Дороти Уошберн - Свет с небес
Да, здесь оказалось совсем не так спокойно и безмятежно, как обещал Фрэнк… Но в то же время здешняя работа не была такой мучительной, напряженной и изнурительной, как работа секретного агента. И если бы пришлось выбирать еще раз, Нейл выбрал бы округ Гудинг со всем его изуродованным скотом…
Возвращаясь в город, Нейл прибавил газу, зная, что его никто не остановит, ведь его черный пикап хорошо знали все полицейские округа. Ему было ново чувствовать, что тебя знают, что ты являешься частью некоего единства… Работая секретным агентом, Нейл для представителей закона являлся рядовым гражданином, и пару раз его здорово отделали в участке, приняв за обычного дебошира-кокаиниста. Конечно, удары дубинкой делали честь его маскировке, но заставляли чувствовать себя одиноким. И злым. Нейл Морфи родился с шилом в заднице, но работа на улицах бесила его до глубины души…
С удивительным облегчением он смотрел в ветровое стекло машины и видел перед собой бесконечные мили ослепительного зимнего пейзажа, покрытого искрящимся снежным покрывалом. И почему-то горло перехватывало от волнения при виде оленя, которого можно встретить сразу за городом, или мирно пасущихся буйвола с телкой… Можно в четвертом часу утра бродить по улочкам Гудинга и не встретить ничего предосудительного — единственным непривлекательным субъектом наверняка будет пьяный фермер, мирно посапывающий за баранкой своего пикапа.
Происшествие со скотом Сэма совершенно не соответствовало духу округа Гудинг. То же самое относилось и к кролику на крыльце Эллис…
Нейл узнавал дыхание Зла. Он чувствовал его на всех пятидесяти улицах города и на бесчисленных узких горных тропинках.
Что-то страшное пришло в округ Гудинг.
Эллис как раз вынимала пирог из духовки, когда Нейл подъехал к дому. Она обернулась, держа противень руками в жаронепроницаемых перчатках. Нейл остановился у порога, прислонился к косяку и неожиданно усмехнулся. Шрам на щеке немедленно превратил эту усмешку в кривую гримасу.
— Ну и ну! — протянул он. — Донна Рид, ты, право, перестаралась!
Эллис изумленно рассмеялась. Вот уж не думала, что он такой остряк, этот Нейл Морфи! Да ведь он и сейчас не выглядит особенно весело: стоит, прислонившись к двери, весь в черном с головы до ног… Вестник беды…
Все еще улыбаясь, Эллис поставила пирог на охлаждающую подставку в центре стола.
— Вы приглашены отведать кусочек, разумеется, когда он немного остынет.
— Я предпочитаю горячие вишни.
Эллис замерла, не зная, что это — какой-то двусмысленный намек или же ее опять заносит воспаленное воображение, которое явно вышло из-под контроля после единственного невинного поцелуя. Кстати, Эллис уже успела убедить себя, что этим поцелуем Нейл хотел лишь приободрить и успокоить ее, но отнюдь не возбудить.
— Но не настолько горячие, — отпарировала она самым официальным библиотекарским тоном. — Что вы обнаружили на участке?
— Дохлую корову со снятым скальпом.
— Какой абсурд! — поморщилась Эллис.
— Вот именно. И ничего не понятно, как и положено по жанру.
Не отрываясь от стены, он пристально смотрел, как Эллис снимает перчатки и убирает их в ящик.
— С вами все в порядке?
Она подняла глаза и неожиданно почувствовала, что не может вздохнуть… Ведь она смотрела на него и раньше, она давно уже заметила, какое у него сильное мускулистое тело, как он неотразимо привлекателен, несмотря на все свои шрамы… Но сейчас Эллис смотрела на него другими глазами. Теперь она знала вкус этих губ и объятие этих сильных рук. Она смотрела на Нейла глазами женщины, знающей, как легко вспыхнуть в этих объятиях.
Где-то внутри, в сокровенной глубине своего тела, она чувствовала тоскливую боль, тяжесть пустоты… Неужели пустота может быть так невыносимо тяжела?
Эллис заставила себя немедленно отвести глаза, посчитав, что если этот мужчина и захочет ее, то он никогда не останется с ней, с ущербной женщиной. Возможно, он станет заниматься с ней любовью, но никогда не полюбит ее, и она будет полной дурой, позволив ему разбить ей сердце.
— Эллис? С вами все в порядке?
— Все отлично. — Только сейчас Эллис поняла, что стоит, примерзнув к месту, слепо уставившись в пустоту. Она вспыхнула. — Просто устала немножко.
Он коротко кивнул и оторвался от двери, привычно поморщившись от боли.
— У меня для вас хорошие новости.
— Правда? — недоумевая, Эллис выжидательно взглянула ему в лицо, стараясь не обращать внимания на то, как узки бедра этого мужчины… Какое ей вообще дело до узких мужских бедер?!
— Я остановился у стоянки набрать бензина и встретил Сола Грина. Я спросил, не мог бы он за такое короткое время достать для вас елку. А он ответил, что ваша елка давным-давно дожидается вас, и спросил, когда же вы наконец заберете ее. Я пообещал, что завтра утром буду у него.
— О, неужели?! Он не забыл! — Эллис восторженно распахнула свои дымчатые глаза. — Он был так тяжело болен, что я боялась и заикнуться о елке! Я не ожидала, что он сам вспомнит обо мне, ведь у него столько всяких забот!
— И тем не менее он вспомнил. — Нейл повесил шляпу на крючок и склонился над столом, с наслаждением вдыхая аромат пирога. — Сколько мне еще ждать?
Поймав мальчишески-нетерпеливый взгляд, которым Нейл пожирал ее вишневое творение, Эллис неожиданно почувствовала себя такой счастливой и такой растроганной, что тихонько рассмеялась.
— Десять минут. Я как раз успею сварить кофе.
— Ради этого я готов терпеть танталовы муки… На улице очень холодно, и, похоже, мороз крепчает. — Он рванул молнию и, слегка поморщившись, стащил с себя куртку. — С вами точно все в порядке?
— Абсолютно. Я начала украшать дом к Рождеству. Загляните-ка в гостиную.
О телефонном звонке она уже успела позабыть, а о тревоге и страхах говорить слишком стыдно. На какое-то мгновение — всего на одно мгновение — Эллис и впрямь почувствовала себя Донной Рид, радостно встречающей вернувшегося под вечер усталого мужа. Никогда раньше не испытывала она ничего подобного и, твердо зная, что будущее вряд ли побалует ее повторением, с каким-то мрачным восторгом поддалась минутному настроению. Поставив на огонь кофейник, она поспешила вслед за Нейлом.
— Проклятье, — услышала она, остановившись за его спиной.
Стоя в арке дверей, Нейл смотрел на праздничные перемены, преобразившие гостиную. Пышная зелень гирлянд, переплетенная ярко-красными и зелеными лентами, украшала камин. В углу возле высокого стрельчатого окна, который завтра займет елка, красовалась картина, на которой прадед Эллис с любовной тщательностью дилетанта воспроизвел веселую сцену Рождества.
