Екатерина Вильмонт - Крутая дамочка или Нежнее чем польская панна
– Иди-иди, детка, я все сделаю.
– Уважаемая Нуцико, чем могу помочь?
Марго, конечно, хотела принять душ, но решила отложить это на потом. Что бы такое надеть? Халат не годится. Она сняла платье, натянула легкие бриджи и футболку. Тут с грохотом вниз по лестнице сбежала Тошка.
– Мам, ты приехала?
– Привет, лапочка, опять целый день у компьютера сидела?
– Нет, что ты, мы с Нуцико ходили в лес, ландышей насобирали… Ужинать будешь?
– Да, я голодная как зверь.
– А я с тобой чайку похлебаю.
– У нас там еще гость…
– Кто такой?
– Лева прислал клиента…
– Зачем ты его сюда приперла?
– Это он меня припер.
– Как это?
Марго в двух словах объяснила, в чем дело.
– Ну надо же… Заботливый, значит, клиент попался?
– И не говори…
Когда пришло такси, Марго вышла проводить нечаянного гостя.
– Спасибо вам за все, Марго! – прочувствованно произнес он. – Так у вас здорово…
Вкусно, уютно, как-то по-умному… Ей-богу, спасибо.
– На здоровье.
Он поцеловал ей руку, и опять ей показалось, что он не очень это умеет. Наверное, подглядел у Левки.
– Повезло вашему мужу. Марго пожала плечами.
– У меня еще два дня отпуска, я позвоню.
– Зачем? – вырвалось у нее.
– Ну так я, как говорится, подписал протокол о намерениях, и от своих решений не отступаюсь.
– Ничего не понимаю, – устало нахмурилась Марго. – Какой протокол, о каких намерениях?
– Не будьте дурой, Марго.
С этими словами он сел в машину и захлопнул дверцу. Машина тронулась, а Марго в полном ошалении осталась стоять у калитки. Что хотел сказать это психованный байкер?
Она медленно побрела к дому. И вдруг ее окатило жаркой волной догадки. Вот наглец! Протокол о намерениях он подписал. Только в одностороннем порядке! У меня таких намерений нет и в помине. Тоже мне, Дон Жуан в бандане. Идиот!
На лавочке опять курила Нуцико.
– Почему спать не идешь? – обняла ее Марго.
– Сейчас пойду. А этот твой клиент интересный мужчина.
– Да ну… Платочком лысину прикрывает.
– Ничего подобного, нет у него никакой лысины, густые волосы, вьющиеся, красивые, светло-русые…
– А ты почем знаешь? – крайне удивилась Марго.
– Он когда помогал мне на кухне, косыночка с него свалилась, я видела. Знаешь, в нем очень сильное мужское начало…
– Нуца, ты зачем мне это говоришь?
– Просто констатирую факт.
– Какой еще факт ты можешь констатировать?
– Например, что он по уши в тебя влюблен, и ты не вовсе к этому факту равнодушна.
– Что за ерунда!
– Я же не сказала, что ты к нему неравнодушна, – с ласковой насмешкой улыбнулась Нуцико, – только с ним надо быть начеку, такой может дров наломать, особенно учитывая, что ты, наконец, съехалась с Даней.
– Нуца, о чем ты говоришь?
– О том, что когда женщине в твоем возрасте встречается такой… ураганный мужчина…
Ураганный? – засмеялась Марго. – Хорошо, что ты меня предупредила, что он ураганный… Знаешь, когда об урагане известно заранее, потери можно минимизировать. А в Москве, когда предупреждают об урагане, его обычно не случается. Все, ты меня развеселила, и я иду спать. Спокойной ночи, Нуцико.
Марго ушла, а Нуцико докуривала свою последнюю на сегодня сигарету. А может быть Марго нужен ураган… Он ее освежит, но не сломает. Она сильная, но… А Даню жаль… Он очаровательный и любит Марго, но любовь его почти штиль…
Марго легла и даже застонала от счастья. Как хорошо одной в кровати, как хорошо, что у Даньки ночной эфир… Он бывает у него только раз в две недели… А я не привыкла спать вдвоем. Но сказать ему, чтобы спал в другой комнате нельзя, обидится. Ничего, я привыкну. Я же люблю спать с ним. Он большой, сильный, к нему прижмешься и чувствуешь себя защищенной… И от урагана тоже? И она вновь остро ощутила то, что ощущала дважды в офисе. Что это? Просто желание…
Тошка дочитывала последнюю тетрадку дедовых дневников, взятых из Москвы. Многого она не понимала, многое казалось скучным и все же ничего более интересного она в жизни не читала. Дед открывался ей с новых, не всегда даже приглядных, сторон, он не был больше для нее тем, кем был раньше – обожаемым дедушкой без страха и упрека, всемирно знаменитым музыкантом и опорой семьи. Опорой семьи давным-давно уже стала мама, «обожаемая малышка Марго». Она всегда оказывалась рядом, когда деду было плохо, вытаскивала его из депрессий, устраивала его дела. И однажды даже выплатила за него большой карточный долг, когда он проигрался в пух и прах. Оказывается, он был слабым человеком, вечно изменявшим жене, впавшим в состояние близкое к истерике, когда жена заболела и он не смог эмигрировать… То есть он даже собирался уехать один, но мама тогда ему не позволила, понимая, что его отъезд добьет бабушку. И сыновей своих он не любил. Леву еще хоть как-то, признавал за ним его обаяние и странно радовался тому, что сын такой же чудовищный бабник, как он. Но была в жизни деда эта таинственная Н., которая, как явствовало из дневников, частенько прочищала ему мозги. Возможно именно этим и вызывала у него «бурю чувств».
«Вчера, наконец, встретился с Н. Я все так же люблю ее. Она опять за многое ругала меня, как выражаются молодые «прочищала мне мозги». От нее я готов принять любую хулу, она мне дороже иной хвалы. Удивительное существо… Я знаю, она тоже любит меня, но зачастую и ненавидит. Понимаю, что в общем-то сломал ей жизнь, но она сама так хотела… Если быть честным до конца, «до дней последних донца», я во всем свете люблю ее и Марго…»
На этом кончилась последняя тетрадь, из тех, что она взяла с собой. Надо завтра поехать с мамой в Москву. Мама… Я ужасно ее люблю, она у меня самая лучшая. А что я скажу Таське? Ладно, что-нибудь придумаю, ясный блин.
– Тошка, ты чего в такую рань вскочила? – удивилась Марго.
– Мамуль, с добрым утром! Я с тобой в Москву поеду?
– Зачем это в такую жару?
– Мне надо! Кое-что из дому взять, книги там, диски, и вообще я целую неделю торчала на даче безвылазно, надо ж дать мне выходной!
– Ладно, выходной так выходной, – согласилась Марго. – Но надеюсь ночевать приедешь?
– Ясный блин!
– Я тебя умоляю без блинов!
– Хорошо, сейчас не масленица, обойдемся без блинов.
– Ой вай мэ, какая ты пустомеля! – засмеялась Эличка.
Марго как раз допивала кофе, когда приехал Даниил Аркадьевич.
– О, рад, что тебя застал! Привет, солнышко. Тоша, а ты почему так рано встала?
– Еду с мамой в Москву. Между прочим, я вчера слушала вашу передачу.
– С ума сошла?
– А если мне не спалось?
– И какие впечатления?
– На фиг вы пригласили эту Морковцеву? Писательница… Двух слов связать не может, ударения ставить не умеет. А наглая… жуть просто.
