Свобода в подарок (СИ) - Кариди Екатерина Руслановна
Глеб сидел в кабинете, он всегда моделировал не только руками, но еще и создавал компьютерную версию, чтобы повертеть, увидеть в разных ракурсах, попробовать фактуру, цвет. Дашу он хотел сделать не так, как все свои предыдущие работы. Она… Она слишком много значила для него.
Поэтому, когда Даша в очередной пошла искать блудного кота, он не отвлекся. Точнее, отвлекся, только когда в дверях возникла Марта и подала голос. Голос. Случай исключительный. Полный самых мрачных предчувствий, он тут же бросился вслед за собакой.
* * *
Очевидно, для котенка этот сарай был чем-то привлекателен с самого начала. Потому что он все норовил туда залезть. На этот раз таки умудрился пробраться в подвал и теперь мявкал оттуда.
Звать Глеба или попытаться самой? Вот он случай!
Даша не раз видела, где Глеб держит ключи от мастерской, решение пришло мгновенно. Оставалось только выяснить, нет ли там ключей от люка, что был в рифленке перед входом.
Нашелся…
* * *
Добежав до мастерской вслед за Мартой, Глеб сразу понял, что произошло. Давно его не накрывало такой волной беспомощного ужаса. Судьба.
Медленно спустился вниз.
Даша стояла посреди помещения, испуганно и изумленно оглядывая его. Больше всего подвал походил на какой-то фашистский застенок, который показывают в кино про разведчиков. На пыточную… У нее сбивалось дыхание, и слезы наворачивались на глаза. Услышав шаги, обернулась на звук и увидела Глеба. В страхе отшатнулась.
Воткни она ему нож в сердце, боль была бы меньше. Попытался заговорить, протягивая к ней руку:
— Даша…
— Стой, где стоишь!
Отступил в сторону, стал так, чтобы не загораживать выход. В ее выкрике читалась паника. Постарался говорить медленно и спокойно:
— Не надо бояться. Я никогда не причиню тебе зла.
Но по глазам ее читалось, что она не верит.
— Выйди на воздух, Даша.
Прошла по дуге, как можно дальше от него. У Глеба опустились руки. Он выждал, медленно поднялся, дав ей возможность выйти. Так же нарочито медленно закрывал подвал. Она все это время стояла в отдалении спиной к нему.
Закончив, медленно приблизился. Надо как-то объяснить…
Но она начала разговор сама. Спросила отчужденно:
— Что ЭТО? Глеб, кто ты?
Он вздохнул, стараясь подавить отвратительное предчувствие.
— Это тематический подвал. А я… Видишь ли… я тематик. Ты, наверное, слышала о таком, не могла не слышать.
— Слышала, — прозвучало глухо и опустошенно.
Но он продолжал:
— Что бы ты сейчас не думала, я не собирался тащить тебя в тему.
Она кивнула не оборачиваясь. Не понятно, соглашаясь, или просто предлагая продолжать.
— Так вот… я тематик, доминант, топ, верхний…
Мужчина чертыхнулся, видя ее полную отстраненность и холодность, но все же вытолкнул из себя самое трудное:
— Я садист.
Она резко обернулась, в глазах застыло странное, мертвое выражение. Глеб дернулся.
— И когда ты собирался мне сказать?
Никогда. В идеале — никогда. Он не хотел, чтобы она когда-нибудь узнала. Он бы уберег ее от самого себя. Но в его жизни все через ж…
— Я никогда не причиню тебе вреда, Даша. Тебе незачем меня бояться. Я тот же, что был вчера и позавчера, и до этого.
Но он видел, что до нее не достучаться. Сам собой сорвался тяжелый стон:
— Даша! Я…
Она словно очнулась.
— Я ухожу. Не надо, Глеб. Не надо меня останавливать. Я должна осмыслить.
Вот и все.
Порвалась ниточка доверия.
Он в прострации отвернулся и отошел вглубь сада. Даша собралась быстро. Кота взяла. Марта металась между ними.
Когда Даша пошла к воротам, собака вдруг залаяла, словно хотела крикнуть:
— Куда ты?! Стой!
Но девушка вышла не останавливаясь.
глава 10
Домой шла стремительно. Срываясь на бег. Остановилась только когда заперла входную дверь на все замки. Брут удивленно муркнул, стал вырываться, выпустила. Он подозрительно и как-то обиженно стал обходить дом, заглядывая во все углы. Но Даша его уже не видела. Она ничего не видела.
Открытые глаза смотрели внутрь себя.
В первый момент, когда она очутилась в том подвале, стало жутко. Даше всегда казалось, что такие вещи существуют где-то в абстрактной дали. А тут…
Да еще как услышала шаги, откровенный страх подступил к горлу. Она одна, в подвале маньяка, и выхода нет! А потом в дверях показался Глеб.
И страх, охвативший ее сначала, стал сменяться дикой болью. Он хотел подойти, что-то говорил. Не могла понять, не могла поверить… Кое-что разумное в его словах все-таки было. На воздух. Слава Богу, понял ее состояние, хватило ума не подходить к ней.
Но потом он начал говорить.
Даша поразилась. Все тот же сухой ровный тон. Глеб спокойно цедил слова, будто нерадивой студентке материал объяснял… Он что? Этот человек вообще ничего не чувствовал?!
И все твердил: «Я не причиню тебе зла».
Да он уже причинил страшное зло!!!
Он ее предал… Она… так верила в него. Казалось, нет никого лучше на свете…
Страшная боль наваливалась постепенно. Так бывает, кровь из раны тоже не сразу течет. А если крепко зажмуриться, крепко-крепко… Можно думать, что все это происходит не с ней.
Механически пошла в душ, помылась, старательно отскребая кожу, будто хотела снять ее вовсе. Механически покормила кота. Тот мяучил под дверью, просился во двор, но Даша не выпустила. Известно, куда он побежит, а ей туда дорога заказана.
Даша не пролила ни слезинки, будто застыло все в душе. Вспоминались дни и ночи, проведенные вместе, и она не понимала, не знала, что ей думать. Долго лежала с открытыми глазами, все прокручивая мысленно последний разговор. Неужели он впрямь монстр бесчувственный? Садист… Лицо его застывшее, глаза. Никаких эмоций…
Один только раз Глеб выдал человеческую реакцию. Это когда застонал, будто ему больно. Как будто ему больно? Не знала она, не верила, ничего не знала…
А назавтра рано утром она уехала в город.
* * *
В жизни Глеба было немало страшных моментов.
Жестокости, боли, страха, всего этого хватало.
В бою, когда надо действовать мгновенно, потому что от твоей решимости и расторопности зависят жизни твоих людей, не время для эмоций. Нужна предельная ясность мысли, а чувствовать потом, когда все закончится. Это он умел. Это служба.
Отделять сознание от происходящего, от боли, когда его пытали, когда сам пытал своих мучителей. Он мог. В такие моменты защитная реакция подсознания отключает эмоции. Это страшная, извращенная, темная глубина. Глеб стыдился ее и боялся себя. С тех пор он был один.
Когда работал в СБ банка, в этом интриганском змеином кубле, приходилось отключать эмоции, чтобы отслеживать любые нюансы поведения, подковерные движения. Он и это умел. Это работа.
Потом, когда стало невмоготу, нашел отдушину в писательстве, скульптуре. В том полулегальном тематическом клубе. Будь он неладен, достался ему по наследству от прежних хозяев дачи…
Но не может человек все время быть один, запирая все чувства в себе. Корка, покрывающая старые душевные раны нарастает со временем, лопается, открывая незащищенные кусочки сердца.
С Дашей Глеб надеялся забыть все страшное, что тяготило его. Ее света должно было хватить, чтобы ожить, стать нормальным. Так на это надеялся. Так надеялся, что убережет ее от себя, сделает счастливой.
Потому, когда порвалась тоненькая ниточка доверия, он не смог. Не захотел.
В таком деле нельзя взять силой, навязать контроль.
И пусть ему подыхать теперь осталось, он отпустил ее.
Сможет простить — вернется. А нет…
В дом Глеб так и не зашел. Просидел всю ночь под той яблоней, с которой Дашка ему прямо в руки свалилась. Понурая Марта устроилась рядом, неизвестно о чем думала собака, но человека грызла смертельная тоска.
