Аннет Клоу - Звезда Востока
Его мысли были прерваны грохотом распахнувшейся двери.
– Встать!
Эта команда более не застает его врасплох. Гарольд неспешно сел, спустив ноги вниз. Заключенные просыпались медленно, почесывались, потирали затекшие на досках плечи.
– Шевелитесь! Быстрее!
– Дали бы выспаться и отдохнуть перед пешей дорогой! – посетовал кто-то хриплым голосом из самого дальнего угла.
Свет фонаря тут же выхватил из темноты грубое лицо, заросшее многодневной щетиной.
– Это кто там самый умный? Выходи вперед! Строиться!
Цепочка желтоватых огней протянулась вдоль длинного коридора до самого трапа, спускающегося сначала на пирс, а потом теряющегося в мрачной тьме прибрежного леса.
– На месте отоспитесь! Там будет и кормежка и воды вволю! – хохотнул начальник конвоя. – Зачитываю список.
Гарольд немного замешкался, когда офицер назвал его новое имя. Он уже привык к нему, но после разговора с Летицией оно неприятно царапнуло слух.
– Джулиан Донован! Выходи! – Офицер поднял голову. – Где ты там?! Быстро! Как самый крепкий, отправишься во главе колонны следом за проводником.
– Слушаюсь! – Гарольд откашлялся. Голос звучал глухо, без энтузиазма и восторга.
– Ты чем-то недоволен, Донован?! – поинтересовался офицер. – Приказать тебя подбодрить?
– Не стоит! – Гарольд выпрямился в полный рост, сверху вниз окинул офицера презрительным взглядом.
Тот невольно посторонился и молча наблюдал, как рослый, широкоплечий и статный мужчина проходит мимо. Гарольд мог быть доволен произведенным впечатлением. Капитан явно побаивался его.
– Не дай господь, столкнуться с подобным зверем на узкой тропе! – пробормотал начальник охраны себе под нос.
– Не дай господь! – подтвердил Гарольд Маккензи несколько насмешливо.
Он оказался почти на полголовы выше сопровождающего колонну офицера. И это обстоятельство придало ему уверенности и оптимизма. Молодой человек шагнул следом за проводником, силуэт которого смутно угадывался на фоне слабо светлеющего неба, усыпанного крошечными и необычайно яркими звездами. Команды звучали приглушенно. Начальник конвоя отстал и вскоре, судя по всему, сел верхом на лошадь.
Гарольд ощущал, как теплая и мелкая дорожная пыль обволакивает босые ступни, неприятно скользит между пальцами. Окружающий мир казался враждебным, реагируя на вторжение чужаков шипением и свистом странных тварей, по возгласам которых невозможно было представить себе их внешность и понять, какую опасность они таят для человека. Гарольд пожалел, что не внял предупреждению проводника и не надел неуклюжих деревянных сандалий.
Высокий тоскливый вой прорезал ночную тьму, как только колонна оказалась за городом. Несмотря на влажную духоту, Гарольд почувствовал, что озноб охватывает взмокшее от пота тело.
– Волки или шакалы? – предположил он, не обращаясь ни к кому. Но проводник, шагающий впереди, замахал фонарем, выписывая в воздухе круги, в которых мелькали то одинокое деревце, то заросли кустарника с колючками, то летящий в воздухе зверек, похожий на белку.
– Воют собаки динго. Они на людей не нападают. Падальщики. Подбирают всякую мелочь, отбросы, кости беглецов. – Голос проводника прозвучал немного высокомерно и покровительственно. – Привыкай.
Звезды в небе гасли. Их затягивало туманной дымкой. Стал накрапывать мелкий редкий дождь. Тропа выскользнула на край обрыва. Снизу несло застоявшейся водой, болотными испарениями. Начала мучить жажда.
Гарольд поймал себя на желании раствориться во мраке, исчезнуть, не слышать неприятного скрипучего голоса офицера:
– Не уклоняться от тропы! Вперед! Осужденные шли к светящейся далеко впереди огненной точке.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Каторжники, оступаясь и вполголоса переругиваясь, вразнобой шагали по тропе. Мелкая коричневая пыль на дороге все больше пропитывалась падающей с неба моросью. Ноги по щиколотку погружались в податливую чавкающую грязь. Тропическая ночь вокруг становилась все чернее и непрогляднее.
Слева тропа ограничивалась зарослями колючих кустарников. Запах сочных побегов пьянил. Дышать становилось все труднее, словно грудь сжимало обручами. Липкий пот струился по телам каторжников, едва прикрытым лохмотьями. Предупреждение конвоя не уклоняться к реке подействовало на Гарольда странно. Его тянуло свернуть вправо и стремительно рвануть с обрыва.
В Англии весна начиналась с цветения орешника, кизила, багульника и ветреницы. Следом на солнечных склонах оврагов появлялись золотистые цветы мать-и-мачехи. Здесь, в Австралии, все было наизнанку. Сентябрь и октябрь – время расцвета и возрождения буша и пустыни, сезон животворных дождей. Но дожди были такими частыми и обильными, что изматывали, вгоняли в депрессию. Гарольд слышал разговоры о странностях здешних земель, об удивительных животных, которые водились в Австралии. За время четырехмесячного качания в корабельном трюме арестанты успевали рассказать друг другу много поразительного.
Заканчивался август, последний зимний месяц. В апреле английские королевские войска отбили у повстанцев Сайда Ахмад-хана городок Лакнау и вошли на территорию мятежного индийского княжества Джанси. Оказалось, что колониальный гарнизон в Лакнау полностью уничтожен. Были вырезаны все – от младенцев до солдатских жен. Не уцелело ни единого белого человека. Королева Виктория отдала приказ усилить военный режим в колониях. В Индии снова воцарилась власть британской короны, но Бахадур-шах продолжал отстаивать свои интересы при помощи мятежей.
Ситуация складывалась очень опасная и чреватая новыми, еще более мощными потрясениями. Королевская Британия не желала терять свои рынки сбыта. От спокойствия в колониях зависела мощь морской державы, а значит, благополучие и процветание рода Маккензи, его будущее и будущее его наследников. Гарольд, как настоящий аристократ, единственный потомок старинного рода, должен заботиться о процветании не только своих детей, но и внуков. И в тревожное для империи время Гарольд Маккензи не имеет права отсиживаться в родовом особняке, стоящем у подножия старого замка в пяти милях от Консетта.
Осужденные уже больше часа шагали по тропинке, подгоняемые взводом конвоя. Гарольд почти не чувствовал ног. Икры немели от напряжения. Каждый шаг по клейкой массе давался с огромным трудом, позвоночник ломило от боли и напряжения. У Гарольда возникло непреодолимое желание добежать до речного потока, упасть на мелководье, утолить жажду по-звериному – алчными глотками. Он истосковался по скрипучей чистоте кожи.
Молодой человек почти устремился вниз, но напарник, прикованный к нему правой рукой, решительно рванул на себя цепь.
