Папина копия, мамина строптивость - Ольманария
Артём молчал всю дорогу, давая Насте возможность собраться с мыслями. Он понимал, как ей сейчас тяжело. Наконец, они подъехали к дому. Настя с трепетом посмотрела на знакомые окна. Ей казалось, что она не видела этого места целую вечность. Артём остановил машину и помог Насте вытащить сумки.
"Ну, вот и все," — сказал он, глядя на нее с улыбкой. "Я надеюсь, что у вас с мамой все наладится".
"Я тоже надеюсь," — ответила Настя, чувствуя, как к горлу подступает ком.
"Я позвоню тебе," — сказал Артём, обнимая ее на прощание. "Не пропадай".
"Хорошо," — ответила Настя.
Она взяла сумки и направилась к подъезду. Артём смотрел ей вслед, пока она не скрылась за дверью.
Настя поднялась на свой этаж и остановилась перед дверью квартиры. Сердце бешено колотилось в груди. Она не знала, что ее ждет за этой дверью. Она набрала номер квартиры и затаила дыхание. Внутри зазвонил звонок. Настя чувствовала, как ее ноги становятся ватными. Через несколько секунд дверь медленно отворилась. На пороге стояла мама. Она смотрела на Настю с удивлением и недоверием.
"Настя?" — прошептала она.
Настя не смогла сдержать слез. "Мама," — прошептала она в ответ.
Мама молча смотрела на нее несколько секунд, а затем бросилась к ней, обнимая крепко-крепко. Настя почувствовала, как её отпускает напряжение.
"Прости меня, мама," — сказала Настя, захлёбываясь слезами. "Я была не права. Я скучала по тебе".
Мама ничего не ответила, просто обняла ее еще крепче. Настя почувствовала, что ее простили. Она вернулась домой.
"Заходи," — сказала мама, отстранившись. "Я так рада тебя видеть".
Настя вошла в квартиру. Все здесь было по-прежнему. Знакомая мебель, любимые фотографии на стенах, запах маминого пирога. Ей было так хорошо и спокойно здесь.
Глава 7. Где я настоящая?
Настя проснулась под аккомпанемент кухонного оркестра. Звуки напоминали не то репетицию симфонического оркестра, не то последние минуты Помпеи. Грохот кастрюль, свист чайника, зловещее шипение сковородки — казалось, на кухне происходит что-то из ряда вон выходящее. "Мама решила объявить войну холодильнику?" — пронеслось в голове Насти, прежде чем она окончательно продрала глаза.
Осторожно прокравшись на кухню, Настя замерла в дверях, пораженная открывшейся картиной. Ольга, в фартуке, испачканном мукой, стояла над огромной кастрюлей, словно колдунья над кипящим зельем. Вокруг нее, как верные приспешники, возвышались горы тарелок с идеально слепленными пельменями.
"Доброе утро, солнышко!" — бодро воскликнула Ольга, перекрывая шипение сковородки. "Приготовила тебе сюрприз! Настоящие, домашние пельмешки! Как ты любишь!"
Настя улыбнулась. Мамины пельмени были легендой. Маленькие, пухленькие, с сочным мясным фаршем, сваренные в ароматном бульоне — они были воплощением кулинарного совершенства. Это была еда, с которой она выросла, еда, которая напоминала о детстве, о беззаботных днях, когда мир был проще и понятнее. Она обожала их до безумия.
"Мамочка, ты лучшая!" — воскликнула Настя, подбегая к Ольге и крепко ее обнимая.
Но идиллия была недолгой. В дверь раздался звонок, настолько громкий и настойчивый, что казалось, будто кто-то пытается высадить ее плечом. Ольга поморщилась. "Сейчас начнется..." — пробормотала она, закатывая глаза. "Папа решил устроить нам диверсию?"
Настя знала, что последует. С тех пор, как она вернулась к маме, Артём, казалось, решил восполнить недостаток ее присутствия материальными благами. Он заваливал ее подарками, угощениями и дорогими развлечениями. И это, мягко говоря, раздражало Ольгу.
Ольга открыла дверь, и на пороге возник курьер, с трудом удерживающий огромную корзину, перевязанную золотой лентой. Внутри, словно сокровища пирата, сверкали баночки с черной и красной икрой, французские сыры с плесенью, экзотические фрукты, названия которых Настя даже не могла произнести.
"Доставка от Артема Сергеевича для Анастасии Артемовны!" — провозгласил курьер, чуть не выронив корзину.
Ольга скривилась так, словно ей предложили съесть тарелку улиток. "Вот, пожалуйста! Прислал нам объедки с царского стола! Словно мы тут голодаем!"
Настя, завороженно разглядывая все эти деликатесы, чувствовала себя Золушкой, которой фея-крестная превратила тыкву в карету, но вместо туфельки ей подарили килограмм икры. Она всегда мечтала попробовать настоящую черную икру, но даже в самых смелых фантазиях не могла представить себе, что у нее будет целая банка.
Однако, присмотревшись, она заметила, что икринки выглядят как-то неестественно. Слишком крупные, слишком блестящие — они казались какими-то… подозрительными. Словно их вырастили в лаборатории, а не добыли из настоящей рыбы.
"И что мы теперь с этим будем делать?" — ворчала Ольга, с отвращением ковыряя вилкой в икре. "Всю жизнь ели пельмени, и ничего, здоровые выросли. А тут, понимаешь, икра им подавай! Сплошная химия и добавки! А пельмени — вот, из настоящего мяса!"
Настя, не выдержав, взяла ложку и зачерпнула немного икры. Икринки лопнули во рту, оставляя солоноватый, маслянистый вкус. Не сказать, чтобы ей это очень понравилось. Скорее, было ощущение, что она ест маленькие, соленые шарики.
"Мам, ну попробуй!" — уговаривала она Ольгу. "Это же вкусно! Просто нужно привыкнуть!"
Ольга отмахнулась от нее, как от назойливой мухи. "Не нужна мне твоя икра! Лучше пельмешек ничего нет и не будет! Это тебе голову задурили своими заморскими деликатесами!"
Настя вздохнула. Убедить маму было нереально. Она была верна своим принципам и своим пельменям до мозга костей. С другой стороны, и Артём, с его неуместной щедростью, тоже перегибал палку. Словно он пытался загладить какую-то вину.
"Ладно, мам, давай хотя бы попробуем приготовить что-нибудь интересное?" — предложила Настя, пытаясь найти компромисс. "Сделаем, например, бутерброды с икрой и… пельменями!"
Ольга посмотрела на нее, как на душевнобольную. "Бутерброды с чем?!" — переспросила она, словно не расслышала.
"С икрой и пельменями!" — повторила Настя, доставая хлеб, масло и нож.
"Ты это серьезно?" — спросила Ольга, в ее голосе звучало неприкрытое недоверие.
"Абсолютно!" — ответила Настя с энтузиазмом, приступая к приготовлению бутербродов.
После нескольких минут кулинарного творчества на столе красовались шедевры, достойные кисти Сальвадора Дали. Ломтик черного хлеба, щедро намазанный сливочным маслом, покрытый слоем икры, а сверху — аккуратный, румяный пельмешек.
"Ну, кто смелый?" — весело спросила Настя, протягивая бутерброды Ольге и себе.
Ольга, с сомнением во взгляде, взяла один бутерброд и откусила крошечный кусочек. На лице ее отразился калейдоскоп эмоций — от удивления до крайнего отвращения.
"Ну и гадость!" — выплюнула она, сморщившись. "Кто это придумал? Зачем издеваться над продуктами?"
Настя пожала плечами и с удовольствием доела свой бутерброд.
