Нина Демина - Предсказания китайского печенья
Можешь представить, как бы я занималась делами, если бы он держал руки под моей юбкой?
– Представила. Бедняга Анри. Суток не прошло, а она уже считает его отсутствие полезным! – сверкнула зубами Аллочка.
Амалия Ивановна, вошедшая в помещение, занимаемое нашим отделом, проникающим, как рентгеновские лучи, взглядом прекратила обсуждение личных проблем на рабочем месте. До обеденного перерыва нас с Аллочкой разрывало желание обсудить жизненные коллизии, но бдительное око начальства, находящееся на страже социалистической собственности, не предоставляло такой возможности.
– От черта ладаном, а от Амалии ничем! Пошла бы в рекламный отдел, с подружками поболтала… – буркнула Аллочка.
– У Амалии подружек нет.
– Как можно без друзей?
– Ну, раньше-то, наверное, были друзья-предатели, – я представила Амалию молоденькой барышней, плачущей оттого, что любимый предпочел ее более доступной подружке. Вот в таких столкновениях разбились розовые очки, и ковался настоящий железный характер, присущий сорокалетней Амалии.
Обедать мы бегали в близлежащую "Шоколадницу", бывшую на самом деле обыкновенной блинной. Стены блинной украшала версия одноименной, известной картины французского художника Жана Этьена Леотара. Аллочка метала горячие, ноздрястые блины, сопровождаемые разными начинками и заливками. Каждый раз после возвращения в "контору" она охала и зарекалась: "в блинную ни ногой", и каждый новый рабочий день начинался в предвкушении "блинков". Из напитков Аллочка упорно заказывала молочно-серую бурду, именуемую какао.
– В детском саду приучили, – оправдывалась она на мои недоуменные взгляды, а в последствие и на прямые вопросы. Сильные привычки развивает воспитание в коммуне.
И сейчас на Аллочкиной тарелке дымились блинчики с мясом, рядом ожидали своей очереди десертные блинчики со сгущенкой и непременная чашка с какао.
– Не дает мне покоя предстоящая беседа с Янисом. Три недели назад ничто не предвещало моего замужества, – пыталась я отвлечь Аллочку от трапезы.
– Ты с Янисом встречаешься на протяжении трех лет, и не был бы Янис лопухом… – забубнила Аллочка с полным ртом.
Я подождала, когда она прожует, и продолжила:
– Я никогда не думала о нас, как о паре, в смысле, супружеской паре. Янис как все латыши – националист, но это не отражалось на его желании продолжать со мной интимные отношения. Но жениться…
– Не вздыхай, у нас теперь жених получше будет. Миллионер! А у Яниса, как у латыша – хер и душа.
– Скора ты, подруга, миллионы подсчитывать! – сказала я, наблюдая, как Аллочка вилкой терзает блинчик. Не выдержала. – Алла, возьмите нож.
Вилка звякнула об щербатый край общепитовской тарелки, но фраза, в раздражении сказанная мной, возымела действие. Аллочка протянула руку за ножом.
– Чего такая?
– Поговорить не с кем. Подруга все время ест, за ушами хруст стоит ничего не слышит, и ответить не может, рот набит.
– Так, обед же… – жуя, сказала она. – Ладно, не дуйся. Я считаю, переживет твой Янис это известие. Уж лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас.
Разговор с Анри обрадовал меня – слышимость такая, словно любимый находился рядом, в Москве. Анри рассказал мне, что его родители благосклонно, но настороженно отнеслись к известию о помолвке. Больше всего их встревожило предположение о негативном отношении со стороны руководства его компании. Анри будет жить и работать в Москве, а появление молодой жены являющейся гражданкой "Империи зла", хотя и вставшей на путь "перестройки" и "гласности" может повлиять на его карьерный рост. Анри уверил их, что брак, по мнению непосредственного куратора проекта, положительно скажется на расположении представителей советской стороны, их партнера "Союзхимкома".
– Неле, без тебя мне очень грустно, я так скучаю по твоему телу, по твоей изобретательности, по нашим урокам русского языка… Я все время думаю о тебе, сидя в кафе, представляю, что ты сидишь напротив, проезжая по бульварам, ловлю себя на мысли, что тебе бы понравилась болонка, выгуливаемая хозяйкою. Я не могу спать, потому что ты рядом со мною и в тоже время тебя нет. Это сумасшествие!
Мишель советует мне не торопиться с возвращением, но я готов лететь ближайшим рейсом!
Мишель! Даже из Москвы дотянул свои руки до Анри. Или Аллочка не справляется со своей задачей? Имея в любовницах такую Мессалину, как моя подружка, Мишелю ни до чего не должно быть дела! Ну, Мишель, намудрил! Думал, не узнаю о твоих подножках? Ничего, на каждого мудреца, довольно простоты. Спасибо за науку.
Мои враги – мои учителя.
Глава девятая
Начальник отдела, Амалия Ивановна, была родственницей нашего давнего знакомца и покровителя.
После окончания техникума нам предстояло отработать год по распределению на пищевых предприятиях столицы. За время практики на кондитерской фабрике "Большевик", мы познакомились с организатором и заведующим местным интернациональным клубом Борисом Янкевичем. Борис был ярым бабником и балагуром, за что был, любим и, одновременно ненавидим, женским коллективом фабрики. Симпатичное лицо немного портил еврейский нос, удлиненной формы с каплевидным кончиком, он был физически развит, но маловат ростом. Прямолинейная Аллочка впервые увидев его на трибуне, во время комсомольского собрания не удержалась:
– Это что за обмылок…
Янкевич обладал даром убеждения и ораторским искусством, и входил в верхушку комсомольской организации фабрики. Он сразу обратил на нас внимание, посулил множество интересных встреч с молодежью стран социалистического лагеря. Мы не возражали. И, действительно, Янкевич организовал встречи с участниками интернациональных клубов ГДР и Социалистической Венгрии. Кроме провозглашения лозунгов и выражения солидарности с угнетаемыми народами, в помещении клуба типографии издательства "Правда" была организована дискотека, где под бдительным оком офицеров госбезопасности, переодетых в костюмы и галстуки, интернациональная молодежь танцевала, сначала робко приглашая друг друга, но, подкрепившись в выездном буфете, все-таки пустилась в пляс.
С Борисом у нас сложились дружеские отношения, несмотря на его попытки приударить сначала за мной, затем за Аллочкой. Поняв их бесперспективность, махнул рукой и стал нам старшим товарищем, помогая и направляя. Янкевич сыграл главную роль в нашем распределении на фабрику "Большевик". Позвонил в наш "кулинарный", и, отрекомендовав спортсменками и комсомолками, настоял на направлении нас в его распоряжение.
Так с благословения Янкевича мы с Аллочкой отдавали долг Родине на вотчине Бориса Насоновича технологами рецептурного цеха.
