Татьяна Алюшина - Беглая невеста
И в этот момент в магазин ввалилась Катька!
– Вот ты где! – громко заявила она так, что все, кто был в магазине, обернулись. – А я тебя обыскалась!
Обе пары уже вышли из магазина, оставался мужчина у центрального прилавка и, разумеется, продавцы и охранник. Глашка почувствовала подкатывающую к горлу дурноту. Что-то говорило в ней, что надо уходить и уводить эту идиотку!
Прямо срочно! Бегом! Сейчас же!
Но она уже договорилась о цене, и уходить прямо сейчас, может быть, было еще хуже – мало ли что подумают и как оценят это продавцы. Уж точно не порадуются, а смягчить как-то появление этой «красотки» требовалось немедленно!
– О’key! – обратилась к продавцу Аглая, мило улыбаясь. – Беру за эту цену!
Мужчина закивал и шустро принялся упаковывать товар.
– И что ты выбрала? – подошла к ней Катька. – Браслетики? А за сколько?
– Ни за сколько, – сквозь зубы ответила Аглая. – Подожди меня на улице!
– Ты что, даже не торговалась? – поразилась осоловевшая Куницына. – Да ты что?!
Она уже ни хрена не слышала, а была на своей пьяной волне, что-то там в замутненных мозгах заклинило, и ее несло непонятно куда.
– Ты что, здесь надо торговаться! Так принято! Я тебе сейчас покажу, как надо!
– Не надо показывать! – зашипела Глашка, ухватила Куницыну за предплечье и тряхнула. – Я уже поторговалась и покупаю! Катя, выйди на улицу, я тебя прошу!
– Нет, ты подожди, – выдернула свою руку из Глашкиного захвата Катька. – Эй, ты! – громко обратилась она к продавцу, уже упаковавшему товар, ожидавшему оплаты и настороженно поглядывавшему на эту пьяную русскую. – Я тебе говорю, ты, чурка немытый! Ты за сколько моей подруге браслеты впарил? – еще агрессивнее повысила она голос.
Глашка снова схватила Катьку за руку и потащила к выходу. Но та опять вывернулась из захвата, причем делала это, как все пьяные люди, – старательно выворачивая руку, с комментариями.
– Да что ты меня тащишь? С ними так надо! Дай я тебе покажу как!
На шум из двери за прилавком вышел еще один мужчина, явно абсолютный авторитет тут, скорее всего, хозяин. А может, и кто поважнее – уж очень презентабельно он выглядел, и продавцы выказали при его появлении чрезмерное подобострастие. Да к тому же следом за ним показался еще один мужчина и встал у первого за спиной, явно охраняя. Серьезный господин быстро перебросился фразами на арабском с продавцом, отдал какое-то распоряжение.
– Ага, смотри, это главный у них! – обрадовалась Катька новому персонажу. – Вот сейчас самая торговля и пойдет! Слушайте, мужчина! – обратилась она к нему и вернулась к прилавку, старательно виляя бедрами. – Нам скидочка нужна!
Мужчина мельком посмотрел на девушку, не очень скрывая брезгливость, перевел взгляд на Аглаю, улыбнулся, как кобра кролику, если кобры улыбаются.
– Эй, ты! – громогласно потребовала внимания к себе Куницына. – Я к тебе обращаюсь, арабчик! Давай, клиент всегда прав, скидку этой даме!
Мужчина сделал рукой жест, читавшийся однозначно, как приказ вывести эту женщину из магазина.
– Ты что, козел, тут показываешь?! – заорала Катька. Пьяная – не пьяная, а жест она истолковала правильно. – Совсем охренел?! Ты кто тако-о-ой?! Продавец сраный, вот и торгуй, обхаживай клиентов!
И она перегнулась через прилавок, пытаясь ухватить египтянина за руку. Мужчина сделал шаг назад от тянущейся к нему руки, а его охранник шаг вперед.
Все! Аглая рванула к Катьке, схватила ее на этот раз, как клещами, и поволокла на выход, прошипев предупреждающе:
– Заткнись! Только слово скажи, убью!
– Ты чего? – опешила Куницына.
Глашка выволокла ее за дверь, развернула к себе лицом и очень доходчиво пообещала:
– Я тебе сейчас в морду дам! Вот только вякни что-нибудь! Стой и жди меня! Это ясно?
– Ясно, – проблеяла Катька, обалдев от такого напора всегда спокойной Стрельниковой.
Аглая вернулась в магазин. Хозяин, или кто он там, и продавец, обслуживавший Аглаю, тихо о чем-то переговаривались, мужчина-покупатель уже сделал свою покупку и расплачивался.
– Простите, – подошла к прилавку Аглая, продавец тут же выдал дежурную улыбку.
А вот тот, уважаемый, смотрел на Глашу в упор и не улыбался. У нее побежали по спине леденящие мурашки.
– Моя знакомая немного выпила, и от солнца ей нехорошо, – принялась любезно объяснять она по-английски. – Простите, она не хотела никого обидеть!
Продавец понимающе закивал – мол, прощаем, всякое бывает. Аглая ответила любезной улыбкой:
– Я хотела бы расплатиться и забрать украшения.
Она заплатила полную первоначальную стоимость, очень сильно надеясь, что это поможет избежать последствий скандала. Но уже точно знала – не поможет!
Этот мужчина, главный здесь, не забудет, не простит и не оставит без последствий инцидент. Он что-то решил! Решил за нее и дурную Катьку! Глашка чувствовала, все в ней просто орало об опасности!
Но она выдержала тон, приняла пакет с покупкой, приветливо улыбаясь, кивнула и посмотрела еще раз на того, главного.
О-пас-ность! Вот что он излучал.
Разглядывал ее как человек, приобретающий некий товар. Да и обманчиво-приветливые улыбки и взгляды продавцов, уже знавших приговор, вынесенный этим русским женщинам, ничего хорошего не обещали.
Аглая развернулась уходить и, уже взявшись за ручку двери, почему-то повернула голову и встретилась взглядами с тем самым покупателем, который стал невольным свидетелем Катькиного бенефиса.
Он был чем-то похож на араба, но более светлая кожа и удивительные голубые глаза выдавали в нем европейца, и смотрел он на Аглаю задумчиво и с сочувствием.
Да, есть чему сочувствовать!
Глашка выскочила из магазина, на бегу схватила Катьку за предплечье и потащила за собой, стараясь как можно быстрее уйти от магазина.
– Ты что, отпусти! – потребовала неудавшаяся торгашка.
– Заткнись! – отрезала Глашка так, что Катька замолкла, словно подавилась.
Всю дорогу в такси до отеля Аглая чувствовала спиной, телом недобрый взгляд – вот как выскочила из магазина, так и чувствовала! Она оборачивалась несколько раз, но, разумеется, никого не заметила, и в такси вертелась, все смотрела в заднее окно, но машин оказалось много – пойди разбери, следят за ними или это у нее от волнения уже глюки начались.
Не выпуская из жесткого захвата руку сопротивляющейся Куницыной, Аглая притащила коллегу в номер. Не раздевая, проволокла в ванную, открыла до упора кран с холодной водой и подставила под струю Катькину голову. Куницына орала, верещала, материлась, вырывалась, брыкаясь ногами, хватаясь за Глашкины руки.
Ага! Сейчас! Восемь лет профессионального спорта, интернатовского выживания и жгучее желание навалять этой дуре всерьез! А еще Аглая была на полголовы выше маленькой полноватой Куницыной и в тысячу раз злее сейчас!
