Абигайль Кейси - Гадание на розах
Глория же пыталась уснуть, но боялась, что во сне повторится библиотечный кошмар.
А к транквилизаторам и прочей успокаивающей химии аспирантка в силу профессиональных знаний относилась с опаской и осторожностью.
Вечером утомленную подругу сменила бабушка.
Из усадьбы доставили три бутылки старинного вина, хрустальные фужеры и варенье из розовых лепестков.
Накрыв маленький столик, энергичная гранд-маман пристроилась на краешек постели.
— Так, деточка, розы-то оказались правы?
Бабушка поправила внучке подушку.
— Предсказали бойню… — Глория погладила фамильный медальон. — И то, что я уцелела.
— Да, деточка, да.
Бабушка поправила одеяло.
— Хорошо, что я отдала тебе фамильную реликвию.
— Да, оберег защитил не только меня. — Глория снова накрыла медальон ладонью. — Но и моего спасителя.
— Небо знает, что делает.
Бабушка налила в фужер красного вина.
— На-ка, деточка, выпей бургундского.
Внучка беспрекословно подчинилась.
— Помнишь, как дедушка любил это винцо?
— Еще бы.
Бабушка наполнила свой фужер.
— Кстати, о твоем спасителе…
— Хочешь выпить за его здоровье?
— Разумеется.
Бабушка, смакуя и не торопясь, осушила фужер до дна.
— Кстати, о твоем спасителе.
— Ба, ты уже это говорила.
— Прости, склероз.
— А не рановато?
— В самую пору. — Гранд-маман всегда спокойно относилась ко всем старческим изменениям. — Главное, чтобы артрита не было.
— И геморроя.
— Ну ладно, раз мы заговорили на медицинские темы, то я скажу тебе, что надо делать дальше.
— Ба, я не хочу к психотерапевту.
— Ты, детонька, в полном порядке. — Гранд-маман величаво прошлась по комнате. — Тем более что любовь — лучшее лекарство на свете.
Гранд-маман вздохнула, тяжко припоминая то ли блистательную молодость, то ли почившего два года назад мужа.
— Ба, а может, закроем эту идиотскую медицинскую тему?
— Ни в коем случае, детонька. — Гранд-маман переборола склероз. — Я веду речь о твоем спасителе.
— Хочешь оплатить его пребывание в больнице?
— Само собой.
— Я тебя обожаю, Ба.
— Но-но, не подлизывайся.
— Я немножко.
— Лучше давай-ка усни и, желательно, до утра.
— Постараюсь.
— А если тебе приснится сегодняшняя гадость, выпей еще вина.
— Договорились.
— Желательно, чтобы ты выспалась основательно.
— Но мне сказали, что к следователю я могу пока не торопиться.
— Зато надо торопиться в палату к русскому герою.
— Ох, Ба, я хочу этого, но жутко боюсь.
— Деточка, поверь моему опыту, теперь вы с ним навсегда связаны.
— Все равно боюсь.
— Ничего, деточка, справишься.
— Может, Тину взять?
— Подруги в этом деле только мешают.
— Логично.
— И не забудь, Королева роз, преподнести ему букет своей Безымянной красавицы.
— Непременно…
Глава 3 ОЧАРОВАТЕЛЬНЫЙ ФАНТОМ
Поутру на фитотроне, в отсеке, где при оптимальных давлении, температуре и влажности произрастала белая роза, шедевр ускоренной селекции, в отсеке, где на пульте дежурили юные ассистенты со второго курса, появилось ученое привидение.
На аспирантском призраке вместо дорогущего платья голубого цвета была скромная блузка и темная юбка.
Привидение нагло принялось срезать уникальные цветы.
Ассистенты, утратив интерес к портативной игровой консоли, занимавшей их всю ночь, застегнули халаты и кинулись спасать розы от мистического вторжения.
— Хай, мальчики, — сказало привидение из-за букета. — Как дела?
— А нам, нам…
— Сказали, что…
— В библиотеке…
— Застрелили…
— И мы подумали…
— Что нам явилось привидение…
Глория Дюбуа разрядила напряженную обстановку остроумной репликой:
— Чтобы дать руководящие указания!
Ассистенты натянуто заулыбались, все еще не веря в реальность происходящего.
— Мне еще рановато, мальчики, переходить в инфернальный режим существования.
Ассистенты молча согласились с обретшей плоть руководительницей.
Возникла траурная пауза.
Глория Дюбуа положила секатор в отделение для инструментов.
— Кто-нибудь может добросить меня до больницы?
— К сожалению, я на велосипеде.
— Зато я на четырех колесах.
— Тогда вперед… и, желательно, без свидетелей. А то потом такие слухи пойдут по кампусу…
Сметливому ассистенту и аспирантке удалось пробраться к машине практически незамеченными.
— Только, пожалуйста, не мимо библиотеки.
— Легко!
Устроившись на заднем сиденье, Глория Дюбуа замаскировалась букетом. Аспирантка, после того как ассистенты приняли ее за привидение, ясно поняла, что предстоящий денек будет самым ужасным днем в ее жизни, чуть менее ужасным, чем вчерашняя трагедия.
Если первокурсница, ставшая убийцей, произвела семь выстрелов, то сегодня этих выстрелов будет немерено.
С телевизионных экранов.
С газетных полос.
Со страниц Интернета.
С уст фальшивых очевидцев и липовых свидетелей.
И замелькают фотографии погибших. А также студентки, промазавшей только раз.
И незадачливого дяди, охранника Национального парка роз.
И Тины Маквелл, как главной свидетельницы, первой оказавшейся на месте преступления.
И, конечно, пресса не обойдет стороной оставшихся в живых.
Теперь в историю Луизианского университета Глория Дюбуа впишется не как выдающийся генетик, а всего лишь как уцелевшая жертва утренней бойни, академической резни, студенческого разгула, библиотечного ада…
А может, репортеры и корреспонденты обзовут эту жуткую сенсацию как-нибудь более хлестко?
Но тут на обочине мелькнул указатель поворота к больнице.
И аспирантка, ненавидящая в данный момент все средства массовой информации вместе взятые, переключилась на сугубо личные проблемы.
Впереди была встреча с мужчиной, который окончательно и бесповоротно доказал, что он достоин женщины из рода Дюбуа.
Аспирантское сердце встрепенулось, пульс участился.
Как всегда, Глория начала терзать себя вопросами, не имеющими ответа.
А вдруг раненому стало хуже и к нему не пропустят?
А вдруг русский пациент не захочет видеть ту, из-за которой пострадал?
А вдруг библиотечный герой элементарно захочет вернуться на родину?
А вдруг далекие родители потребуют, чтобы сын как можно скорее покинул негостеприимную страну?