Клер Кальман - Слово на букву «Л»
— Чертов Патрик! — Белла яростно топчет гальку ногами.
— …Да, так что еще? — глядя на нее сверху вниз, спрашивал Уилл. И, кажется, чего-то ждал.
— Э-м-м?
— Вернись на землю. Вырубить эти кусты? Они только место занимают.
— Без них будет как-то голо.
— Доверься мне. Я сделаю твой сад совершенно уединенным. Вон в том углу я поставлю живую изгородь — из виноградной лозы и ломоноса. О, кстати, — он помчался в конец сада, и Белла невольно поспешила за ним, — а вот в этом месте, под ракитой, я сделаю тайную скамеечку. Я сделаю ее пошире, чтобы ты здесь уединялась — одна или… с кем-нибудь.
— Здорово. — Она отвела взгляд. — Нет, правда, мне нравится. Только пошире не надо. На одного будет достаточно. — И, притворившись, что не слышит его ответа, она направилась обратно к дому.
— Точно не надо?
— У тебя что, день рождения? И сколько стукнуло, можно спросить? — Уилл кивком указал на полураспакованный родительский подарок.
Сквозь целлофан была видна лампа во всей своей красе.
— Нет, нельзя. И это подарок не на день рождения, а на новоселье. От моих родителей. Все собираюсь пойти ее обменять. Ужас, да?
— Да нет, просто старомодная, — пожал он плечами. — Не подходит к твоему стилю, я бы сказал.
— А ты уже знаешь, какой у меня стиль?
— Я все про тебя знаю. Я же нанял целую команду частных сыщиков. Они следят за тобой круглые сутки и шлют мне факсы с отчетами о каждом твоем шаге.
— И что же они выяснили?
— Да уж выяснили. Правда, твой вкус на абажуры пока остается для нас загадкой.
Она покачала головой, пряча невольную улыбку:
— Кстати, хорошо, что напомнил про абажуры. Надо позвонить моим старикам. Знаешь ли, обязательный еженедельный звонок.
— Ага. Так ты с ними в хороших отношениях?
— Налей-ка себе лучше чаю, — вместо ответа Белла кивнула Уиллу на чайник. — Заварка в голубой банке со специальной крышечкой от любопытных взрослых. А кофе — в правом ящике стола.
— Папа, ну подойди, — тихо прошептала Белла, мечтая, чтобы трубку взял отец.
— Алло! Это я.
— Белла, дорогая! Как мы рады! — в голосе матери звучали едва прикрытые панические нотки.
Белле представилось, как та стоит в гостиной, теребя шелковый шарф, и в отчаянии оглядывается в поисках Джеральда.
— Ну, как… дела?
Ты всю жизнь собираешься жить одна?
— Как дом?
Что-то ты к себе не приглашаешь.
— Получили от тебя открытку. Хорошо, что лампа тебе понравилась. А то я так волновалась, что она не подойдет к твоему интерьеру.
Тебе не угодишь.
— Она смотрится очень элегантно, спасибо, мама, — ответила Белла, надеясь, что обмен любезностями завершен и что Алессандра позовет наконец отца к телефону.
— А я снова начала рисовать, — вдруг сообщила она матери.
Черт, ну кто тянул ее за язык! Сейчас пойдут снисходительные усмешки: «Белла снова играет в художницу, как забавно».
— Как замечательно, дорогая! Очень приятно слышать. Жаль, что ты в свое время бросила этим заниматься. Талант надо развивать.
Ты никогда не можешь ничего довести до конца.
Нет, мама всегда найдет к чему прицепиться.
— Ну, где там папа?
— Я сейчас его позову, — на обоих концах линии раздался тихий вздох облегчения. — Джеральд! Белла звонит.
Перед Беллой возник Уилл с вопросительным видом и изобразил жестами, как будто наливает чай.
— Да, пожалуйста, — кивнула она.
— «Да, пожалуйста» что? — прорезался на том конце линии голос отца.
— Приветик, папа. Как у тебя дела? Я тут потихоньку разбираюсь с домом.
— И правильно. У тебя кто — Вив? Передавай ей от нас привет.
— Нет, это не она. Я последовала твоему совету…
— Ради разнообразия, наверно, — засмеялся Джеральд.
— Ой, да ладно. Короче, у меня сейчас садовник.
— Хорошо. Как он, разбирается?
— Подожди, я у него самого спрошу. Уилл? — прокричала она в сторону кухни. — Мой отец желает знать, разбираешься ли ты в садоводстве.
Уилл появился в дверях:
— Скажи ему, что я самоучка. Научился по детскому набору «Мой садик» в одиннадцать лет.
— Папа, ты слышишь?
— Ну, ничего, пойдет. Он женат?
— Папа! Откуда я знаю? Ты еще хуже, чем Вив.
— Так женат или нет?
— Понятия не имею. Может, и нет. Ну какая мне разница?
В дверях опять возник Уилл.
— Печенье хочешь? — произнес он. — При такой творческой работе, как у нас, без печенья не обойтись.
— Знаешь, я думаю расписать садовую ограду, вон ту стену, — Белла показала в самый конец сада.
Уилл ответил, что сделать можно все что угодно, были бы деньги. А эта работа может дорого обойтись. Сам он рисовать не умеет, придется нанимать еще кого-нибудь. Но Белла поспешила его успокоить, сказав, что собирается сама выполнить роспись.
— Уилл, держи лицо! — расхохоталась она, увидев его реакцию. — У тебя на нем такой ужас написан. Я просто читаю твои мысли: «Еще одна клиентка, которая думает, что умеет рисовать. Она наверняка нарисует какие-нибудь жуткие оливковые рощицы».
— Почти угадала. Я подумал, что ты собираешься украсить стену романтической росписью в стиле готических фантазий. Мрак!
— Туше. Именно это я и собираюсь сделать. Ну, или почти что это.
Она объяснила, что хочет изобразить что-нибудь в стиле trompe l'oeil[15] — например, полуобрушенную, увитую настоящими розами арку, за которой приоткрывается вид на тайный, залитый светом сад и уходящую вдаль тропинку. Уилл ответил, что ему не хотелось бы казаться излишне критически настроенным, но нарисовать такое будет непросто.
— Не получится, закрашу и нарисую что-нибудь другое.
— Зачем закрашивать, можно завесить — вьющимися розами, например.
— Ты всегда так хамишь клиентам?
— Только тем, у кого маленький бюджет. Накинь пару тысяч, и я сразу стану как шелковый. Буду подпевать тебе сахарным голоском: «Ах, роспись! Ах, какая чудесная мысль! Неужели вы сами такое нарисовали? Это придает вашему садику подлинную неповторимость».
— Лучше уж хами, это тебе больше подходит.
— Эм-м, у тебя в туалете на первом этаже сплошные коробки. Не повернуться. Откуда? — поинтересовался Уилл.
— Из студии. Я там разбирала и перенесла их в туалет для гостей. А что, тебе на второй этаж не подняться?
Он пояснил, что многие клиенты не любят, когда садовник пользуется туалетом наверху. А некоторые даже не впускают его в дом. Иной раз ему приходилось писать за дальними кустами, поскольку некоторые хозяева ему сразу прозрачно намекали, что туалет в доме — не для него. И он всегда носит с собой фляжку, потому что от некоторых и чашки чая не дождешься.
