Алекс Савчук - Прутский Декамерон

– Будем считать, что последнего вопроса я не слышал, – сказал я, привлекая девушку к себе, – а на предыдущий постараюсь ответить: об этом уже как-то сказал очень красиво поэт Михаил Светлов – вот послушай:

«Я не знаю, где граница между пламенем и дымом,

Я не знаю где граница меж подругой и любимой».

Аля, прикрыв глаза, потянулась ко мне, подставляя губы для поцелуя.

– Действительно, прекрасно сказано, я этого стихотворения раньше не слышала.

Ее шелковистые волосы щекотали мне плечо, ее запахи волновали меня, и я застонав от вожделения перевернул Алю на спину и мы вновь соединились в любовных объятиях. Потом Аля немного поспала, и я опять смотрел на нее: в моем взгляде были и восторг, и нежность, и преклонение перед этой милой, такой замечательно красивой девушкой-женщиной. Это были, несомненно, минуты настоящего счастья.

Ранним утром в понедельник мы пробрались к студгородку, и Аля проникла внутрь через дыру в заборе – этим обходным путем пользовались все влюбленные и просто опоздавшие. Затем я вернулся домой и завалился в постель: сегодняшний день был для меня выходным и я проспал почти целые сутки.

После этого прошло несколько дней, а нам с Алей никак не удавалось встретиться: я пару раз приходил в студгородок и ее там не заставал – она, как оказалось, была большим общественным деятелем и комсомольским активистом, и находилась то на совете стройотрядов, то еще где-то, то ее как-то даже отрядили в Кишинев, на встречу в ЦК комсомола республики.

А однажды я пришел на работу и наш швейцар, Ильич, сказал мне, что меня искала девушка. «Как она выглядела? Она назвалась?» – взволнованно спросил я. «Не знаю ее имени, – ответил он, – но такая красивая…».

А через неделю после нашей последней встречи в центре города состоялся прощальный сборный концерт студентов из Татарии: в нем участвовали все студенческие отряды, работавшие в городе и районе. Я случайно в это время проходил через площадь, торопился на работу. Многие сотни, а может и тысячи людей – съехавшиеся из всех близлежащих сел студенты, местная молодежь и просто зеваки заполнили ее и близлежащие улицы. С трибуны, установленной у кинотеатра, произносились речи, первым выступал наш секретарь райкома комсомола, после него от имени студентов Татарии говорила Альфия, которую я разглядел издалека:

«Мы, студенты Казанского университета, в котором учился вождь революции В.И.Ленин…» и т. д., – ее чарующий голос волновал и пьянил меня. Я стоял неподалеку от трибуны, слушал ее и глядел на нее – тогда я еще не знал, что вижу Алю в последний раз, и ни встретиться больше, ни даже проститься нам не придется.

Прощай же Аля, Альфия, возлюбленная фея прекрасная моя!..

август 1980 г.

«Лабиринт».

Апельсин 1 штука.

Сах. песок или мед 1 ч. ложка.

Яблочный сок 100 мл.

Толченые грецкие орехи 1 ст. ложка.

Желток 1 штука.

Новелла пятая. После матча

Ловил я кайф, легко играя

ту роль, какая выпадала,

за что меня в воротах рая

ждет рослый ангел – вышибала.

И.Губерман

Я приходил на спортплощадку, расположенную рядом с полуразрушенной церковью в центре города, по понедельникам и четвергам – в эти дни здесь собирались такие же как я любители погонять мяч; в основном это были бывшие спортсмены возрастом от 25 лет и старше, – в шутку мы называли себя ветеранами. Приходил конечно, когда не был занят на работе, теперь же у меня было несколько свободных дней, а в баре на это время заступил работать мой напарник Саша Чумаков.

Собирались мы с ребятами на футбол обычно к пяти вечера, делились на две примерно равные по силам команды и начинали игру на площадке для ручного мяча, сопровождаемую смехом, шутками, анекдотами и приколами – старыми и новыми, а иногда рожденными экспромтом прямо на площадке во время игры.

Меня, как самого слабого игрока, от которого мало пользы в атаке, назначили голкипером команды, и я самоотверженно защищал свои ворота, бросаясь в опасные моменты в ноги футболистов команды соперников, стараясь при этом накрыть мяч своим телом.

Мой трикотажный спортивный костюм, и так далеко не «Адидас», к концу игры покрылся грязными пятнами от падений на землю и попаданий мячом и совсем потерял вид. Матч в итоге мы выиграли, хотя и задержались на поле дольше обычного, после чего отправились все вместе в расположенное неподалеку кафе «Белая акация». Там каждый из нас выпил по нескольку стаканов сока – команда проигравших, как было заведено, платила.

Разговорившись с симпатичной коллегой – буфетчицей, я задержался в кафе и после ухода ребят. Жажда все не проходила, и я выпил еще пару стаканов моего любимого яблочного сока – теперь уже за свой счет. Гордый и счастливый победой (как мало порой человеку нужно для счастья!), я попрощался с буфетчицей и, покинув кафе, уже заторопился было домой, где собирался привести себя в порядок, искупаться и побриться, как вдруг вспомнил, что Саша, мой напарник, прощаясь со мной вчера вечером, велел мне прибыть сегодня в бар к двадцати одному часу, так как он договорился о встрече с двумя приезжими дамочками из Москвы, отдыхавшими в местном санатории, на предмет провести время вчетвером.

Я взглянул на часы – они показывали без десяти минут девять. Домой, естественно, я не поспевал, поэтому, решив, что раз мы уж все равно вместе с дамами отправимся ко мне на квартиру, где я смогу быстро привести себя в порядок, и ни секунды не задумываясь над своим внешним видом – волосы торчком, трехдневная небритость, да еще этот запятнанный спортивный костюм, – я ровно в 21.00 толкаю дверь бара, на которой висит табличка «Закрыто» и вхожу.

Александр, как всегда подчеркнуто элегантный, в черном костюме и черной бархатной бабочке при белой рубашке, стоял за стойкой и грациозными движениями наливал шампанское в бокалы двух сидевших перед ним дам.

Сашины гостьи, постриженные по последней моде и шикарно одетые, насколько я сумел рассмотреть их в эти несколько коротких секунд, обе в золоте и бриликах, имели красивые, холеные и несколько надменные лица. Да-а, следует признать, не было еще в нашем кругу дам столь высокого класса, поэтому при виде них я даже слегка закомплексовал.

Подойдя к стойке, я остановился рядом с коротко постриженной блондинкой с зелеными кошачьими глазами, одетой в тонкий кожаный костюм черного цвета – короткая юбка и безрукавка, все явно заграничного производства. Я открыл было рот, чтобы поздороваться, и вдруг, неожиданно для самого себя, жалостливым голосом говорю Саше, смещая свой говор к украинскому акценту: