Инга Берристер - Прихоть сердца
Зачем притворяться? Она вовсе не влюблена. Не влюблена уже много-много лет. Именно поэтому и смогла приехать сюда.
Девушка наклонилась, чтобы собрать осколки. Движения ее сделались медленными и неловкими, словно она вдруг состарилась. Она встала на колени, подобрала один осколок, другой, потом бросила это занятие и закрыла лицо руками. Душа ее разрывалась от боли.
Она не влюблена. Не может быть влюблена. Не должна.
Но… она любит. Всегда любила и всегда будет любить.
Позднее, кляня себя за слабость, Деби порадовалась, что Реджи так и не выходил из кабинета, а девочки еще не вернулись из школы. По крайней мере никто не видел, как она рыдала, потрясеннная своим открытием.
Она еще не настолько пришла в себя, чтобы четко определить, что испытывает к Реджи: любовь или ненависть, но не могла больше отрицать, что это самое сильное чувство в ее жизни.
Дебора вынесла осколки чашки в мусорный ящик, стоявший во дворе, двигаясь неуклюже и неловко, как автомат, а не двадцативосьмилетняя девушка.
Солнце согревало старые стены дома, но было не в состоянии избавить Деби от охватившего ее озноба. Как можно теперь оставаться здесь, выяснив, что она относится к Реджи точно так же, как и десять лет назад. Но, с другой стороны, разве она имеет право уехать?
Я больше не подросток, а зрелая женщина, которая привыкла отвечать за свои поступки. Я не могу повернуться и сбежать. Нужно подумать о сестрах… Я обещала им остаться… и не могу обмануть их доверия. И потом, ведь говорят же, что кто предупрежден, тот вооружен, чтобы противостоять обстоятельствам.
Сейчас все не так, как прежде. Реджи уже помолвлен, а она избавилась от глупых иллюзий о том, что он отвечает ей взаимностью.
Господи, что заставило ее возвратиться? Почему она позволила себе поддаться этому искушению… Вернуться в прошлое и попытаться перекинуть из него мостик в будущее?
Видимо, это кара, наказание за проступок, совершенный в прошлом. И теперь ей придется быть молчаливым свидетелем любви Реджи к другой женщине?
Деби наконец сообразила, что все еще стоит во дворе. Она подняла голову, яркое солнце ослепило ее, и она инстинктивно прикрыла глаза дрожащей рукой.
Боже правый, это не должно было случиться, но… Казалось, весь мир перевернулся, и она была бессильна это изменить.
— Хозяин сказал, что вы хотели поговорить со мной об огороде, — вдруг раздался голос с сильным нортумберлендским акцентом.
Она ужаснулась, сообразив, что любой, выйдя из дома, может увидеть ее растерянное лицо. К счастью, незнакомец подошел к ней сзади, и, прежде чем обернуться, она сумела справиться с собой.
Перед Деби стоял высокий худощавый человек. Ему было около шестидесяти. Ветерок шевелил редкие седые волосы, пронзительные голубые глаза ярко выделялись на загорелом морщинистом лице.
— Сэм Дирк, — представился незнакомец, — Я прихожу сюда два раза в неделю ухаживать за садом. Но не за лужайками… это дело моих ребят. А уж бордюры у вас…
— Это моя бабушка высаживала их, — пояснила Деби, подходя ближе.
По проницательному взгляду садовника было ясно, что он знает, какое она имеет отношение к Вермонт-хаусу. Наверное, вся деревня уже была в курсе ее возвращения.
У бабушки был постоянный садовник, но он умер за два года до отъезда Деби, и с тех пор Вермонты приглашали наемных рабочих присматривать за садом.
— Я уже мало на что способен… Ревматизм, знаете ли… Но бордюры…
— Они просто замечательные, — согласилась Деби, и садовник снова пристально взглянул на нее.
— Они могли бы быть еще лучше, но это потребует кропотливой работы.
Деби припомнила, что цветущие с ранней весны до глубокой осени бордюры были гордостью и радостью ее бабушки. Разбитые вдоль безупречно подстриженной живой изгороди и по обеим сторонам мощеной дорожки, они тянулись на тридцать ярдов перед домом и позади террасы и радовали глаз великолепием цветов. Бабушка была заядлым садоводом и ее бордюры представляли все возможные оттенки синего цвета. Здесь были высажены самые разнообразные растения, начиная от голубых незабудок и гиацинтов и кончая темно-синим дельфиниумом, чьи высокие соцветия резко выделялись на зеленом фоне живой изгороди.
— А что, собственно, вы хотите сделать с огородом? В последние годы туда мало кто заглядывал, и он весь зарос сорняками и крапивой, — продолжал садовник. — Хозяин велел мне сегодня поговорить с вами. Он любит прогуляться вдоль бордюров летним утром. И много знает о растениях. Он такой, мистер Реджи.
Да. Реджи всегда любил эту часть сада. Сердце Деби болезненно сжалось, когда она припомнила, сколько раз в детстве подстерегала его по утрам, когда он выходил на прогулку. Из-за перелома, подумала она, ему наверное пришлось отказаться от любимой привычки. Вспомнив рассказ Молли о несчастном случае, девушка вновь ощутила приступ слабости и оперлась рукой о стену дома.
— Я знаю, что огород немного запущен, — сказала она, придя в себя. — Но если его расчистить… Девочкам, возможно, будет интересно самим выращивать овощи.
— Ну, если только прополоть его хорошенько… — Сэм почесал затылок. — Я могу прислать туда своих парней, и уже осенью можно будет сажать рассаду… Конечно, ягодные кусты надо пересадить, да еще удобрить… Я-то считаю, что дешевле покупать овощи и ягоды на рынке, — предупредил он. — Но, конечно, свои вкуснее. Так мы расчистим половину сейчас, а остальную часть подготовим весной. А если юные леди, вопреки вашему желанию, не заинтересуются выращиванием овощей, мои парни присмотрят за огородом.
Никогда не встречала такого философски настроенного садовника, устало отметила про себя Деби, когда Сэм наконец ушел. В другое время она с удовольствием поболтала бы с ним, но сегодня была явно не в настроении. Слишком многое на нее обрушилось.
Когда девушка вошла в дом, ее просто трясло. Планы, которые она с оптимизмом строила совсем недавно, казались теперь совершенно невыполнимыми.
Как она могла попасть в такую опасную ситуацию? Полагала, что сможет противостоять судьбе? Искренне верила, что ее чувства к Реджи испарились, как утренний туман под летним солнцем?
Деби устало покачала головой. Какая разница, что привело ее сюда — глупость или неведение? Она уже здесь, и теперь ей придется остаться.
Девушка вздрогнула. После теплого солнца кухня показалась ей холодной.
Она выглянула в окно и вспомнила о лежащих в машине покупках. Надо выгрузить их. Да и еще полно дел запланировано на сегодня. Но она не могла заставить себя ничем заняться. Все, чего ей хотелось, — это скрыться от всех и прежде всего, от пристальных глаз Реджи.
