Желанная для него - Ани Файер
Проплываю который круг, в надежде, что измотал себя, и дикое желание к Сладковой исчезнет. Лёшка так и стоит, ждет меня.
— Остыл? — спрашивает он у меня, усмехаясь.
— Нет! — поднимаюсь на руках, вылезая из бассейна. — Отвернись, если не хочешь полюбоваться на мой стояк.
— Нет ни малейшего желания, — ржёт он надо мной, кидая в меня полотенце. Вытираюсь быстро и выхожу в гостиную, хватая свои шорты с дивана. — Когда скажешь родителям?
— Ты о чем? — не понимаю я, услышав Лехин вопрос, напяливая на себя футболку, чтобы не пугать мать своими синяками.
— О вас с Анькой! — поясняет он мне, выходя в сад, где уже все собрались.
— Когда буду уверен, что она точно не сбежит от меня, — отвечаю брату.
— Разве это возможно? — хлопает тот меня по плечу.
— Сам удивлен, честно признаться! Но и сестра твоя любит побегать! — улыбаюсь. — За последнее время это происходило не единожды, — признаюсь Лешке.
— Да, — машет тот головой. — Но она боится. Твердила, что не хочет ничего. Что ей никто не нужен. Она обижена, Яр. Причем, не на шутку! Тебе нелегко придётся, чтобы вернуть её доверие. Особенно после того, что ночью устроила твоя Лика.
— Я постараюсь быть убедительным, — широко улыбаюсь. Мне нравится, что брат топит за меня. Эта поддержка вдохновляет, мотивирует, зная, что я не один. Безмерно благодарен ему за это.
— Ярочка, сынок! — произносит Лариса Михайловна, подходя ко мне и крепко обнимая. Неодобрительно смотрит на мое лицо, останавливает свой взгляд на немного заплывшем глазу. — Опять тренировался без экипировки? — цокает она языком, поджав губы.
— Да, мам! — киваю ей. — Всё норм, не переживай! — обнимаю эту женщину, пытаясь пожать руку отцу. — Рад видеть, бать!
— Сынок! — подходит он ко мне, хлопая меня по плечу. Морщусь. Боль в руке от прошедшего боя и болевого захвата противника ещё отдается во всем теле. — На минутку, — просит он меня, кивнув головой в сторону. Подхожу. — Ты когда матери лапшу на уши перестанешь вешать?! — недовольно цедит он, снова пизданув мне по больному плечу. Понял всё. Опять морщусь.
— Бать… — пытаюсь оправдаться.
— Не перебивай, когда я говорю! — шипит он. О-у! Отец зол. Смиренно опускаю голову, потому что виноват. Потому что уважаю. Потому что знаю, что небезразличен, и этот мужик всегда был для меня авторитетом. — Я переживаю! — вздыхает он, понизив тон, замечая, как Лариса Михайловна наматывает круги вокруг нас, пытаясь что-то расслышать, пока её не отвлекает так вовремя подошедшая Ленка. — Мать тоже не тупая, хоть и прикидывается вечно умалишённой и блаженной, но всё прекрасно понимает! — читает мне нотации батя. — Ярослав, — снова стукает он меня по плечу, а я жмурюсь, не в силах сдержать стон, — если ты вляпаешься в какое-то дерьмо…
— Не вляпаюсь! — перебиваю, набычившись.
— … То ты меня знаешь, — продолжает он, будто и не услышал меня вовсе, включив вояку. — Получишь по первое число, сынок!
— Бать! — снова пытаюсь оправдаться, собираясь что-то сказать, но слова застреают в горле, и я нервно дергаю кадыком. Потому что вижу, как к нам выходит Сладкова в белом сарафане. Как невеста. И я млею, начиная медленно оглядывать её: волосы еще влажные, красиво убраны назад, длинными ручейками ложаться ей на плечи; тонкие бретели подчеркивают её утонченность и женственность, а грудь красиво выделяется в широком V-образном вырезе лифа. Она просто бесподобна. Подходит к толпе, широко улыбаясь, обнимает мать.
— Ты с Анютой нашей как собираешься дальше жить? А? Она не потерпит подобное! — неожиданно спрашивает отец. Я аж поперхнулся, подавившись воздухом и слюнями, наблюдая за своей богиней.
— Па-а! — всё ещё кашляю я.
— Или думаешь, что я тоже слепой? А? — хлопает он меня по спине. — Ты это, прекращай, сын! Угомонись уже, если хочешь нормальную семью. Деньги — это хорошо, конечно, но семья важнее! Я знаю, о чем говорю. И это не только потому, что Анюта — моя дочь. Ты тоже мой сын, Ярослав! И я безмерно горжусь тобой! Но мне не нравится твой образ жизни! Вчера ты получил достойного соперника, но он не так прост. Чей-то пропихной… Он профи, и подозреваю, что не только на ринге.
— Ты видел мой бой? — спрашиваю у отца, выпучив глаза.
— Каждый, сын! Каждый… — снова хлопает меня по плечу Сан Саныч, чуть дернув губы в улыбке. — Будь осторожен, сынок!
— Бать… — не в силах сдержать свой порыв, обнимаю отца. ОТЦА! Настоящего отца! Я всегда завидовал Лёхе, что у него такая семья. И даже не сразу понял, когда она стала и моей тоже. Жизнь как-то сама собой сложилась «ДО» и «ПОСЛЕ» двенадцатилетнего возраста. И я благодарен судьбе за то, что она свела меня именно с этой семейкой, и за то, что они так просто, без всякого умысла приняли меня в неё.
Глава 10
Ярослав Федорцов
Весь вечер пялился на мою Анюту. Та ловила мой мечтательный взгляд, томно отводила взор, прячась за бокалом с вином и за разговорами с мамой или с Ленком и её подругой. Чёрт её дери, как же она хороша! Красивая, добрая, нежная, невесомая, словно ангелок парит над землей. Мне уже совсем тяжело даются эти часы, когда она рядом, а у меня нет возможности прикоснуться к ней, обнять, поцеловать.
Пусть отец и в курсе моей бешеной одержимости на счет его дочери, но мне нужно увидеть это в глазах самой Сладковой. Ответ на свой немой вопрос, которого жду уже столько лет.
Ближе к восьми вечера Гор со своей женой Юлей приехали. Лёшка очень ждал его. Друг, как-никак, а не просто бывший тренер. А Ленок вот напряглась. Улыбаюсь. Знаю причину — жена Тимура. Юлька его, эм, как бы это выразиться помягче — шлюха. Он, вроде как, и знает, что она слаба на передок, но не подает вида. Молчит, не рассказывает об этом никому. Только вот видно это всё невооруженным взглядом. Всё в этой женщине кричит о том, что она недотраханная стерва.
Давно понял, почему Гор на наши семейные вечера всегда приходил без неё. А тут просто повод такой большой выдался. Он постоянно сторонится расспросов об их семейной жизни. Потому что ни с кем не хочет говорить об этом. Я не лезу, да и Лёха тоже.
Несмотря на то, какая
