Лидия Новоселецкая - Синдром Glamoura
Андрею принадлежал новенький Мерседес кабриолет светло-серого цвета. Это впечатляло. Мне начинало казаться, что я попала в удивительную сказку. В мир, недоступный простым смертным, но простой и понятный для избранных. Выходит, я избранная?
Тем вечером в моей голове крутилось еще много глупейших по форме и содержанию мыслей. Меня распирало от счастья, гордости и настойчиво подкатывающей тошноты.
Как говаривали древние мудрецы: иногда, чтобы понять нечто совсем незначительное, нужно многое потерять. Мне предстояло потерять многое: саму себя, немногочисленных друзей, трезвый смысл, совесть, гордость, ростки любви и остатки доброты.
Но в день, положивший начало этим необратимым изменениям, я не ощутила никакого беспокойства. Кокаин и алкоголь знали свое дело. Их, кстати, не употребляют одновременно, только я этого тогда еще не знала. Как не знала и того, что утром можно находиться в Москве, днем — в Париже, а вечером — в Рейкьявике. Или утром в Бейруте, а вечером в США. Хотя тут я приврала: от Бейрута до Нью-Йорка лететь шестнадцать часов. Только этого я тогда тоже не знала.
Я начинала свое путешествие по дороге в ад с глазами светящимися от счастья и улыбкой идиота. В состоянии абсолютной эйфории.
ЧАСТЬ 2
Гламур — это пустота в нарядной обертке, дорогие понты, отождествляемые в обыденном сознании со сладкой жизнью.
Пробуждение следующего утра стало самым ужасным из всех самых ужасных пробуждений за весь прожитый мной отрезок жизни. Такого похмелья я никогда в жизни не переживала. Одновременно, меня тошнило, раскалывалась голова, и сводило кишки. Еще, я никак не могла вспомнить, как попала домой. Последнее, что осело в моем нетрезвом сознании, воспоминание о том, как я, садясь в Мерседес-кабриолет Андрея, проблевалась прямо на его замечательные светло-серые автомобильные коврики с логотипом Мерседес. Все остальное исчезло из моего сознания, словно файл, удаленный вражеским агентом.
Я попыталась приподняться, от чего голова закружилась и стала всерьез угрожать расколоться на две половины. Я осторожно повернула голову и увидела Андрея. Он лежал на кровати, рядом со мной, раскинувшись, как морская звезда.
Я сильно зажмурилась. Мое окончательное грехопадение в сочетании с отвратительным физическим состоянием, толкали меня в пропасть самобичевания и ненависти к самой себе. Какого черта было так нажираться в первый рабочий день, с новым коллективом? Какое впечатление я произвела на своих новых сотрудников?
В конце концов, я перестала задавать себе эти вопросы, поскольку ответы, меня бы не обрадовали. Я попыталась разбудить Андрея, ущипнув его за руку, но он не проснулся, только крякнул что-то нечленораздельное и перевернулся на другой бок, страстно обняв подушку.
На часах было начало десятого. Я вылезла из-под одеяла, с трудом нащупала тапочки и сунула в них ноги. При попытке встать, я с трудом удержала равновесие. Ноги дрожали. Моя мебель и стены исполняли какой-то нелепый танец, отказываясь стоять на месте. Я проковыляла в ванную, залезла под душ, и, простояв двадцать минут под тугими струями прохладной воды, наконец, обрела некое подобие трезвого сознания и адекватного мироощущения.
Нужно было разбудить Андрея. Не могла же я оставить малознакомого мужика в своей квартире! Но прежде, нужно одеться и высушить волосы. Я открыла шкаф, вытряхнула из него все, что висело на вешалках, и выбрала темно-синие джинсы, купленные на барахолке, и симпатичный черный топ с округлым вырезом из Esprit.
Потом я слегка подсушила волосы и нанесла макияж. Хотя, "нанесла" — громко сказано. Щеточка туши никак не попадала по назначению, и я несколько раз больно ткнула себя в глаз, от чего потекли слезы, и тушь размазалась по веку. Я стала похожа на нелепого Пьеро с одним накрашенным глазом. Пришлось умываться и еще раз попытать счастья с нанесением макияжа. Во второй раз мне повезло больше, и я, наконец, завершила свой make up, не нанеся больше лицу и глазам физических увечий.
Андрей пошевелился в кровати, уютнее закутавшись в одеяло, и промурлыкал себе под нос что-то милое и непонятное. На его лице появилось сладостное выражение и довольная улыбка. Очевидно, в его планы не входило просыпаться.
Я решила действовать радикально: зажала ему рот и нос двумя пальцами. Андрей моментально проснулся из-за нехватки кислорода. Он недовольно посмотрел на меня и натянул одеяло до шеи.
— Доброе утро. Как спалось? — спросил он томным голосом.
В его состоянии не угадывалось даже намека на похмельный синдром. Значит, он либо слишком опытный в потреблении наркотиков и алкоголя, либо, он ничего не пил и не употреблял, что ставило меня в совсем неловкое положение. Быть невменяемой рядом с трезвым мало знакомым человеком — унизительнее не придумаешь.
Над этим я, тоже, решила не задумываться. Зачем лишний раз травмировать свое больное сознание и место его пребывания, не менее больное?
— Хуже, чем тебе, — только и буркнула я, не старалась казаться вежливой. Он начинал меня раздражать.
— Не злись. Ну, подумаешь, немного перебрала и хорошо провела время с новым знакомым! Большое дело!
Нет, этот парень точно читал мои мысли!
— Я не злюсь.
Это была неправда. Я очень злилась, только не на него, а на саму себя. Готова была себя растерзать и морально уничтожить. Как мне теперь работать с этими людьми, которые, уже, наверняка, составили обо мне не самое лестное мнение? Наверняка, все догадались, что я провела ночь с Андреем. А он еще смеет веселиться!
— Вставай, пора на работу.
С этими словами я сдернула с него одеяло, и отправилась на кухню варить кофе, себе и ему.
Андрей, не стесняясь своей наготы, проследовал за мной на кухню и уселся за стол.
— Оденься, пожалуйста, — я отвела взгляд. Мне стало не по себе.
— Да не парься ты. Скоро перестанешь стесняться. Можно подумать! С кем же нам еще спать, кроме как не друг с другом?
В первую момент мне захотелось возмутиться наглости его слов, но потом я задумалась. Рациональное зерно в его рассуждениях определенно было. Личная жизнь при такой работе была абсолютно исключена, о чем Вадим неоднократно предупреждал. Так почему же нет? От его слов я как-то расслабилась.
— Все равно оденься, — сказала я, уже более спокойным тоном.
Я бросила ему в лицо его футболку, которая, почему-то висела на моем кухонном телевизоре.
— Джинсы и обувь ищи сам. На кухне я их не нашла.
Андрей улыбнулся.
— А ты симпатичная малая. Будем с тобой дружить?
Я пристально посмотрела на него.
