Пэппер Винтерс - Разрушенные (ЛП)
Я растаяла, мое сердце застучало. У меня не было ничего, чтобы нанести ответный удар.
Он опустил взгляд на мои губы.
— Не двигайся, — время замедлилось, когда он поднял руку и вновь обхватил мою грудь без бюстгальтера. — Расскажи мне, как тебе нравится, чтобы я мог сделать тебе хорошо.
Я вздрогнула, когда он большим пальцем задел сверхчувствительный сосок. Я качнулась вперед, охотно давая ему доступ.
— Мне нравится это, — странное ощущение спокойствия окутало меня. Исчезло смущение от продажи себя. Я получу от этого больше, чем просто деньги. Я открою скрытые желания, о существовании которых раньше не знала. Я сделала правильный выбор, и судьба не забыла обо мне, она услышала мои крики о помощи. Она дала мне Обсидиана Фокса.
Его хватка вдруг перешла от ласкающей, к обладающей, и я закусила губу, проглатывая стон.
Он тяжело вдохнул, щипая мой сосок сильными пальцами, будто испытывал себя, пробивая границы, которые я не знала.
— Тебе нравится это?
Моя голова внезапно стала слишком тяжелой для моей шеи, а тело стало слишком ленивым, чтобы стоять. Я хотела прижаться к нему, давая ему больше себя.
Мои щеки загорелись при мысли о признании, что мне нравится эта грубость, но затем я воспользовалась бойцом, которого он выпустил из меня, и посмотрела сквозь ресницы.
— Да. Мне это нравится.
— Чем больше ты борешься, тем больше тебе нравится быть под контролем, — он опустил голову, и кончики его лохматых бронзовых волос коснулись моих. — Я не могу дождаться, чтобы узнать, что еще тебе нравится.
Мой желудок сжался, посылая ощущения страха и желания в мое лоно. Дерьмо. Он действительно был подарком. Да, он мог ощущать вещи, которые мог знать только тонко чувствующий человек, а также он имел силу надо мной. Его нервирующее присутствие заставляло меня забыть обо всем, кроме него. Он взял на себя мой мир. Он был затмением.
Опустив голову, он пробормотал:
— Отправляйся в мой кабинет. Сейчас же, — его взгляд вызывал водоворот похоти и вспыльчивости в моей крови.
Он сделал шаг назад, низкая освещенность помещения отражалась серебром на его шраме. Это должно было сделать его отвратительным, но от этого мне было труднее его игнорировать.
Сделав шаг к лестнице, я тихо сказала:
— Я вернусь завтра. После того, как придумаю отговорку и соберу свои вещи.
Одним безумно быстрым движением он забаррикадировал лестничную клетку. Он двигался, как черный призрак, бесшумно, неумолимо, как полностью утративший чувство страха.
— Ты не уйдешь. Ты согласилась.
Я нахмурилась, сражаясь против притяжения к его телу.
— Я согласилась, да. Но не начать сейчас. Мне нужно уйти и увидеть мою... — я оборвала себя.
«Не рассказывай ему о Кларе».
Я находила его сексуально убедительным и тайно ждала опасной непредсказуемости, которую он представлял, но и не хотела, чтобы он знал о чем-то столь хрупком и невинном.
Никогда.
Лед заменил тепло, которое он вызывал.
— Я вернусь завтра.
Щепка беспокойства вонзилась в мое сердце. Что, если я уйду, и он передумает? Что, если он последует за мной и увидит мою умирающую дочь? Купить женщину для секса это одно, но совсем другое — купить мать.
Теперь, когда деньги в моей досягаемости, я не могу от них отказаться.
Фокс покачал головой, подходя ко мне. Мое сердце ёкало с каждым его шагом.
— Ты не уйдешь, пока не пройдет месяц. Сделка есть сделка, — он толкнул меня в обратном направлении, не касаясь, просто передвигая меня усилием воли. — Я сказал тебе, я хочу тебя. И собираюсь взять тебя сегодня. Ты спятила, если думаешь, что можешь уйти, не давая мне попробовать то, что я купил, особенно после того, как ты заставила меня так упорно работать, чтобы это заполучить.
Меня окружил шлейф аромата шоколада и металла, его запах был противоречивым. Властным, словно лосьон после бритья. Запах гнева и силы.
Он уже выиграл спор, но я любила те острые ощущения, которые чувствовала от борьбы с ним. Это заставляло мою влажность превратиться в обжигающе-текучее желание. Это заставляло меня страстно желать его.
— Не думай, что я останусь здесь просто так. Я должна все устроить. Я должна сменить одежду. Ради Бога, мне нужна зубная щетка.
Он улыбнулся, и шрам на его щеке немного дернулся.
— У меня есть запасная зубная щетка, так что я дам тебе ее. Что касается одежды, с чего ты взяла, что ты будешь что-то носить? Ты сказала, что даешь мне месяц. Я не сказал, где ты его проведешь.
Казалось, что мое сердце вырвалось из груди и раскололось на кусочки. Я хотела сжать ноги вместе от неприличного желания, которое он вызвал в моих венах. Но затем образы быть прикованной в камере пыток атаковали мой разум. Связывание, боль и подчинение. Я была лучше, чем это. Я не была подчиняющейся. Я была равной, и я не позволю кому-то надо мной издеваться.
Я хотела его. Но не отказывалась от своих прав, как человека.
— Просто, чтобы мы прояснили: я не соглашаюсь на какие-либо пытки или болевые игры. Я позволю тебе взять меня и позволю решать, что я буду носить, но не позволю тебе связывать меня или бить, — я часто дышала, захваченная смесью похоти и ужаса.
Фокс остановился. Развернувшись, он посмотрел, как будто я сказала что-то богохульственное.
— Даю тебе слово, я не буду использовать на тебе кнут или другое оснащение. Пока ты не изменишь свое мнение, — он задумался со странным выражением на лице. — Однако связывание должно быть рассмотрено.
— Что? Нет. Это не было согласовано...
— Согласовано или нет, ты дала мне слово. Сейчас ты обязана.
То, как он говорил, нашло отклик у его прошлых эмоций. Как если бы он испытывал это раньше. Соглашение есть соглашение. И в этом случае, оно нерушимое.
— Я обещаю, что не причиню боли. Хватит выводить меня из себя, сомневаясь во мне, — он прищурился, проникая глубоко взглядом в мои глаза, как будто мог разоблачить любую ложь, которую я когда-либо говорила. Я была в шоке от самой себя, когда сказала правду о своем ухе. Я никому не рассказывала. Такой человек, как Фокс, мог почувствовать запах выдумки, словно феромоны.
Ох, господи. Еще одна вещь, от которой я буду страдать — не находиться под защитой своей лжи. Я не смогу замаскировать свою печаль с помощью подделки, я не смогу соврать ему.
Звуки ударов плоти о плоть звенели в моих ушах, когда внизу закончился бой. Вспышка шума выдернула меня из маленького мира, в котором я находилась с Фоксом, и напомнила мне, что он владеет местом борьбы и поощряет кровопролитие. Если он любит причинять боль другим, как я могу верить, что он не причинит боль мне?
