Андрей Максимов - Карма

Оба направились к ожидавшей их машине.

– Куда же вы, мальчики? – Наташа застегивала блузку. – А повеселиться? Вы же обещали…

Охранники ничего не ответили, сели в машину и умчались.

– Вы что, их знаете? – спросил Семен Львович, разыскивая в кустах Наташину сумку.

– Да так… – Наташа улыбнулась. – А вы откуда взялись, Семен Львович?

– Я же вам говорил, Наташенька, уже не раз: я всегда появляюсь, когда бываю нужен.

– Ну, тогда проводите меня до дома, кавалер. И пойдемте выпьем, если не возражаете. Мне это очень нужно.

На дне рождения, Наташа еще как-то держалась: редакция, народ, то да се, да и Цветков опять же. А домой пришла, выпила-то две рюмочки – и, пожалуйста, развезло.

Конечно, трезвого ума на то, чтобы не признаться Семену Львовичу в своем диагнозе, хватило. Но больше ума не хватило ни на что.

Наташа пьяно и невнятно плакалась на свою жизнь. Семен Львович слушал, попивая чай – от более крепких напитков отказался категорически.

Слушал молча. Смотрел по-доброму. Не утешал, не спорил. Разговор напоминал общение с доброжелательным магнитофоном: ты говоришь, он благосклонно записывает.

После четвертой рюмки у Наташи все слова закончились.

Они молчали.

Наташе ужасно хотелось Семена Львовича о чем-нибудь спросить, но у нее никак не получалось сформулировать вопрос.

Наконец она выдавила:

– Ну, и что вы об этом думаете?

– Проще всего было бы сказать вам, Наталья Александровна, что вам в жизни не хватает настоящей любви…

– Ой, не хватает, – согласилась Наташа.

– Но дело не в этом, – отрезал Семен Львович. – Хотя, конечно, когда у человека – любовь, все проблемы ему кажутся незначимыми. И все-таки дело не в этом. Я не очень хорошо понимаю, что с вами происходит, более того, мне кажется, что вы утаиваете от меня что-то самое главное, тревожащее вас более всего остального…

– Ой, утаиваю, – снова согласилась Наташа. – Но тут пытайте – не скажу.

Семен Львович не обратил на эти слова никакого внимания:

– Только кажется мне, что вам более всего не хватает в жизни, знаете чего? Ясности.

– Как? – не поняла Наташа.

– Ясности, – повторил Семен Львович. – Замечали? Человеку в лесу страшно, а в чистом поле – нет. Отчего такое происходит? От того, что человек себя на ясном просторе лучше чувствует. Мне кажется, вы заблудились, Наташа, в каком-то ужасно противном лесу и вам надо выходить на простор.

– Как выходить? Куда?

– Решительно. Как из лесу выходят? По тропинке. Нет тропинки? Хорошо. Ветки поломать, сквозь чащу продраться… Не получается? Не беда. Значит, надо найти кого-то более сильного, кто знает, как выйти. Или, например…

– Погодите, погодите! – перебила Наташа. – Вы так красиво рассказываете. Погодите. А вот если такая чаща, такая глубокая задница, что и выхода нет? Ну, нет выхода вообще! Тогда что прикажите делать? Двигаться по пищеводу?

– Пока человек живет, выход есть всегда. Жизнь – это и есть выход. Даже смертельно больной человек… – тут Семен Львович сделал паузу и посмотрел на Наташу выразительно (или показалось?), – должен придумать себе жизнь – и жить. Если Бог оставляет человека на Земле, то он это делает с какой-то целью. Дали тебе крест? Тащи. Оказался в лесу? Прорывайся в поле и – шагай, шагай, шагай! Покуда тебя Господь не прибрал, шагай!

Своим, уходящим в сон сознанием Наташа понимала, что Семен Львович говорит не то чтобы очень умно, а, скорее, очень кстати. Формулирует то, что она чувствовала, но так ловко выразить не могла.

– Вы спать хотите, – улыбнулся Семен Львович. Потом он достал из кармана блокнот, что-то написал, вырвал листок и протянул Наташе.

На бумажке был написан телефон и имя – Магда.

– Что это? – удивилась Наташа.

– Это телефон врача.

– Ветеринара?

Семен Львович не уловил иронии:

– Нет.

– А откуда вы знаете, что мне нужен врач?

Семен Львович помолчал немного, а потом сказал жестко:

– Вам нужен врач. Я знаю. Не тот, который вылечит, а тот – который объяснит.

– Что объяснит? – Наташа чувствовала, что язык ворочается с трудом.

– Что-то самое главное, чего вы не понимаете. Я абсолютно убежден, что вы, в конце концов, все равно начнете искать необычных врачей, экстрасенсов всяких и наверняка напоретесь на шаромыжников. Поэтому идите к Магде. Я, правда, сам бы мог вам рассказать все, что расскажет она. Но ветеринару вы не поверите, а ей – поверите… – Семен Львович усмехнулся. – Пойдете к ней – и поверите в то, что она скажет. Я уверен, что это вам поможет. Пойдете?

И Наташа поняла: она пойдет к Магде.

– Магда – астролог… Она вас ждет. Она составила уже вашу натальную карту.

– Что составила? – не поняла Наташа.

– Магда – необычный астролог. Она появляется в жизни человека один раз, но то, что она говорит, не забывается. Вы ее внимательно послушайте, вам будет интересно… – Семен Львович поднялся, – и полезно. Вы же мне верите? Так верьте до конца.

Про натальную карту Наташа не поняла, но поняла, что завтра непременно позвонит Магде и тут же к ней пойдет – сопротивление бесполезно.

ДРУГИЕ И МАГДА

Все последнее время Наташа просыпалась без каких бы то ни было желаний. Просыпалась потому, что так было заведено. Первые слова, которые она говорила сама себе каждое утро: «Господи, как же мне все надоело!»

И тут она впервые проснулась с желанием – непонятным, сумасшедшим, но очень четким: Наташе хотелось позвонить Магде.

Она включила телефон, и он тут же затрезвонил. Решила, что не будет подходить к очередному квартиросъемщику.

Но телефон бренчал нагло. Прервался на мгновение и снова затарахтел.

Взяла трубку и гаркнула:

– Ну!

А это – Цветков. Сам звонил. Безо всяких секретарш.

– Здравствуйте, Наталья Александровна, – сказал он своим невозможным голосом. – Это Цветков.

Наташа привстала на кровати от изумления.

– Здрасте, – все, что смогла сказать.

– Я подумал… Ну, в общем… Я хотел извиниться за то, что вчера… Нет, я действительно к вам отношусь по-особенному, но… Видите ли, Наташ, я боюсь, чтобы вчерашняя история не испугала вас, чтобы вы, не дай бог, не подумали, что я там обиделся или…

– Да я… – начала было Наташа.

Но Цветков договорить не позволил:

– Если можно, не перебивайте меня, я и так волнуюсь. Так вот… Я не могу сказать: забудьте все, что было вчера, потому что и вы этого не забудете, и я не забуду. Но я хотел бы, чтобы мы с вами продолжали работать так же, как и раньше. И как бы я к вам ни относился как мужчина, я вас очень ценю как главный редактор. Я бы хотел, чтобы вы это знали. Я хотел бы также, чтобы при встрече мы не прятали глаза друг от друга. Надеюсь, так и произойдет. Ну вот… Да, еще. Мне очень понравился ваш материал про гаишника, и фотографии получились отменные. Я поставил материал в ближайший номер на разворот. Что касается Артура, я вам уже говорил про возникшие проблемы, но, рассчитываю, что мне удастся их решить. Не теряю надежды увидеть вас на работе в ближайшие дни с новыми идеями.