Келли Дориен - Женские тайны
— Я люблю тебя, черт возьми, но ты выводишь меня из себя.
После этого ей нечего было сказать. Да и ему тоже.
Майк исчез. Дана не могла решить, радоваться ей или тревожиться. Разрешение на персональную защиту, которое Кэл убедил ее получить, не уменьшало опасений. Не верила она, что Майк проявит уважение к какой-то там бумажке.
Всю неделю она безвылазно сидела в салоне, восстанавливая свой график по записям Триш, но все равно оставалось слишком много пробелов.
Единственным приятным и спасительным событием было приобретение нового компьютера.
Кэл приходил каждый день, а каждую ночь они проводили в доме Бруэров, но он больше ни разу не произнес ни слова о любви. А ей просто необходимо было услышать его признание, сказанное не в сердцах и безо всяких «черт возьми», чтобы решиться открыть ему собственные чувства.
В ожидании этого Дана потихоньку приобретала кое-какие вещи с намерением превратить себя в женщину, которая достойна находиться рядом с шефом полиции. Она покупала неброские туфли… элегантные туфли… Еще она состригла с волос ярко-розовые «перья». Кэл говорил, что скучает по ним, но она полагала, что это он из вежливости.
Этим вечером, пытаясь взбодрить ее, Хэлли пришла в салон расписать два маленьких столика для «Эдема». Один столик был уже готов, когда закончилась оранжевая краска.
Пока Хэлли бегала за краской в свою студию, Дана развлекалась тем, что тонкой кистью подписывала имена под разными животными: Кэл был львом, Хэлли антилопой, а Майк, разумеется, змеей.
Она только начала выводить имя Триш под изображением огненно-красного попугая, когда услышала, как звякнул колокольчик на двери.
— Как быстро, — пробормотала Дана, отложила кисть, вытерла руки об испачканные джинсы и направилась в приемную салона и застыла в дверях — это была не Хэлли, а Майк. Он стоял и вертел в руках ножницы.
— Что ты здесь делаешь? — спросила Дана, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Кое-что проверяю. — Он положил ножницы.
Вот тебе и охранная грамота!
— Тебе лучше уйти.
Вместо этого он уселся в кресло и положил ноги на стойку. Майк старался быть обаятельным, но глаза его оставались холодными.
— За последнюю неделю ты сделала из меня дурака.
— Ты сам себя им сделал, — огрызнулась Дана и тут же пожалела о сказанном. — Майк, я не вижу смысла обсуждать это, — заговорила она примирительным тоном.
— Ты любишь его?
Дана не стала притворяться.
— Да.
Он встал и взмахом руки смел со стойки все баночки и бутылочки.
Дана бросила взгляд на телефон, но Майк заметил это, подскочил к розетке и выдернул шнур.
— Думаешь, я позволю тебе легко отделаться после того, как ты оклеветала меня перед всеми?
Теперь она по-настоящему испугалась.
— Я устал пахать как лошадь. Ты должна была нуждаться во мне, ты должна была приползти обратно! — заорал он, пнув маникюрный столик. Стеклянная столешница разбилась, бутылочки с лаком покатились по полу.
Ни секунды не задумываясь. Дана толкнула его в спину. Они повалились на пол, раскидывая стулья.
Майк вырвался, вскочил и наподдал ногой маленький журнальный столик. Тот пролетел мимо Даны и врезался в стул. Майк рывком поднял Дану на ноги и вцепился в ее рубашку. Встряхивая ее, он прорычал:
— Ты вышвырнула меня вон.
— Ты спал с другой женщиной! — Она ухватила его за запястья. — Отпусти меня.
— Сначала ты выслушаешь.
Дана укусила его в руку, и он швырнул ее на пол. Она стала потихоньку пробираться к двери, соображая, как бы сбежать, но Майк схватил ее и потащил к зеркалу.
— Посмотри на нас — мы же идеальная пара. Идеальная!
Дана глянула на отражение. Майк казался незнакомцем, ничем не напоминавшим того компанейского парня, за которого она выходила замуж.
Дана начала медленно, осторожно перечислять факты:
— Майк, ты спал с Сюзанной, мы развелись, мы больше никогда не будем вместе.
Он вонзил пальцы ей в плечи с такой силой, что она еле удержалась на ногах.
— Ты что, не понимаешь? — Его голос звучал все громче, и она взмолилась, чтобы кто-нибудь услышал. — Она была просто еще одним трофеем. Это ничего не значило.
Эти слова поразили Дану сильнее всего.
— Трофеем? Значит, я тоже?..
Майк фыркнул.
— Для этого у тебя недостаточно денег, ты скорее довесок. Но ты — единственная женщина, которую я любил.
Он схватил табурет, на котором Дана сидела, делая стрижки, и запустил им в зеркало. Металлические ножки ударили по стеклу, словно молотки. Дана инстинктивно втянула голову в плечи — крошечные осколки вонзились в нее.
— Ты любишь меня! — Майк был уже не способен рассуждать здраво.
Дана закричала, выбрав единственное слово, которое могло привлечь внимание прохожих:
— Пожар!
Она кричала снова и снова, пока Майк пытался зажать ей рот рукой.
Он повалил ее прямо на осколки зеркала, и Дана поняла, что вопрос встал о жизни и смерти.
— Мы уедем, — сказал он. — Разве ты не видишь, что это единственно правильный выход? Отправимся в какое-нибудь другое место, начнем сначала…
Дане показалось, что вдалеке послышался вой сирены. Она пошарила рукой и нащупала распылитель лака для волос.
Подтянув флакон к себе, Дана направила струю Майку в глаза. Он сразу выпустил ее, и она двинула его коленом между ног.
Он взвыл одновременно с треском ломающегося дерева и звоном разбитого стекла. Глубокий голос, тот, который она больше всего на свете любила, прокричал:
— Полиция! Не двигаться!
Майк извивался на полу, ничего не слыша от боли. Дана встала на четвереньки, потом поднялась на ноги. Она дотронулась пальцами до лба, они стали красными от крови.
— Дана!
К ней подбежала Хэлли.
— Я услышала шум с лестницы и позвонила в полицию… э… Кэлу. Дверь была чем-то заложена, и я не могла войти. — Она стащила с себя хлопчатобумажный свитер и прижала ко лбу Даны.
Та вскрикнула:
— Осторожнее! Больно!
— Думаю, это просто небольшой порез, но такие раны обычно сильно кровоточат, — объяснила Хэлли.
— Вызвать «скорую»? — спросил другой голос.
— Кто-нибудь заткнет Хендерсона? У тебя нет с собой кляпа, шеф? — поинтересовался кто-то еще.
Дана чуть сдвинула свитер с лица и увидела толпу, собравшуюся в дверях салона.
— Сэнди-Бенд в полном составе, — философски заметила ее подруга. — А теперь сядь, пока ты не упала в обморок.
— Только неженки падают в обморок, — ответила Дана, но все-таки села — перед глазами все плыло. Чертов идиот Майк, чтоб ему провалиться! По сравнению с сегодняшним побоищем его первый взлом выглядел просто детской забавой. — У Мисси Гайер будет припадок. Пора приступать к составлению нового плана страховки, — пробормотала она.
Дана увидела, как Кэл надел на Майка наручники и, потянув, поставил на ноги.
— Ну, чего уставились? — прорычал Майк. — Я опять оседлал ее, а она кобылка с норовом, ясно?
— Заткнись. — Голос Кэла был низким и угрожающим.
— Не нравится? Думаешь, ты единственный, с кем она спала в последнее время? Ты был в доле, начальник, и даже не знал об этом.
Кэл широкой ладонью схватил Майка за шею и вытолкал его на улицу.
Наступила тишина.
Дана спрятала лицо в свитере Хэлли и мечтала, чтобы мир провалился ко всем чертям. Боль была такой щемящей, что она не могла дышать. Кэл Бруэр для нее потерян, и Дана не представляла, как жить дальше.
Глава четырнадцатая
С приходом утра наступила ясность. Дана знала, что должна делать. В каком-то смысле ее мать права: нельзя допустить, чтобы ее непутевая жизнь портила жизнь Кэла.
Его будущее решается на городском совете сегодня после полудня. Дана подозревала, что это будущее будет менее мрачным, если ее в нем не окажется.
Решившись, она толкнула дверь полицейского участка. Кэл разговаривал по телефону. Он коротко ей кивнул, и она поспешно отвела глаза, чтобы не расплакаться. Сердце упало, когда она заметила Митча и Джима Колдуэлла, — она не была готова к публичному разрыву. В довершение всего Митч направился в ее сторону.
— Привет. — Он быстро чмокнул Дану в щеку. — Как ты сегодня, ничего?
Она кивнула.
— Майка перевели в окружную тюрьму, — сообщил он. — Бьюсь об заклад, никто не внесет за него залог, так что ты избавилась от него до суда.
— Хорошо, — прошептала Дана.
Кэл закончил телефонный разговор.
— Мы могли бы где-нибудь поговорить? — спросила Дана.
Он оглянулся.
— Ребята, не оставите нас на минутку?
Митч и Джим вышли.
Кэл убрал у нее со лба волосы, чтобы посмотреть на порез.
— Похоже, шрама не будет, — проговорил он.
На теле — нет, подумала Дана, а вот на сердце…
Она сделала вдох.
