Соседи (СИ) - Коруд

Еще спустя полминуты она развернула на весь экран его аватар:

— Знаешь, вот этот котёнок на твоей аве, отправляющий собеседника на три буквы, сразу мне мозг взорвал, — протянула Ульяна задумчиво, вскидывая ясные глаза. — И цеплял потом постоянно. Я всё думала, что же там за человек по ту сторону такой. Внешне милый и пушистый, хочется потискать, но… Похоже, что это просто обёртка, фантик… Теперь понятно. Идеальный выбор.

В ответ Егор лишь фыркнул и одним уголком рта усмехнулся: сказать ему было нечего. Этот мем он использовал уже неизвестно сколько лет и менять не собирался. Лучше сразу ставить людей в известность о том, с кем именно они связались. Чтобы потом без обид.

— Я буду скучать… — немного помолчав, выдохнула Уля.

«… … …»

Кажется, кого-то сейчас разорвет. Его. Из последних сил он пытался противостоять.

— Время быстро пролетит.

Быстро.

…Враки. Самообман. Оно будет ползти, как к живительной воде ползёт раненая черепаха. Лишь бы доползла.

Пальцы бессознательно перебирали пряди. В синих озёрах хотелось утонуть. В детстве у них была такая игра: кто кого пересмотрит. Кто первым моргнёт или отведёт взгляд. Он всегда ей проигрывал. Но сейчас… Сейчас не проиграет. Сейчас он в них захлебнётся и не будет пытаться спастись. В эти минуты в них отражается задумчивая осень, но бывает там и беспечное лето, и животворная весна, а иногда и вьюжная зима. В них пугающая глубина Марианской впадины. В них он видит свое отражение. Они гипнотизируют, манят, затягивают глубже и глубже. Васильковые. Чёткая тёмно-синяя окантовка вечернего неба контрастирует с ярко-голубым дневным, по радужке разбросаны редкие вкрапления цвета подступающей ночи. Мягкие волны оттенка выгоревшего на солнце мха обрамляют чуть расширившиеся зрачки. Мир схлопнулся до размера двух маленьких вселенных. Там, в них, бездна. Нет дна. Зачем ему дно? Он готов вечность туда падать…

И падает.

Он падает.

***

Интересный и очень-очень странный опыт, пожалуй, даже первый в своем роде. Егор не уверен, что хочет повторять, равно как и не уверен, что не хочет. Он не понял, что думает по этому поводу.

— Больше чем на два часа задерживаться не будем, — стоя перед дверью квартиры Новицкой и уверенно вдавливая кнопку звонка, негромко сообщила Ульяна. — А то я точно ничего не успею.

— Угу.

Нахмурился. Понимание, что, по сути, у них осталось несколько часов вместе, потому что время на сборы тоже требуется, ввергало в состояние, похожее на бессильное отчаяние. Никак не хотел он смиряться с реальностью. Уля вдруг резко обернулась, и он ясно увидел тревогу в её округлившихся глазах.

— Боже! Мне только сейчас пришло в голову, что может, ты не особо-то горишь желанием его видеть… — прошептала она, в ужасе уставившись на Егора. — Почему ты промолчал?..

«Прозорливая какая…»

Откуда в Ульяне эта чуйка? Егор не припоминал, чтобы хоть что-то говорил ей об Андрее. Она видела их вместе после сольника не более десяти минут в сумме. Значит, и все её умозаключения построены вокруг тех десяти минут. Поразительно. Хотя чему он удивляется, в самом деле? Уля умудрилась сделать верные выводы о человеке, с которым переписывалась в мессенджере, хотя он толком ничего ей о себе и не сообщил. А потом рассказала, что поняла, прислав послушать «Тома», — песню, в которой каждая строчка полосовала душу наточенным лезвием. Которая с первой ноты до последней методично отрезала от нутра по лоскуту. Нет, не в названии дело, он сразу понял: она прислала не из-за названия. А из-за посыла. Потому что хотела, чтобы её услышали.

— Не горел бы, не согласился бы, — делая страшные глаза и копируя Улин тон, прошептал Егор. — Всё окей.

«Тогда расслабься», — считалось во встречном взгляде. Замок щёлкнул.

Новицкая, наскоро просканировав обоих, расплылась в хитрой улыбке и отошла в сторону, пропуская дорогих гостей в прихожую.

— До последнего думала, что Ильина гонит, — лукаво сообщила она Егору, покосившись на Ульяну, которая то ли только сделала вид, что пропустила тираду мимо ушей, то ли и правда её пропустила. — Да уж, ребята… Просто шаблоны рвёте…

Егор вскинул брови в молчаливом недоумении.

— «Двадцать лет… Окстись», — процитировала хозяйка квартиры его же слова, брошенные несколько месяцев назад в клубе. В её голосе сквозило откровенное веселье. Пояснила за базар, называется. Новицкая тогда пребывала в хмельном ударе и непременно хотела понять, почему они с ним «до сих пор не спали». А он ей ответил, что со знакомыми не спит, а её так вообще двадцать лет знает. Впрочем, что тогда в её глазах не читалось никакого подтекста, что сейчас не читается. Человек просто угорает по жизни. И сейчас, видать, решил воспользоваться моментом, чтобы намекнуть ему, что словам его грош цена, раз своим «железным принципам» он изменил.

— Как ты её терпишь, а? — обращаясь к Ульяне, процитировал Егор Новицкую. То же место — клуб, тот же диалог, фактически тот же состав. Только тогда подруженька Улина спрашивала Ульяну, как она терпит его.

— Иногда я спрашиваю себя, как терплю вас обоих, — елейным голоском отозвалась Уля. — Видимо, от любви большой, других объяснений нет.

Новицкая торжествующе фыркнула. А Егор на секунду подвис, ощущая, как ухает сердце. Ответ очень интересный, между прочим… Или это просто форма речи и не сто́ит принимать буквально?

— Я Андрюше решила не говорить, кто у нас сегодня в гостях. Пусть сюрприз будет, — между тем доверительно сообщила Юля. — Он вот-вот подъедет, а мне пока надо кое-что с вами перетереть.

«Андрюше…»

Если бы Новицкая только знала, что именно её мужчина вытворял в детдоме, её восприятие точно поменялось, и ласковое «Андрюша» превратилось бы суровое «Дрон». Впрочем… может, уже и знает. Егор мысленно примерил на себя «Егорушку» в Улином исполнении и содрогнулся. «Егорушку» он только баб Нюре позволял, и то лишь потому, что баб Нюра неисправима.

Оказалось, что «вот-вот» следовало воспринимать буквально: уже спустя полминуты раздался звонок в дверь. Новицкая встрепенулась, изменилась в лице и зашипела:

— Блин! Не успела… Так, давайте-ка по-быстренькому! Чернов, уж извини, но так вышло, что я знаю о вашем с моим мужиком одном на двоих прошлом. Он рассказывал мне про то время, всуе упомянул «Рыжего», а дальше дело техники, сам понимаешь. Я припёрла его к стене и пытала раскалёнными клещами.

— Выгородить пытаешься? — прищуриваясь, ухмыльнулся Егор. — Похвально, но не поможет. Я в курсе и проник сюда для того, чтобы мстить. А она, — мотнул он