Роберта Ли - Притворство
– Нет, я раскаиваюсь. - Он поднес ее руку к губам. - Раскаиваюсь настолько, насколько вообще на это способен.
– Какое несимпатичное извинение! Он улыбнулся углом рта.
– Я не люблю, когда женщины проявляют собственнические инстинкты по отношению ко мне.
– Ты просто не любишь женщин.
– Ты знаешь, кто в этом виноват.
Она отодвинулась от него и взяла свою сумочку.
– У тебя какое-то странное настроение. Я не собираюсь больше разговаривать с тобой, пока ты не выпьешь.
– У нас нет времени. Я обещал Коре, что мы приедем к ланчу.
– Но ты должен задержаться на минутку и послушать запись, как я читаю монолог Мэри-Джейн. Это так важно для меня.
– Я знаю, - сказал он со слабой усмешкой, - неужели, ты считаешь меня таким самоуверенным, чтобы поверить, что ты вернулась ко мне ради меня самого?
Она широко открыла глаза, и выражение ее лица перестало быть детским.
– Я рада, что ты мне это сказал. Пол. Это дает мне шанс сказать тебе кое-что, что я должна была сказать сразу, как только мы встретились снова. - Она подошла ближе к нему. - Конечно, ты нравишься мне. А почему бы нет? Ты - Пол Моллинсон, драматург. Ты - богатый, преуспевающий, красивый я умный. У тебя изумительное чувство юмора и отвратительный характер, ты бодр в полночь и сонный утром. - Она остановилась. - Продолжать дальше?
– Нет, спасибо. - Он пристально посмотрел ей в глаза. - Я никогда не думал, что ты настолько умна и так хорошо все понимаешь.
– Я говорила тебе, что проникнусь тобой, обовьюсь вокруг тебя.
– Как ядовитый плющ?
– Плющ… Может быть! Но без яда. - Она обняла его, и он наклонил голову к ее лицу.
– Я сумасшедший, что слушаю тебя, - прошептал он у самых ее губ. - Я должен был усвоить свой урок много лет назад.
Губы их встретились, и открывшая дверь Энн сделала шаг назад, чтобы снова выйти из комнаты.
– Не уходите, - позвала ее Сирина. - Мы сейчас уходим.
– Вы тоже можете уйти пораньше. - Пол подошел к письменному столу. Он стоял к ней спиной. - И не возвращайтесь до середины дня в понедельник. Я раньше не вернусь.
Энн пробормотала "спасибо" и вышла. Из окна столовой она проводила взглядом уезжавших Пола и Сирину, долго затем глядя на дорогу вслед их автомашине. Шум мотора давно стих, а она все стояла в глубокой задумчивости. Ее вернул в реальный мир бой церковных часов, надо было еще закончить работу.
К четырем часам перепечатка была закончена, и она, прежде чем уйти, решила дождаться чая. Лениво взяла она в руки пьесу и стала ее просматривать, потом включила, магнитофон и послушала запись Сирины. Какая не правильная интонация. Она перенесла микрофон на свой стол и начала читать монолог.
"Я лгала тебе, Фрэнк. Я лгала тебе с самого момента нашей встречи…"
Энн забыла, что она находится в гостиной дома на Хэмпстед Мьюз, забыла, что она Энн Лестер, дочь Лори Лэнгема. Она была Мэри-Джейн, девушкой, которая не умеет заводить друзей и которая, наконец влюбившись, узнает в горький момент истины, что человек, которого она полюбила, такой же неудачник, как она. Она выговаривала слова роли без едкой иронии, с которой Пол их диктовал, добавляя та здесь, то там, по фразе, которая слегка меняла смысл всего монолога и его первоначальное звучание. Когда, она в конце концов договорила все до конца, в голосе ее дрожали слезы и она была так взволнована, будто выступала перед публикой.
– В чем дело, мисс Лестер? Разговариваете сами с собой? - Смизи вкатила сервировочный столик в комнату и закрыла дверь.
– Я читала отрывок из пьесы. - Энн повернулась к магнитофону и улыбнулась. - Вы когда-нибудь слушали свой собственный голос?
Смизи попятилась назад.
– Не теперь. Вы еще меня будете поддразнивать! Я знаю, что взвизгиваю, так какой же смысл себя расстраивать?
– И вовсе вы не взвизгиваете, разве когда сердитесь.
Зазвонил дверной колокольчик, и Смизи, посмеиваясь, пошла открывать.
Со вздохом Энн перекрутила пленку и начала стирать. Она не решалась дать Полу послушать запись.
– Мисс Лестер? - Смизи просунула голову в дверь. - Пришел мистер Лэнгем. Я сказала ему, что мистера Моллинсона нет дома, но он утверждает, что хочет поговорить с вами.
Энн выключила магнитофон и встала из-за стола, когда вошел отец.
– Папа, по-моему, ты обещал больше сюда не приходить.
– Я знал, что Пол рано уедет, поэтому я приехал забрать тебя к нам. Мама переживает, что она тебя совсем не видит.
Энн прошла к столику.
– Раз уж ты здесь, выпьешь чая?
– Нет, не могу. Я не заглушил мотор: машина очень плохо заводится.
– Тогда я быстро - только возьму пальто. Она взбежала наверх, чтобы взять его и попрощаться со Смизи и поспешила вниз, и все-таки опоздала: отец сердито копался под капотом.
– Проклятая развалина опять заглохла. - Он обошел машину кругом. - Если бы мне не пришлось ехать сюда за тобой…
– Я тебя не просила, - запротестовала она.
– Знаю, что не просила. Но твоя мать все время без остановки пилила меня. Как мне хотелось бы, чтобы ты бросила всю эту чушь и вернулась домой. Если ты собираешься серьезно работать на сцене, пора начинать.
– Ты предлагаешь пойти в другую труппу?
– Нет. Совсем нет. - Голова его снова исчезла под крышкой капота. - Я попробую достать тебе роль, если, конечно, твоя дурацкая гордость даст тебе ее принять.
Энн смотрела на дорогу.
– Я приму от тебя совет, папа, но не роль. Я хочу продвигаться за счет своих собственных способностей.
– А когда это произойдет, что тогда? Замужество? Тебе будет трудно найти мужа, который с пониманием отнесется к тому, что тебя каждый вечер нет дома. А как будет с детьми…
Она рассмеялась.
– Не заглядывай так далеко вперед! Отец, что-то буркнув, подергал рукой какой-то проводок. Глядя на его седеющую голову, Энн размышляла над его словами: брошенные, казалось бы, небрежно, они потянули за собой целую цепочку мыслей, избавиться от которых было нелегко. Если только она не выйдет замуж за актера, замужество вряд ли будет счастливым. А больше всего на свете она не хотела, чтобы ее брак закончился разводом.
Машина взревела, и с радостной улыбкой Лори забрался на свое место рядом с ней.
– Почему у тебя такой торжественный вид, кукленок?
– Я раздумывала, как ты отнесешься к зятю.
– Я не против зятя, но подумай, что будет с моей карьерой, если я стану дедом!
– Я рожу тройню, только чтоб насолить тебе!
– Верю, что постараешься! Три маленькие девчушки, полностью похожие на тебя!
"Или трое мальчишек, - подумала Энн про себя, - с серыми глазами и прямыми черными волосами". Она нахмурилась. Этого никогда не случится Не может случиться. Если бы не было Сирины, был бы кто-нибудь еще вроде нее: такая же искусственная, хрупкая и очаровательная на вид. Пол Моллинсон был любовником-дилетантом; может быть, не по характеру, но уж точно по обстоятельствам. Он так и не смог освободиться от неудачи юношеского романа. С тех пор он только тем и занимался, что создавал вокруг себя защитный экран, через который не могло проникнуть настоящее чувство.
