Мишель Мартин - Ставка на темную лошадку
Каллен улыбнулся, глядя на нее сверху вниз, и она чуть заметно поежилась. Ее лицо было таким знакомым и в то же время каким-то иным.
– Ты сегодня не перестаешь меня удивлять.
– Я решила действовать, как призывал герой бессмертного Вальтера Скотта Мармион: «Вперед, и только вперед!» – Она решительно тряхнула головой, ее медные волосы плавно колыхнулись, и Каллену вдруг захотелось прикоснуться к этому пылающему шелку. – Мне кажется, это самая сумасшедшая затея из всех, в которых мне когда-либо приходилось участвовать.
– Ты говорила то же самое перед тем, как мы забрались ночью в сад миссис Баррисфорд и выкопали лучший куст роз, чтобы приз достался маме. И еще раньше, когда мы вкрутили красную лампочку в фонарь у дома Бартонов.
Саманта рассмеялась.
– Посмотреть на тебя сейчас: такой франт с прекрасными манерами. И никогда не догадаться, что ты был способен на такие штучки. Ты в высшей степени непредсказуемый человек. Может быть, в этом кроется причина твоего оглушительного успеха в бизнесе? Твои конкуренты не в состоянии предугадать твой следующий шаг.
– Ноэлю Бомону раз или два это удалось, – заметил Каллен.
– Серьезно? Должна сказать, он начинает мне нравится все больше и больше.
– Ну, раз он тебе так по душе, предлагаю продумать запасной вариант. Если Грандиозный План не сработает, ты можешь переключиться на Ноэля, соблазнить его и тем самым расчистить мне путь к Уитни.
– Знаешь, как называют мужчин, которые предлагают такие варианты?
– Наверное, изобретательными?
– Ошибаешься! Их называют сутенерами.
Каллен смущенно пожал плечами и поспешил сменить тему:
– Ну хорошо, а как продвигаются дела с подготовкой к соревнованиям? – живо поинтересовался он. – Думаю, у тебя есть кого выставить на наших соревнованиях осенью?
– У меня четыре перспективных шестилетки, и еще восемь тоже неплохо себя показывают.
– Четыре лошади? Ты серьезно собираешься заявить на соревнованиях четырех лошадей?
– А почему бы и нет? Число «четыре» совсем неплохое.
– Ты в своем уме? Собираешься на серьезных соревнованиях по полной программе выступать на четырех неопытных молодых лошадях? Это безумие. Самоубийство. Добром это не кончится, мисс Ларк.
– Нет, зачем же так мрачно? Я на многое не претендую. Мне будет достаточно, если они войдут в тридцатку, – беззаботно улыбнулась Саманта.
– Знаешь, как называют таких женщин, как ты?
– Отчаянными?
– Нет, подумай еще.
– Самоуверенными? Может быть, легкомысленными?
– Нет, чокнутыми.
– А, – усмехнулась Саманта, – я думаю, ты скажешь что-нибудь новое. Впрочем, второе определение мне, пожалуй, тоже подходит.
– Сэм, ты сегодня уже и так разрушила почти все мои представления о тебе. Оставь хоть что-нибудь!
– Извини. – Саманта улыбнулась еще шире. – И не пугайся: не такая уж я легкомысленная. Разве что в Европе моя жизнь была немножко беспорядочной.
– Ты что, совсем добить меня хочешь? – взмолился Каллен.
– Хотя, – покусывая губу, продолжала она, – три любовника за четыре года – это не слишком беспорядочная жизнь.
– Любовники? Что это значит?..
– Ну, как бы тебе объяснить… Это мужчины, с которыми я спала, – услужливо подсказала Саманта. – Для чего, по-твоему, я покорила Филлиппе Валентайна?
– Это еще кто такой? – с дрожью в голосе спросил Каллен.
– Филлиппе Валентайн? Это была моя первая попытка соблазнить мужчину. И, надо сказать, она оказалась очень удачной.
– Послушай, кто ты такая? И куда ты девала Саманту Ларк? – Каллен с изумлением смотрел на стоявшую перед ним женщину. Он с трудом верил своим ушам.
Саманта рассмеялась, и он сразу понял, как ей удалось покорить Валентайна.
– Что, похожа я на девчонку-сорванца?
– Сейчас – ничуть. Но ведь это я сказал, что ты сможешь соперничать с Уитни!
– Однако, когда я вошла в зал, у тебя была такая физиономия, как будто тебя как следует лягнула лошадь.
В этот момент танец закончился, Саманта приподнялась на цыпочки и поцеловала Каллена в щеку. Мягкое тепло ее поцелуя проникло в него, как капли дождя в рыхлую землю.
– Вызволяй свое сокровище, – сказала она. – А мне еще предстоит потрудиться: надо убедить половину штата, что нас с тобой связывает нечто большее, чем детская привязанность.
Каллен ошеломленно смотрел ей вслед. Тонкий шифон достаточно четко обозначил линии ее тела, и ему стало не по себе, когда он вдруг осознал, что невольно мысленно раздевает подругу своего детства. Возможно, Грандиозный План был не такой уж блестящей затеей?
Каллен смотрел, как Сэм легко двигается по залу, переходя от одной группы гостей к другой, непринужденно вступая в разговор. Он не сводил с нее глаз, когда она два раза танцевала с Ноэлем, потом с наследником нефтяного магната Эриком Лэнгтоном и, наконец, с Донованом Страйком, архитектором с мировым именем. Ему и в голову не могло прийти, что она способна так великолепно сыграть роль царицы бала! Мало того, Саманта играла эту роль по-своему. Соревнуясь с Уитни, она не стремилась ей подражать ни в манерах, ни в одежде. Казалось, она наконец сняла маску, под которой долгое время скрывала свое настоящее лицо. Теперь она стала самой собой, и это явилось ключом к ее успеху. А в том, что успех был необыкновенный, Каллен не сомневался: об этом говорили особые взгляды, которые бросали на нее гости, внимание, с которым все прислушивались к ее словам. А лучшим подтверждением успеха Саманты было растущее беспокойство Уитни.
Задолго до полуночи поражение Уитни стало очевидным. Куда только делся ее царственный вид! Когда Ноэль пригласил ее на танец, Каллен буркнул себе под нос:
– Кажется, лед тронулся.
– Мужчинам не к лицу самодовольство, – услышал он за своей спиной и, обернувшись, увидел Саманту. Как же она была хороша!
– Это не самодовольство, а гордость за отличную работу, – усмехнулся Каллен. – Грандиозный План уже приносит свои плоды: Уитни явно задета за живое.
Саманта не сдержалась и громко фыркнула от смеха.
– Нам и правда кое-что удалось, если Уитни повесила нос, когда вокруг полным-полно восторженных поклонников. А теперь, – она взяла его под руку так естественно и свободно, как будто проделывала это тысячу раз, – теперь надо показать, что наш роман бурно развивается. Идем, плеснем маслица в огонь.
Они направились к центру зала. Оркестр играл медленную румбу. Каллен не замечал ничего вокруг – он видел только Саманту, ее обаятельную улыбку, пламя ее шелковистых волос, лучистые глаза.
– Публику я подогрела, так что начинаем спектакль! – тихо скомандовала она и спокойно положила руку ему на плечо.
