Владимир Гой - Лживый роман (сборник)
Его разбудил стюард с просьбой пристегнуть ремень, самолет уверенно шел на посадку, под ними пенилось барашками волн теплое темно-синее море, а сверху было много-много солнца.
Яна хотела сразу забраться в бассейн, но он ее удержал, предложив пройти посмотреть, где тут что расположено. Пальмами Виктора не удивишь, у него дома была одна, метр пятьдесят высотой, правда, зимой она все время подсыхала, а к лету выстреливала новыми листьями. А тут такие стволы – в одиночку не обхватить, вокруг неизвестные деревья с фантастическими цветами, все жужжит, стрекочет, не то что у его тещи в деревне, кузнечика услышишь – уже праздник. Народ по аллеям разряженный гуляет, друг перед другом шмотками модными щеголяет, украшениями поблескивает и умные разговоры заводит. Его жена как увидела это представление, сразу в номер запросилась, уж очень она обносилась за последнее время и почувствовала себя неловко.
Оставив Яну в номере, Виктор нашел русского гида и рассказал ему про свое приключение, попросив помочь найти место, где можно недорого купить пару платьев, модный купальник и босоножки. Этим гидом оказалась приятная девушка из Сочи, она пообещала съездить рано утром с ними в город Гераклион и помочь все приобрести.
Когда Яна вышла в новом купальнике на пляж, многие мужики выворачивали шеи – фигурка для сорока пяти лет у нее была отменная. Да и Виктор тоже был мужчина видный – мускулистый торс, крепкие руки, широкая грудь (гирями ему служили чугунные и стальные заготовки), ну, в общем, такого мало кто захочет обидеть.
Был конец августа, солнце уже не палило так нещадно, как в первой половине лета, его лучи больше ласкали, чем жгли, на море установился полный штиль. Они лежали в шезлонгах, покрытых большими махровыми полотенцами синего цвета, и наслаждались, ведь впереди у них было еще целых две недели.
Рядом с ними расположилось целое московское семейство. К удивлению Виктора, они говорили между собой то на итальянском, то на русском. Главой этого прайда была толстенная тетка в балахоне «а‑ля Пугачева». Ее мужем оказался степенный худощавый итальянец в соломенной шляпе, из-под которой выбивались седые курчавые волосы. С ней были два сына (один из них, судя по всему, от первого брака с русским), два внука и, по всей вероятности, будущая невестка, которую просто взяли с собой на смотрины, наблюдая за ней, подойдет она сыну или нет. Виктор лежал с закрытыми глазами и с любопытством прислушивался к их разговору.
– Была у меня подруга, и тут на фирме возникли проблемы с деньгами, надо было как-то перекрутиться, – делилась глава прайда с возможной невесткой. – А эту дуру к тому времени, окрутил один тренер по фитнесу, что устроился на работу в их дом, надеясь снять себе богатую тетку. А она и повелась. Я предложила ей купить у меня квартиру на Кутузовском за миллион двести пятьдесят тысяч евро…
– Ее можно и дороже отдать, – перебила будущая.
– Короче, не перебивай, слушай, что я рассказываю, – поставила ее на место маман. – Они дали мне сто тысяч залога, и мы ударили по рукам. Я ведь ей, суке, сказала остальные деньги вернуть в течение десяти дней. Я жду, жду, две недели прошло, а денег нет. За это время как-то перекрутилась и выслала им переводом сто десять, десятку сверху, как комиссионные. А они на меня в суд подали, за принуждение к покупке. Два года судилась, а квартирка моей осталась. Это все ее козел виноват, окрутил ее и доит, тренер хренов. Она мне по жизни должна: как ее ребенок заболел какой-то неизвестной болезнью, ко мне в Италию приперлась, жила у меня, по врачам водила. Вот сука!
Виктор слушал беседу и не понимал, кто кому должен.
Глава прайда расстроенно замолчала, ей было жалко потерянную подругу. Потом вдруг у нее зазвонил один из двух мобильников, лежавших на столике между лежаками.
– Але, да, да, да. Да ты что, охренела совсем? Вот когда будешь генеральным директором, тогда и будешь принимать решения. Мы из-за тебя клиентуру потеряем! Срочно перечисли шестьдесят тысяч назад, дура! – и маман положила трубку обратно на стол.
– Да! Вот так в жизни бывает, – завершила она беседу с будущей невесткой, показывая ей, что рассказ закончен. Та послушно поднялась и вернулась на свой лежак рядом с женихом.
К маман подбежали внуки и стали жаловаться вразнобой – их обидел какой-то мальчишка возле бассейна. Та грозно поднялась – «Щас разберемся!» – и двинулась в сторону бассейна. Виктор испугался за обидчика, он представил себе, как она его раздирает своими мощными руками пополам, словно лягушонка. К счастью, его не нашли, и она вернулась ни с чем. Но дала задание своему младшему сыну решить проблему. Тот был более мягок, ушел к бассейну и, вскоре вернувшись, сказал:
– Все в порядке, они сами виноваты, он с ними играл, а они стали обзываться. Ну, он их взял и столкнул в бассейн.
– Просто так дураками не обзываются, они что, придурки!? – она строго посмотрела на внуков. – Обзывались?
Те, соглашаясь, закивали.
Потом она опять обратилась к сыну:
– Ну, ты ему сказал?
– Ну да, сказал! Предупредил!
Было видно, что парень слегка слукавил в угоду грозной мамаше.
– Наших обижать нельзя! – подвела итог происшествию маман.
Изредка она с любопытством поглядывала на Виктора, он ей чем-то понравился, и совсем неодобрительно смотрела на его жену. Ей было ненавистно все, что худее ее.
Виктор вспомнил своих детей. Когда младший пришел домой с разбитым в кровь лицом и стал жаловаться на обидчика, он, недолго думая, снял в прихожей с вешалки ремень и два раза вытянул его по спине за ябеду. Потом, конечно, пожалел сына и посоветовал пойти заниматься спортом, чтобы он мог защитить себя и тех, кто будет рядом с ним. Конечно, это воспитание было не ахти каким педагогичным, но какой-то толк из этого вышел – Андрей пошел заниматься шахматами и стал меньше времени проводить на улице и во дворе, чем оградил себя от риска быть битым, и в школе по точным наукам стал одним из лучших.
К обеду солнце стало припекать все сильнее, они поменяли лежаки, устроившись под большими зонтиками из тростника. Но лежать без движения, как тюленю, Виктору было невмоготу, это его жена могла часами ворочаться на шезлонге, как на сковородке, подставляя солнцу то грудь, то спину. Виктор лежа дотянулся до ее плеча рукой:
– Я пойду пройдусь тут вдоль моря.
Она, соглашаясь, кивнула.
Вначале он спустился к морю. У самого берега, напротив выхода из отеля, из воды выступала огромная каменная плита, о которую бились волны, взлетая вверх фонтанами брызг; потом море перекатывалось через нее и стекало уже по песку в разные стороны. Виктор подошел по скользкому камню к самому краю, где пеной кипела вода, и через мгновение его окатило с головы до ног набежавшей волной. Это ему понравилось, и он стоял еще долго, наслаждаясь охлаждающим душем. Потом спрыгнул с камня обратно на горячий песок, выбрался на неровную деревянную дорожку и медленно пошел между шезлонгами, искоса поглядывая по сторонам.
