Тори Файер - Встреча с прошлым
— Ты рассказала отцу о грязных пятнах?
Корделл откинул взглядом сына и, увидев во что превратилась его рубашка, удивленно вскинул брови.
— Что это?
— Это грязь, — живо ответила Уна. — Энтони пора было узнать, что вымазаться — не самое страшное.
— Пап, мы бросались мхом! — Энтони не удержался и хихикнул. — Я почти победил!
— Бросались мхом? Надумаешь в следующий раз поиграть в эту игру, предупреди меня. Я, пожалуй, тоже приму участие. Только никому не говори об этом. — На лице Корделла появилось насмешливое выражение. — Может, мне бросить тебя прямо в одежде в озеро и отстирать?
— А ты догони меня сперва! — звонко крикнул Энтони и помчался по тропинке, то и дело оглядываясь и озорно улыбаясь.
— В первый раз вижу, чтобы он смеялся, с тех пор как умерла Дейзи. Как тебе удалось расшевелить его, Уна? — И он снова обхватил ее за талию.
— Я рассказала ему о своем детстве и что-то задела в его душе.
— Эй, па! Догоняй!
— Иди за ним, ты ему нужен.
— Если я решил бросить в озеро его, то придется бросить и тебя, ты ведь была заводилой. — Он схватил Уну за руку и потащил за собой по тропинке.
— Нет, Корделл, нет! — Уна не могла сдержать смеха. Когда-то в детстве он действительно бросил ее в озеро, но теперь она взрослая. — Неприлично!
Они добежали до пляжа, а Энтони с радостным воплем уже мчался вдоль берега. Корделл быстро догнал его и столкнул в воду, а следом за ним с громким визгом полетела в озеро и Уна. Вынырнув, она увидела, что отец с сыном стоят на берегу, смотрят друг на друга и хохочут. Подплыв к ним, она сделала сердитый вид, радуясь в глубине души, что между отцом и сыном нет больше настороженности. И пусть в это лето ей больше ничего не удастся достигнуть, главное чудо она сотворила!
Переодевшись в джинсы и розовую кофту, Уна вернулась на вечеринку. Энтони с отцом еще не пришли, и она с нетерпением стала дожидаться Корделла.
После вынужденного купания Энтони побежал переодеваться, а они с Корделлом медленно шли рядом по пляжу. Они почти не разговаривали и не смотрели друг на друга, но что-то возникло между ними, от чего у нее кружилась голова. Она пыталась как-то определить свое состояние, но слова не давались. Чувство спокойного доверия?
Оно и раньше отличало их отношения, во времена, когда она была подростком, что позволяло ей сохранять внутреннюю гармонию. Но теперь она ощущала нечто новое, щекотавшее нервы и немного пугавшее.
Она болтала с Эмили и Саймоном, когда за спиной послышались тяжелые шаги Корделла. Ей стоило огромных усилий сдержать свой порыв и не оглянуться.
— А где Энтони? — услышала она чей-то голос.
— Заснул… Сказалось праздничное возбуждение, — ответил Корделл. — Побежал к себе в комнату переодеваться, а когда я зашел за ним, он лежал на кровати и спал.
Марселла прикрыла рукой зевок.
— Мне тоже пора. — Она поднялась. — Надеюсь, вы меня извините. Спасибо, Эмили, за чудесный вечер.
— Благодарить надо не меня, а Саймона и Уну, это они все устроили!
— Да, это мы, верно? — Саймон обнял Уну за плечи и улыбнулся ей. — Из нас получилась неплохая команда.
В этот момент Уна заметила, что взгляд Корделла сосредоточился на руке Саймона. Она не разглядела выражения его прищуренных глаз, но заведомо знала по угрюмо поджатым губам, что удовольствия ему это не доставляет. Радостное ожидание сменилось глубокой усталостью. Да, Корделл извинился перед ними, но то, что он по-прежнему подозревает их, ясно и слепому. Мысль об этом снова причинила ей боль.
— Пошли, ба, я с тобой. — Она тепло улыбнулась Эмили. — Я очень рада, что тебе понравился наш сюрприз. Вечеринка удалась на славу!
— Ты совсем уходишь? — удивилась Эмили.
— Да, увидимся утром. — Проходя мимо Корделла, Уна нарочито не посмотрела на него, сосредоточив все внимание на бабушке. — Осторожно, тут ступенька, ба, — вполголоса предупредила она. — Здесь песок, можно поскользнуться.
— Спокойной ночи, Уна.
От голоса Корделла все в ней напряглось.
— Спокойной ночи, — холодно ответила она.
— Спокойной ночи, Корделл. — В голосе Марселлы звучала нежность. — Как приятно, что ты опять с нами! Правда, Уна?
— О, разумеется! — откликнулась Уна, зная, что Корделл наблюдает за ней.
— Какой несчастный человек, — тихо проговорила Марселла, когда они шли к своему дому. — Воистину несчастный…
— Знаешь, у них с Энтони стали налаживаться отношения. Они так весело смеялись сегодня на берегу. Корделл сказал, что в первый раз видит сына смеющимся после смерти Дейзи.
— Да, я видела вас втроем на пляже. — Марселла помолчала. — Забавно, — добавила она безразлично, — но вы смотрелись, как одна семья.
Горло Уны перехватило. Она молча открыла дверь и только тогда сказала:
— Я даже не нравлюсь ему, ба, ты же знаешь.
Марселла внимательно вгляделась в лицо внучки.
— О, ты нравишься ему и всегда нравилась. — Бабушка мечтательно улыбнулась. — Я даже думала, если бы не Дейзи, Корделл в один прекрасный день влюбился бы в тебя.
Когда-то и она так думала. Глупая мечтательница! Дейзи с легкостью завладела его сердцем.
А он не раз доверительно объяснял Уне в то лето, что он — однолюб и Дейзи для него единственная на всю жизнь. И хотя Дейзи больше нет, Корделл никогда никого не полюбит.
Теперь он собирается подыскать здоровую женщину для удовлетворения сексуальных потребностей. Все правильно, нормальный мужчина не может долго обходиться без секса. Бабушка права: Корделл несчастен. Уна так любила его, что готова была молиться, чтобы он смог обрести счастье.
8
Весь следующий день Уне удавалось избегать Корделла вплоть до своего отъезда. Она уже попрощалась с бабушкой и та ушла с Энтони за дом, когда на веранду поднялся Корделл.
— Привет, — сказал он. — Я пришел за адресом, если ты не передумала.
— Конечно нет. — Она не стала приглашать его войти, он вошел сам. Адрес был написан ею загодя на обороте визитной карточки и оставлен на подоконнике для передачи Корделлу. — Дом на углу набережной. — Отдав ему карточку, она взяла со стола сумку и в нетерпении позвякивала ключами, довольно грубо давая понять, что ей пора.
— Уезжаешь? — Он спрятал карточку в потайной кармашек джинсов, красиво облегающих его бедра.
Кухня явно мала для нас двоих, подумала Уна. Раньше она почему-то этого не замечала.
— Уезжаю, — сухо ответила она.
Он явно не собирался уходить.
— Тогда до среды.
— До среды.
От волнения пальцы у нее стали влажными и скользкими, она выронила ключи и нагнулась за ними. Нагнулся и Корделл, который оказался проворнее. Когда она выпрямилась, дыхание Корделла коснулось ее волос. Она забрала у него ключи. Соприкосновение пальцев отозвалось в ней внутренней дрожью, словно она дотронулась до него оголенными нервными окончаниями.
