Хелен Филдинг - Оливия Джоулз, или Пылкое воображение
– А где Деми? – поинтересовалась Оливия, когда со всеми охами по поеоду нечаянной встречи было, наконец, покончено. – Она будет на пробах?
Она почувствовала, что между ней и собеседницей тут же возникло странное отчуждение.
– Она что, болтала про меня? В смысле, я-то ничего плохого про нее говорю, ну... Она тебе про меня рассказывала, да? Ты в курсе? Только честно! По-моему, у нее слегка крыша поехала и все такое. Нет, я конечно, ничего такого не говорю!
Оливия растерялась: Кимберли и Деми – они же были подружки не разлей вода. С тех пор как она их видела... Она принялась судорожно соображать, сколько с тех пор прошло времени. Выходило, что всего два дня.
– Не знаешь, она все еще в Майами, с этим своим португальцем? – наседала на нее Кимберли.
– Совершенно не в курсе, – растерянность Оливии нарастала.
Но гут Кимберли отвлеклась. Взгляд ее скользнул куда-то вбок: она кого-то заметила и принялась судорожно охорашиваться, укладывая свои груди так, чтобы они лежали в разрезе топика, будто на блюде перед рекламной съемкой. Оливия обернулась в ту сторону и обнаружила, что смотрит прямо в глаза приближающемуся к ним Пьеру Феррамо.
Он выглядел как типичный голливудский продюсер: поляроидные очки, джинсы, что-то вроде морского кителя, а под ним – майка, белее белого. Вслед за Феррамо, как адъютанты, с двух сторон, шли двое темноволосых суетливых парнишек, пытавшихся внести хоть какой-то порядок и осмысленность в беспрестанное роение все прибывающих и прибывающих претенденток на роли в фильме. Не обращая внимания на всю эту суету, Феррамо направился прямиком к Оливии.
– Мисс Джоулз, – он снял очки и чуть иронично склонил голову. – Рад Вас видеть, пусть даже с двухдневным опозданием, в другом отеле и совсем в другом городе.
Он взглянул ей в глаза, и ее будто обожгло. Мгновение она не могла говорить – горло перехватило от желания.
– Пьер! – Кимберли порывисто бросилась к нему, обняла руками за шею. По лицу Пьера пробежала едва заметная гримаса неудовольствия. – Пьер, давай выйдем, а? Я так психую, так психую!
– Пробы скоро начнутся, – пробормотал он, отстраняясь. – Если тебе нужно, поднимись в номер, приведи себя в порядок.
Когда Кимберли удалилась, покачивая задницей, Феррамо жестом отослал свою свиту, и они с Оливией сели за столик.
– Ты не пришла на встречу... – голос Феррамо его звучал низко и настойчиво.
– Я решила утром пробежаться... В сторону доков... И...
– Ты... ты была там?
– На берегу. В двух шагах.
– Тебя ранило? – он взял Оливию за руку и стал внимательно разглядывать повязку, которую ей наложили на обожженное место. Ей понравилось, как он это делает. В этот момент он был похож на доктора.
– Врач смотрел? – спросил он. – Помощь нужна?
– Спасибо, все уже в норме.
– Как ты там оказалась?
– Я же сказала: вышла на пробежку. Я по утрам обычно бегаю... Ну и заодно хотела еще раз взглянуть на корабль. У тебя никого из знакомых там не было? – она внимательно следила, как Феррамо на это среагирует: так детектив следит за лицом мужа, у которого без вести пропала жена – вдруг скорбь сменится чем-то, что изобличит в муже убийцу? Пьер Феррамо ни о ком не скорбел.
– Нет. Пронесло, знаешь ли...
«Л как насчет Уинстона? Твоего инструктора по подводным съемкам?»
– У меня там знакомые были.
– Извини. Сочувствую, – он понизил голос и придвинулся ближе. – Ты их давно знала?
– Нет. Просто они мне очень нравились. Не знаешь, кто это сделал?
«Ей показалось? Или он как-то не так среагировал на вопрос? Вопрос-то нелепый...»
– О причастности к взрыву заявили сразу несколько организаций. По почерку – похоже на «Аль-Каиду». Посмотрим, что покажет расследование, – Феррамо оглянулся. – Здесь не самое удачное место для таких разговоров. Ты сюда надолго?
Один из «адъютантов» подбежал к Феррамо, размахивая пачкой каких-то бумаг:
– Мистер Феррамо...
– Да, сейчас, – у него даже голос изменился: резкий, властный, не терпящий возражений. – Видно же, что я занят?!
Он обернулся к Оливии:
– Может, назначим встречу на по-потом?
«Встрр-рееечу на-па-атом. Настолько не французский акцент...»
– Я приехала на несколько дней...
– Пообедаем вместе? Завтра вечером?
– Э-э-э, завтра...
– Угу. Ты остановилась в «Стандарде»? Тогда я позвоню, и мы обо всем договоримся. Рад был тебя видеть. Да... Да, – последнее предназначалось уже парнишке, почтительно протягивающему ему бумаги.
Оливия видела, что Пьер уже целиком погрузился в бумаги, и встала из-за стола, направляясь к стайке актрисок. «Да, к четырем мы должны закончить».
Оливия обернулась. Пьер уже протягивал бумаги обратно. «Шукран. Да, еще – надо решить, как их обзванивать...»
Шукран. Оливия опустила глаза, стараясь унять дрожь в руках, чтобы не выдать себя. Шукран. Арабское слово, означающее «спасибо».
13
– Езжай домой, – вещала Кейт, сидя в Лондоне. – Прямо сейчас. Позвони в ФБР и садись на ближайший самолет.
Оливия, дрожа мелкой дрожью, сидела, забившись в угол серебристой кушетки. Кушетку она для безопасности перетащила к двери, забаррикадировав тем самым вход в номер.
– Но, когда мы говорили в последний раз, ты настаивала на том, что я делаю скоропалительные выводы.
– А что я могла сказать? Все твои аргументы сводились тогда к одному: «он такой томный»! Зато теперь ты упорно не хочешь видеть факты: накануне взрыва он настойчиво отговаривал тебя идти утром в «ОкеанОтель»!
– Мне это и в голову тогда не приходило. Я-то думала, это он просто цену себе набивает. Ну, заигрывает там... Типа: «Я тебе позвоню или дам знать, как мы встретимся...»
– Оливия! Ты иногда бываешь невыносима! Послушай: он лгал! Сказал, что француз, а потом вдруг выяснилось, что он говорит по-арабски.
– Всего одно слово по-арабски! И то, что он араб, еще не значит, что он террорист! Может, он не хотел говорить, что араб, пот ему что у людей предрассудки, они после этого не хотят иметь с тобой дела! И не забывай – мне надо написать статью для «Elan». Они оплатили гостиницу, билеты!
– Ну... Они поймут, в чем дело. И... Ты... ты можешь просто вернуть им деньги. Езжай домой, Оливия!
– Люди из «Аль-Каиды» не пьют шампанское и не окружают себя тучей полуголых красоток. Настоящие террористы следят за каждым своим шагом и живут в Гамбургских трущобах в дешевых квартирах!
– Слушай! Это невыносимо. Хватит. Ты совсем зациклилась на этом пижоне и просто не въезжаешь, насколько все может быть серьезно. Садись на ближайший самолет. А в ФБР и МИ-6 я, так и быть, позвоню сама!
