Джудит Макнот - Помнишь ли ты…

— А как насчет «Эри пластике»? После этой сделки Коул стал живой легендой. Корбин кивнул:

— В случае с «Эри пластике» первоначально имелось пять претендентов, но мы заявили о себе первыми. Совет директоров «Эри» согласился на наше щедрое предложение, но, когда в игру вдруг вступили другие компании, решил воспользоваться конкуренцией, чтобы поднять цену. Концессии и цена, которые потребовала «Эри», росли до тех пор, пока три фирмы поменьше наконец не отказались от своих намерений. В игре осталась лишь международная корпорация и мы, но едва другие конкуренты самоустранились, международная корпорация заинтересовалась покупкой другой компании. И претендентом на «Эри» остались только мы. В тот день Коул отомстил совету «Эри», резко снизив изначальную сумму. Возмущенные вопли «Эри» разнеслись по всей Уолл-стрит. К компании отнеслись с сочувствием, однако новых предложений больше не поступило: на такие покупки и борьбу уходят целые состояния, не важно, чем закончится игра — победой или поражением, а Коул по-прежнему стоял на ринге, как чемпион-тяжеловес с грозно поднятыми кулаками, готовый наброситься на соперника, едва тот попытается прийти на выручку «Эри». Остальное — уже история: «Объединенные предприятия» заполучили компанию по производству пластика чуть ли не за полцены, Коул заслужил дурную репутацию и нажил новых врагов.

— Ну, с его врагами я ничего не могу поделать, — вставила Глория, — но намерена повлиять на общественное мнение.

— Коула не заботят враги. Его интересуют только «Объединенные предприятия» и свои победы. Коул Гаррисон заплатил бы любую цену, лишь бы завладеть «Эри». Победа для него так же важна, как приобретение, а может, и еще важнее.

— В таком случае он должен был давно разориться.

— Ты оказалась бы права, будь Коул Гаррисон лишен редкостного дара вдобавок к упорству, — нехотя пробормотал Дик Роуз, подходя к бару конференц-зала и наливая себе скотча.

— Что это за дар?

— Дар предвидения, — пояснил Дик. — Он наделен поразительной способностью предугадывать тенденции, изменения, потребности и извлекает из них выгоду гораздо раньше, чем большинство его конкурентов.

— Кажется, это тебя не восхищает, — с удивлением отметила Глория.

— Я в восторге от этого таланта, но не от его обладателя, — мрачно подтвердил Роуз. — Что бы он ни делал, у него в голове всегда есть некий запутанный и тайный план. Пытаясь предугадать его шаги, аналитики Уолл-стрит приходят в бешенство, но редко попадают в точку. Он сведет с ума каждого, кто попытается переиграть его.

— Похоже, это и в самом деле загадочный человек, — произнесла Глория, сопровождая свои слова виноватым пожатием плеч.

— С чего ты взяла, что Коул Гаррисон — человек? — нарочито серьезно переспросил Роуз. — Я нисколько не сомневаюсь, что он — шестифутовый робот с искусственным интеллектом, облаченный в костюм стоимостью восемь тысяч долларов. — Оба его собеседника расхохотались, и он слегка улыбнулся. — Мой вывод подтверждают факты. Он не увлекается гольфом, не играет в теннис, не интересуется ни профессиональным спортом, ни светской жизнью. Никто не знает, есть ли у него друзья. Его бывшая секретарша рассказывала, что просто так, не по делу ему звонят только женщины. Да, женщины, — подчеркнул Роуз, с упреком взглянув на Глорию. — Кажется, все они находят его загадочным.

— Это полностью опровергает твою теорию о роботе, Дик, — пошутил Корбин.

— Не обязательно, — возразил Роуз. — Откуда нам знать, может, новейшие технологии позволяют создать робота мужского пола, обладающего…

— Мне жаль прерывать эту познавательную дискуссию, — перебила Глория, поднимаясь и ставя на стол свой бокал, — но меня ждет работа. Пусть мистер Гаррисон не заботится о своем имидже, но он влияет на успех корпорации, и его следует усовершенствовать. Сегодня же, пока он здесь, надо уговорить его устроить пресс-конференцию, посвященную дальнейшей судьбе компании Кушманов.

— Он не согласится, — предупредил Роуз, тоже вставая. — Я уже пробовал.

— Тогда давай побеседуем с ним вдвоем и посмотрим, сможем ли мы вместе воззвать к его разуму.

— Он уже отказал мне. Может, тебе повезет больше — конечно, при условии, что он вообще тебя примет.

Добиться аудиенции у Коула Гаррисона оказалось гораздо проще, чем завладеть его вниманием, — Глория поняла это сразу же, как только была допущена в святая святых, потрясающее обилием хромированных предметов и стекла, серебристо-серых ковров и бордовой замшевой обивки.

Вот уже десять минут она сидела перед Коулом Гаррисоном, убеждая его провести пресс-конференцию, в то время как он подписывал бумаги, отдавал распоряжения секретарю, звонил по телефону, а главным образом — игнорировал посетительницу.

Внезапно он окинул ее пристальным взглядом.

— Вы что-то говорили? — произнес он резким голосом человека, привыкшего приказывать, — Я… — Глория осеклась под этим холодным, оценивающим взглядом, но тут же ринулась в бой. — Я пыталась объяснить, что эта пресс-конференция будет не просто полезна, а жизненно необходима. Присоединение компании Кушманов пресса уже представляла как кровопролитие. Проигравшие вопили, что игра велась нечестно, прежде чем она успела закончиться…

— Я сыграл так, чтобы победить. Они проиграли. Остальное не важно.

Глория взглянула ему в глаза, а затем решила проверить, надежно ли ее новое место работы;

— Согласно заявлениям ваших противников и большинства экспертов Уолл-стрит, вы, сэр, играете чересчур грубо и не берете пленных. Журналисты изображают вас кровожадным хищником, которому больше нравится убивать добычу, нежели пожирать ее.

— Чрезвычайно красочное сравнение, мисс Куигли, — издевательски заметил Коул.

— Это факт, — возразила Глория, вздрогнув от его язвительного тона.

— Нет, — не сдался он, — вот вам факт: компания «Кушман электроникс» была основана гением шестьдесят лет назад, но его наследники с каждым поколением становились все ленивее и глупее. Эти отпрыски — которые составили совет директоров — родились богатыми, учились в лучших школах и, несмотря на то что давно пустили компанию и вклады акционеров псу под хвост, по-прежнему были убеждены в собственном превосходстве и не видели, что происходит. Они до последней минуты верили, что в дело вмешается какой-нибудь закадычный школьный приятель, предоставив им очередную инъекцию капитала, который они смогут промотать либо на себя, либо на борьбу при следующих попытках присоединения.

Но вместо этого они проиграли мне — новичку в бизнесе, выскочке неизвестного происхождения, — и это кажется им унизительным, это оскорбляет их чувства. Вот почему они вопят о нечестной игре. Мы с ними общались вовсе не на званом вечере, где царят ритуалы этикета, — мы вели сражение. А в битвах есть только победители и проигравшие.