Снежный ком любви - Наталия Анатольевна Доманчук
У Леры неожиданно появился мужчина, в которого она, как оказалось, уже год, как была влюблена.
С этим китайцем из Пекина она познакомилась в магазине его брата в Суйфэньхэ. Они сразу понравились друг другу, только вот Юн, так звали молодого человека, не предпринимал никаких действий, несмотря на то, что Валерия ему очень нравилась, это было заметно, хотя китайские лица считаются бесстрастными, непроницаемыми для чужого взгляда.
И только когда девушка из-за обстоятельств, связанных с болезнью бабы Глаши и родами Снежаны, в течение полугода ни разу не прилетела в Китай, Юн занервничал, купил билет в Москву, приехал и сделал Валерии предложение.
– Он невероятный! – призналась девушка подруге. – Очень неординарный человек: много читает, увлекается нашей культурой, знает русский язык и вообще он невероятно умный и талантливый.
– И как давно ты с ним знакома?
– Чуть больше года…
– Ну, а мне рассказать не надо было, да? – упрекнула ее Снежана.
– А что рассказывать? Я ведь и не надеялась, что у нас есть какое-то будущее. У него знаешь какая семья богатая и известная! Папа – выдающийся писатель, сестра – знаменитый художник. Юн тоже пишет и картины, и романы. Мечтает написать книгу, где героиня москвичка, – Лера хихикнула, – представляешь, вдруг про меня напишет?
– Так, а что же произошло? Он не хотел, не хотел с тобой быть, а сейчас вдруг захотел?
– Он говорит, что всегда хотел. С первой минуты, как меня увидел. Только вот боялся, что его родители не разрешат. Да и сам не был уверен. Понимаешь, у него же совсем другая культура. Для него любые отношения – это путь к браку, это поиск невесты. С китайцем нельзя просто переспать. Вернее, переспать можно, но, скорее всего, он тогда просто сбежит утром. У них все по-другому. Если он пригласил на свидание, то уже примеряет тебя на роль жены и матери своих детей.
– Я думала, такого уже нигде нет…
– Я тоже. Но, оказывается, есть. И вот он все никак меня не приглашал, хотя приезжал в Суйфэньхэ почти каждый раз, когда я была там. Я затоваривалась у его кузена постоянно. А он летел за две тысячи километров, чтобы повидать меня. Правда, мне говорил совсем другое: что по делам, что мама попросила. Вот. А когда я пропала на полгода, он сразу понял, что хочет быть со мной. Взял билет в Москву, приехал и сделал мне предложение.
– Так ты теперь уедешь в Китай? – с ужасом в глазах и голосе спросила Снежана.
– Нет, успокойся! Мы поедем, конечно, но только чтобы познакомиться с его семьей. Юн обожает Россию и хочет жить здесь. Правда, с Лужниками надо что-то делать… не знаю пока что…
* * *С бизнесом все в момент изменилось.
14 августа президент Ельцин обещал, что девальвации не будет, что он это заявляет твердо и четко, но уже через три дня Правительство России и Центральный банк объявили о техническом дефолте и переходе к плавающему рублю. В середине августа официальный курс доллара составлял шесть рублей, а первого октября уже шестнадцать.
Упадок в области торговли Снежана с Валерией почувствовали еще в конце прошлого года, потому что стали появляться компании, которые по прямым контрактам привозили товары по более демократичным ценам, и мелкие продавцы стали просто исчезать с горизонта. В этом же году кризис набрал максимальные обороты, и большинство торгашей были вынуждены закрыть свои магазины. Юн рассказал Валерии, что огромное количество магазинов в Китае обанкротились и стоят пустые. Все они были заточены на российский челночный бизнес, а после того, как доллар подорожал почти в три раза, остаться на плаву смогли только те, кто закупал товар не килограммами, а тоннами. На смену палаткам в Лужниках пришли магазины и бутики в шопинг-центрах. Они предлагали покупателям более комфортные условия, где не нужно примерять юбку на тонкой картонке в мороз, а можно согреться, спокойно примерить понравившуюся вещь, самому выбрать в каталоге и заказать нужную модель, если такой нет в наличии.
В России начался новый период международной торговли. Челноки как торговый класс стали совсем исчезать, освободив место для крупного бизнеса.
Снежана, когда была беременной, практически до последнего дня стояла в Лужниках и продавала товар. И хотя Лера ей запрещала, но находиться дома с вечно недовольной бабушкой было еще хуже. В остальном Снежана слушалась лучшую подругу: тяжелые сумки не поднимала, тележку с товаром утром и вечером со склада на склад не возила, ходила по снежной Москве медленно и аккуратно.
Но после родов она ни разу не была в Лужниках.
Лера говорила, что дела там идут очень плохо: или она сильно ошиблась с товаром, или их бизнесу пришел конец.
Нужно было искать другое направление, но Снежана не могла этим заняться, так как у нее на руках был грудной ребенок, а Лера была занята любимым мужчиной.
В конце года Валерия с Юном все же решили на время поехать в Китай.
Когда подруга озвучила Снежане свое решение, та только испуганно замерла, хлопая ресницами.
– Успокойся, мы всего на пару месяцев. Деньги я тебе оставлю, жить вам с Сашкой будет на что.
– При чем тут деньги? Как я без тебя? – заплакала Снежана.
– Всего пару месяцев, – повторила Лера, – я должна познакомиться с его семьей, побыть немного там. Юн говорит, что это очень важно. Я бы и тебя с удовольствием взяла вместе с Сашкой, но тебе только в марте восемнадцать. Если вдруг мне надо будет там остаться, то ты сделаешь паспорт и прилетишь с малышкой. Договорились?
Все так и случилось. Валерия застряла в Пекине надолго. И Снежана, как только стала совершеннолетней, сделала загранпаспорт и прилетела к подруге.
Валерия представила Снежану как младшую сестру, и жили они все в родительском доме Юна, хотя после свадьбы планировали переехать в их собственную квартиру, которую подарили Юну его родители.
Снежану с дочкой приняли сразу, Сашеньку не выпускали из рук, хотя она уже вовсю бегала и даже лепетала. Первое слово она сказала на китайском – «Ли», так звали младшего брата Юна, которого девочка обожала. Впрочем, это у них было взаимно.
Ли женился год назад, но детей у него еще не было, поэтому они с женой тоже пока жили у родителей. Дом был огромный, с множеством комнат. Особенно трепетно все относились к Сашеньке, они позволяли ей делать все, что она хотела. Дети для китайцев – основное богатство, в них вкладывают все самое лучшее, и каждый член семьи принимает активное участие в воспитании ребенка и учит его тому, что знает сам. Сестра Юна позволяла Сашеньке заходить в свою мастерскую,
