Ли Райкер - О Сюзанна!
— Я думаю, что это абсурд, — сказал Джеб.
— Осталось пять минут. — Держа в руке уоки-токи, в комнату ворвалась Бриз. На ней опять было платье из черного атласа, на этот раз с белой кожаной бахромой.
Увидев Бриз, Джеб нахмурился. За две недели они не сказали друг другу ни одного вежливого слова, что, как ни странно, стало казаться ему вполне нормальным и даже удобным.
Бриз посмотрела на репортершу.
— Мистеру Коуди скоро выходить. Я попрошу вас уйти.
Журналистка не сдвинулась с места.
— У меня осталось всего несколько вопросов.
Внутри у Джеба все сжалось. Во рту стало сухо, на верхней губе выступили капли пота. Он сделал глубокий вдох, разрываясь между желанием пойти в туалет и стремлением запихнуть все газетные вырезки в глотку журналистке. Какого дьявола Бриз согласилась на интервью перед самым началом шоу? Да к тому же вскоре после смерти Клэри, когда еще не улеглась шумиха? Когда он еще не забыл Сюзанну Уиттейкер? «Бриз поступила так для того, чтобы вернуть меня», — сказал себе Джеб и тут же понял, как это нелепо.
Несмотря ни на что, при мысли о Сюзанне внизу у него все напряглось. Джеб уже не раз вспоминал о тех двух днях и ночах, проведенных в гостиничном номере вместе с высокомерной аристократкой.
— Прошу меня простить, — сказал он вставая. — Я уже ответил на все вопросы, какие только мог. — Сердце стучало, как молот. Джеб повернулся к Бриз: — Насчет вступительного номера…
Она поняла его с первого взгляда. Он забыл, что нужно исполнять сначала.
— «Ты меня любишь?» Это подойдет?
Услышав название песни — это был дуэт о двух любовниках, — Джеб почувствовал, как кровь отливает от его головы. В свое время он хотел, чтобы Бриз записала эту песню вместе с ним. Они тогда много о ней спорили.
— Скажи ребятам, чтобы они немного убавили темп. В прошлый раз это было больше похоже на танец, чем на балладу. — Она должна понимать, что он на грани.
Бриз аккуратно сложила принадлежащие журналистке бумаги, положила сверху диктофон и подтолкнула ее к двери.
Джеб улыбнулся репортерше на прощание. Улыбка получилась вымученной, но пусть эта баба запомнит его хорошие манеры. Ему больше не нужна плохая пресса.
— Спасибо за то, что пришли, — поблагодарил Джеб.
— Я буду сидеть во втором ряду. Удачного выступления!
«Если я вообще смогу выступать», — подумал Джеб. Когда журналистка вышла, Джеб откашлялся. Горло было как ободранное.
— Теперь все в порядке? — Не ожидая ответа, Бриз принялась поправлять его воротник. На миг задержав руки на его груди, она повернулась и пошла к двери. — Если тебе нужна еще минута…
Он снова откашлялся.
— Со мной все в порядке.
Остановившись в дверях, Бриз криво улыбнулась:
— Задай им жару, ковбой.
Всю дорогу Джеб, словно заклинание, повторял ее слова. Он любил сцену. Но сначала нужно попасть на нее.
* * *Оглянувшись через плечо, Сюзанна стала подниматься по ступенькам к своей входной двери. Ее выстроенный в викторианском стиле трехэтажный городской дом, с верандой и подземным гаражом, возвышался на самом краю Ноб-Хилл, там, где Калифорния-стрит спускалась к Эмбаркадеро и деловым кварталам Сан-Франциско. Несколько лет назад, переехав сюда из Гринвича, Сюзанна решила перекрасить его, и из светло-желтого с коричневыми ставнями он превратился в серый с темно-синей окантовкой.
Она снова обернулась, так как на миг ей показалось, что у нее начались галлюцинации. Сегодня был длинный день. Несколько часов она провела в приюте для животных, затем на заседании Комиссии по искусству. Однако на дорожке действительно стоял какой-то незнакомый ребенок и смотрел на нее. Маленькое худое личико, темные волосы, большие круглые глаза — все это тронуло сердце Сюзанны. На девочке была грязная выцветшая тенниска с короткими рукавами, продранные на коленях синие джинсы и стоптанные тапочки на резиновой подошве. Одежда ребенка явно не соответствовала даже той относительно мягкой погоде, какая стояла в апреле в Сан-Франциско. Хотя воздух и был довольно теплым, но с залива дул пронизывающий ветер.
— Привет! — наконец сказала Сюзанна, но маленькая девочка по-прежнему молча смотрела на нее, прижимая к губам грязный пальчик. Сюзанна снова почувствовала себя ребенком. Она словно увидела себя со стороны, только много лет назад. Та далекая девочка, но с более светлыми волосиками и в другой, более приличной одежде слонялась возле дома Дрейка, не желая входить туда, потому что не хотела встречаться с матерью.
Не дождавшись ответа, Сюзанна повернулась к двери. В окнах отражался свет предзакатного солнца. Сюзанна хотела вставить ключ в замок, но дверь неожиданно распахнулась от первого же легкого прикосновения. Сюзанна шагнула в прохладную, темную переднюю.
Подняв с натертого до блеска пола почту, она положила письма и счета на старинный сундук у стены, оклеенной полосатыми обоями. Бросив короткий взгляд на свое отражение в зеркале над сундуком, Сюзанна в который раз залюбовалась его золоченой рамой восемнадцатого века. Дом нравился Сюзанне. А вот то, что в доме она не одна, не нравилось совершенно.
— Лесли! — позвала она, подойдя к лестнице. Ответа не последовало.
Сюзанна почувствовала приступ страха, который все еще охватывал ее всякий раз, когда она — теперь даже в своем собственном доме — встречалась с матерью. Посмотрев вверх, на медный шар бельгийской люстры, Сюзанна сбросила с себя розовые кожаные туфли и сняла белую шерстяную куртку. В одних чулках она прошла через переднюю мимо стоящей под лестницей пуританского вида скамьи и вошла в залитую солнечным светом гостиную.
Действительно, ее мать прямо в джинсах сидела в одном из белых шератонских кресел, подвернув под себя босую ногу и вцепившись рукой в свои светлые волосы. Подошвы ее ног были в грязи, в комнате слабо пахло сырой землей.
— Опусти ноги, Лес. Я понимаю, что это не Гринвич, но…
Лесли не сдвинулась с места, как не сдвинулся с места и высокий мужчина, сидевший на муаровой софе цвета морской волны. Его каштановые волосы на висках были слегка тронуты преждевременной сединой. Когда-то Сюзанна считала этого мужчину интересным, но сейчас в сравнении с Джебом Стюартом Коуди его образ значительно поблек.
— Майкл! — пробормотала она. — Я думала, что ужин назначен на восемь. — Она выразительно посмотрела на свои часы, которые показывали начало шестого.
Он проворно поднялся на ноги. В своем темном с иголочки костюме Майкл казался немного чужим. Обняв Сюзанну за плечи, он поцеловал ее в щеки.
— Мы тебя ждали. У нас хорошие известия.
