приедем, даже не сомневайся! А папу за меня поцелуй. Скажи, что скучаю и люблю.

— Хорошо, Асенька. Ты внучка нашего тоже за нас поцелуй. Пришли фоточку в одноклассники!

Попрощавшись с мамой, я несколько минут сидела словно оглушенная. Вся совместная жизни с Борей пролетела у меня перед глазами, но смотрела я на нее уже без розовых очков. Сколько раз я уступала мужу, который и не думал считаться с моими интересами и нуждами! Сколько раз молча проглатывала обидные слова его матери, а муж стоял в стороне, даже не думая меня защищать! Сколько раз…

Господи, зачем я собираюсь сохранять такую семью? Он все решил, так пусть уходит. Нам с Николашей не нужен такой папа! Мой сын заслуживает лучшего. И я тоже.

По щекам потекли слезы, но сейчас они не обжигали, а напротив залечивали мои раны. Отрезвляли и стирали все прошлые печали. Как дождь смывает пыль с асфальта, поливает растения и насыщает влагой землю, так и слезы исцеляли мое сердце.

Глава 30

Лео

Авария?! Сердце бухнулось в рёбра, перед глазами встало улыбающееся лицо Шолова на каком-то из корпоративов, куда он заявился, вопреки этике, со всем семейством. Я тогда влепил ему выговор, но позволил жене и детям остаться.  Было приятно смотреть на их тихое счастье.

Полноватая милая женщина смущённо улыбалась и постоянно одёргивала персикового цвета платье. Цвет запомнил, потому что он совершенно нелепо ей не шёл. И дети, два сорванца, которые выглядывали из-за отца и смотрели на меня как на Карабаса-Барабаса. Не сложно представить, что обо мне говорят по вечерам за семейным столом.

Всё это пронеслось как миг, а в ушах звучали слова «в реанимации». Я отправил Петю отвезти «порше» в ремонт, а надо было вызвать эвакуатор — я же слышал странный шум. Вина сжала грудь, не давая дышать.

Цапнул со стола полицейского планшет и проговорил деревянным голосом:

— Мне придётся срочно уехать. Пришлю адвоката.

Преступление и наказание дизайнера отошло на второй план, даже предстоящая встреча с адвокатом японцев стала не такой уж важной. Я прыгнул в автомобиль и газанул так, что меня окружили возмущённые сигналы. Что сказать жене Шолова? А его детям? Твою мать, и как я не вспомнил про эвакуатор?!

Казня себя, мчался по дороге и по пути звонил всем, кого мог вспомнить.

— Не волнуйся, Леванид, — успокаивал меня Дмитрий Деомарович. — Я сейчас всё узнаю и, если будет нужен специалист… Ты меня знаешь!

— Спасибо, — с облегчением поблагодарил я.

Наш семейный доктор обладает необыкновенным дружелюбием, знакомые у него есть даже в Кремле. Если сказал — найдёт, значит Шолова с того света достанут. Мне останется лишь оплатить счёт.

— Глеб, твою мать, — через минуту рычал я на снова пропустившего планёрку зама, — уволю нахер, если так и дальше пойдёт! — Он пытался оправдываться, но я переключился на вызов от адвоката. — Да, Миш. Как отпустили? Что сделала моя жена?!