Ольга Кентон - Ольга Кентон
Я отправилась танцевать. Когда я выходила из-за стола, Георгий даже не спросил, куда я направляюсь. Мне показалось, исчезни я сейчас, он этого бы даже не заметил.
Вернулась минут через двадцать, все было по-прежнему: мужчины пили, ели, общались. Я посмотрела на Яну, она сидела рядом с Леваном и с равнодушным выражением лица пила вино, потом так же равнодушно потянулась за сигаретой, поправила волосы, достала пудреницу, нанесла блеск для губ. Как будто ей было безразлично, что с ней никто не общается, но в то же время я не заметила в ней обиды или недовольства, скорее, Яне было комфортно. Я же воспринимала это с трудом. Когда Георгий отвлекся, чтобы налить себе чай, я сказала ему на ушко: «Когда мы поедем домой?»
— Скоро поедем, — сказал он. — Ты устала?
— Нет, просто хочу побыть с тобой.
— Да, я тоже. Но ты же видишь, тут друзья.
— Да, да, конечно.
— Может, еще что-то закажешь выпить?
Я заказала себе выпить, потом еще, еще и еще. «Скоро поедем?» — спросила я его снова. «Скоро, скоро», — ответил он. Уехали мы только под утро, часов в пять. Да и то отправились не домой, как я предполагала, а завтракать в другой ресторан. Несмотря на раннее утро, там было много народу, таких же молодых людей и девушек, продолживших здесь after-party. Все были немного сонные, немного пьяные, на лицах девушек были видны лишь остатки макияжа, стертые румяна. Была слышна замедленная речь посетителей, обсуждавших прошедшую ночь.
Я была и грустная, и злая. На протяжении всей ночи мы с Георгием мало общались, со мной вообще никто не разговаривал, кроме обслуживающего персонала.
— Что будете заказывать? — спросила официантка.
— Овсяную кашу с фруктами и большую чашку латте, — сказала я.
— К сожалению, у нас еще не началось время завтрака.
— Как это, уже почти шесть утра.
— У нас завтраки только с восьми утра.
— Ладно, давайте «Цезарь» с курицей и кофе.
Георгий, Отар и Леван заказали себе коньяк.
— Не рановато ли для коньяка? — спросила я Георгия тихо.
— Все нормально, выпьем за встречу.
— Вы же уже пили.
— Слушай, все нормально, — ему явно не нравилось, что я вмешиваюсь в то, что он делает. Я же больше беспокоилась за то, как он поведет машину. Не хотелось бы из-за его безрассудства разбиться.
Они выпили первую рюмку (первую в этом ресторане) за встречу, потом вторую, потом третью… Потом заказали себе спагетти с семгой, потом салат… Потом Леван заказал себе минеральной воды. Официантка спросила, какую он хочет? Леван удивился: «Как, какую, разве не понятно, газированную?» Меня все это стало бесить, с какой стати официантка должна знать, какую он воду предпочитает.
Было почти восемь утра. Я засыпала за столом, а они все разговаривали. В кафе зашла забавная компания: мужчина и три девушки, явно проститутки. Георгий что-то сказал по-грузински, Отар и Леван обернулись, посмотрели на девушек.
Компания заказала бутылку шампанского. Прошло какое-то время, и между девушками завязалась ссора. Одна из них ушла, за ней выбежал мужчина, догнал. Они стали возле кафе и через стеклянную витрину было видно, как они оживленно выясняют отношения. Тем времени две оставшиеся в кафе продолжали ссориться.
— Не ссорьтесь, девчонки, на всех хватит, — крикнул им Леван.
— Отвали, — сказала одна из них.
— Какая, я же по-хорошему.
Леван отвернулся. Но за нашим столом беседа снова оживилась. Георгий, Отар и Леван спорили, какая из них выиграет и уйдет с этим мужчиной. Все дальнейшие разговоры проходили в той же самой дешево-развлекательной манере, больше напоминая не общение друзей, а просмотр канала «лакшери». Успели обсудить все: часы, обувь, костюмы, машины. Яна принимала в этом самое живое участие, а я сидела и молчала, почему-то чувствуя отвращение к этим темам. Я не понимала, что со мной произошло. Как это так, что я — самый настоящий эксперт в этих вопросах, сейчас молчала. Обычно ведь, только я услышу тему «мода» или название знакомого бренда, как тут же подключаюсь к разговору. Я пыталась заставить себя произнести хоть что-то, но все внутри меня протестовало этому. Неужели я ханжа? Нет? Тогда в чем вина этих людей? Впервые в жизни мне захотелось какого-то духовного тепла в беседе, чтобы людей объединяли не бренды одежды, счета в банках, а что-то более высокое. Неужели мир стал таким материальным? Раньше спорили о литературе, политике, искусстве, Боге, наконец. Сейчас все сводится к одной-двум фразам: «А у меня есть это…», «А вот у меня то…»
Я вдруг почувствовала подступающее желание бежать, оно настолько сильно охватывало меня, как будто меня по-настоящему тошнило. Но я себя пересилила, заставила высидеть еще несколько часов.
Мы вышли из кафе около десяти утра.
— Что с тобой? Ты молчишь все время? — спросил меня Георгий.
Мне хотелось ему сказать, что со мной, но я этого не сделала.
— Я очень устала.
— Моя девочка, — сказал он и так нежно обнял и поцеловал.
«Теперь мы одни… теперь ты такой заботливый и внимательный, — подумала я. — Что же мешало тебе быть таким же при своих друзьях?» Я не нашла ответа на этот вопрос. Возможно, я просто слишком мало знала Георгия.
Мы поехали к нему в Алтуфьево. Почему-то в этот раз этот район мне понравился гораздо больше, чем Барвиха, дорогие московские клубы и рестораны.
Глава XI
Если положение моих любовных дел можно было условно назвать «стабильно развивающимся», то в работе и финансах давно назревал крах. Случился он ранним утром понедельника, когда, придя на работу, я поссорилась с директором, потому что в очередной раз не сдала вовремя статью. Текст «висел» у меня в файле на экране компьютера, но я, будучи недовольна результатом, продолжала его редактировать. Меня вежливо попросили освободить помещение. Было обидно, потому что я любила эту работу. Мне выплатили все деньги за написанный материал и сказали: «Прощай…»
Я шла по Новому Арбату, ярко светило весеннее солнце и в его лучах блестели мои новые лаковые сапоги, которые я купила себе, чтобы как-нибудь поднять настроение после неприятного разговора с шефом. От выплаченных денег осталась пять тысяч, я зашла в очередной фирменный бутик, потому что на входе заметила надпись «Распродажа». «Отлично», — подумала я. Вышла из магазина очень довольная собой: новое коктейльное платье из шифона нежно-голубого цвета, бархатный пиджак и такие же брюки достались мне с тридцатипроцентной скидкой; в кармане осталось денег только на чашку кофе. Что я и сделала, свернув в переулок на Старом Арбате. В полном одиночестве выпила кофе. И вернулась домой.
