Мэв Хэран - Вернись, бэби!
Бар под названием «Солнце в зените» всего несколько минут как открылся, и посетителей было мало. Попав с яркого солнечного света в пыльный полумрак зала, Молли споткнулась.
При ее появлении рядом со стойкой бара попугай в клетке неприятно проскрипел:
– А кто эта красотка?
– Не я, – угрюмо бросила Молли, потирая подвернувшуюся лодыжку. – Тебе, случаем, не известно выражение «сексуальные домогательства»?
– Конечно, нет! – всплеснул руками хозяин, выходя из-за пивной бочки с таким видом, будто готов был зажать попугаю уши, чтобы не портить птицу. – Да лучше бы и не знать. Это только у вас в Лондоне мода на такие вещи.
Он поправил развешанные позади стойки фривольные картинки, так что почти оголенные фотомодели стали видны еще лучше.
– Могу я вам что-нибудь предложить? Может быть, рюмочку шерри? Или стаканчик белого вина? – У него был какой-то развязный выговор.
– Спасибо, рановато еще. Вообще-то я ищу одного человека. Владельца антикварного магазина.
– Энтони? Он в сортире. У него в лавке своего нет, если не считать белого с синим викторианского горшка, да в нем у него герань растет. Ей, конечно, немного удобрения не повредит, я ему это все время твержу. – Молли постаралась не вникать в смысл его слов. – Вон там его выпивка стоит, если надумаете дождаться.
Молли оглянулась. На небольшом круглом столе из дерева на тяжелых кованых ножках стояла недопитая пинта биттера, а рядом – непочатая вторая кружка. Этот человек явно жил под девизом: «Ни часа без выпивки!»
Молли уже почти набралась смелости, чтобы задать свой вопрос бармену, но тут вернулся Энтони Льюис.
Он вопросительно оглядел девушку:
– Привет, красавица. Ко мне или за моим комодом?
– Похоже, это вы учили попугая говорить? Я на вас пожалуюсь в полицию нравов за совращение птичек.
Энтони оценил шутку:
– Неплохо. Совсем неплохо для лишенной юмора жительницы Лондона.
– Вообще-то, – продолжала Молли, – мне ваш комод ужасно нравится, но я вряд ли могу его себе позволить.
– И даже по цене для собратьев по профессии?
– Видите ли, если честно, я не совсем вашей профессии.
– Если вы не за комодом, то чем могу быть полезен?
– Вы мне сказали, что не знакомы с Амандой Льюис, но мне почему-то кажется, раз вы носите ту же фамилию, то должны ее знать, только говорить не хотите.
– Разве все Смиты между собой знакомы?
– В такой маленькой деревушке? Да.
– Чушь. Здесь одни Смиты другим Смитам даже времени не подскажут. А зачем вам сдалась эта Аманда Льюис?
– У меня есть все основания полагать, – начала Молли, не вполне уверенная, что стоит разглашать эту тайну в пабе, который, в конечном итоге, всего лишь современный аналог приходских посиделок, ну, да шут с ним, – что Аманда Льюис приходится бабушкой моему сыну Эдди.
Энтони Льюис так резко отхлебнул из своей кружки, что подавился и закашлялся, обдав биттером попугая с головы до лап.
– Вы сказали – бабушкой? – Он зашелся смехом, раскачиваясь на табурете. Смех у него был резкий, неприятный. Молли не могла отделаться от ассоциации с большущим вороном. Такая потрепанная птица в сумерках одиноко торчит на шесте, зловеще каркая.
– Стало быть, вы с ней все-таки знакомы. – Молли решила извлечь максимум из создавшегося положения.
– Возможно. Когда-то был знаком. Очень давно.
Внезапно реальность существования Аманды стала такой явной, что у Молли перехватило дыхание. Она собиралась спросить, как ей связаться с Амандой, но теперь ей захотелось побольше узнать об этой девушке, а ныне женщине средних лет, в чьей власти сейчас было изменить всю их жизнь. В голове вертелись тысяча вопросов.
– Какая она была?
– Аманда? – Энтони Льюис пожал плечами. Это был выразительный жест, означавший, что описать ее словами невозможно. – Она была единственная в своем роде.
– В смысле – замечательная? – подсказала Молли.
Он кивнул:
– И ужасная.
– Это как понимать? – Она заметила, что хозяин уже в третий раз трет один и тот же стакан.
– А это зависело от того, получала ли она, что хотела. И как относилась именно к вам. Иметь отношения с Амандой было все равно как у Энди Уорхолла: имеешь свои пятнадцать минут славы, а в ее случае – любви, и тебе на всю жизнь хватит.
Удивительное дело, но Молли догадывалась, что в случае с Энтони Льюисом это так и было. Ему пятнадцати минут любви с Амандой действительно хватило на всю жизнь. Увы, это, кажется, была жизнь, исполненная горечи. Господи, мелькнуло у нее, так, может быть, он и есть отец Джо? Но спросить впрямую она не решилась.
– Что, если мы пойдем к вам в лавку и поговорим там, чтобы никто не мешал?
– Ну, покупатели нам точно не помешают. – Опять эта горькая улыбка. Он прихватил свою газету. – Пока, Трев.
Хозяин паба был явно разочарован.
– Эн-эс-вэ, – проскрипел попугай.
– Это еще что значит? – удивилась Молли.
– На сегодня все, – пояснил хозяин извиняющимся тоном. – Боюсь, шутки у этого тупицы несколько устарели.
– Как и у его хозяина, – осклабился Энтони.
Преодолевая те несколько десятков метров, что отделяли их от лавки, Молли ощущала кожей, как колышутся им вслед занавески на окнах, хотя обернись она – ничего бы не увидела. Как с тенью отца Гамлета.
– Пожалуйста, – попросила она, проходя в придерживаемую для нее дверь, – расскажите мне о ней. Все, что сможете вспомнить. Я хочу ее понять.
– А мы будто нет! Но это не так-то просто.
– Когда вы с ней познакомились? Вы вместе росли?
Энтони засмеялся:
– Нет, я городской парень. Аманда выросла здесь. Но она сюда не вписывалась, она не из этих деревенских клуш. Она везде не от мира сего. И в этом часть ее шарма.
Молли подумала про Джо, который тоже всюду чувствует себя чужаком. Может, это заложено у него в генах?
– Чем же она выделялась?
– Родители у нее были с заскоками. Воображали себя благородными, мол, мы не чета этим местным занудам. Люди это быстро почувствовали и перестали с ними общаться. Аманде это нравилось. Она всегда была фантазерка. Или, как она говорила, у нее был богатый внутренний мир. Коллекционировала кукольные домики. Их у нее было штук двадцать, и в каждом – свой маленький и причудливый мир. Аманда командовала всеми, причем без малейших эмоций, так что все было в полном порядке. – В нем проснулась профессиональная жилка. – Они, должно быть, стоили целое состояние, эти кукольные дома. Интересно, неужели она их до сих пор хранит?
– А ее родители так и живут здесь?
Энтони Льюис смерил ее долгим тяжелым взглядом.
– Так вы в самом деле ничего не знаете?
– Не понимаю, о чем вы говорите?
