Мой друг (СИ) - Лоран Оливия
Гладит по голове, словно пытается успокоить или, скорее, приручить взбешенного зверинца.
— Тём, я не понимаю… Объясни! — прошу умоляюще, разве что не хнычу. — Что мне думать? Как все это переварить?
В ответ лишь тяжелый выдох. А потом…
Потом он произносит то, что оглушает фатально, словно кто-то врубил акустическую пушку, оказавшуюся в непосредственной близости от меня. Выбивает почву из под ног. Земля прекращает вращаться. На глазах стынут слезы, целые океаны непролитой боли и радости, печали и восторга. Боюсь моргнуть — обрушатся соленые капли безудержной волной.
— Я тебя… до смерти, — все чувства наружу. — Отчаянно, бесповоротно, всецело. Донельзя…
Сердце в решето.
— И я… — судорожно всхлипываю. — Тоже… Тоже тебя донельзя…
Долгие минуты в тишине, что является исцеляющей. Скребу волосы на его затылке, обхватывая крепче. Боюсь ослабить давление и проснуться. Обмениваемся чувственным волнением, переплетаясь распахнутыми душами.
— Клубничка… — рычит сдавленно куда-то в область шеи. — Мирись?
Легонько хлопаю ладонью по спине и следом прижимаюсь крепче.
— Ауч, как больно! В самое сердце…
— Иди ты…
Смеется. Заполняет хриплыми вибрациями каждую частичку обнаженной души, что сейчас искрится, стремится вырваться из тела.
— Мирись? — повторяет с легким нажимом.
И я сдаюсь.
— Мирись…
Глава 14
Спойлер:
Он просил подождать, но я не в силах… Никогда не отличалась особым терпением. Форсируя события, прикасаюсь губами к его правой лопатке…
Милана
Всю неделю нахожусь в состоянии эйфории. Я словно парю над землей, ощущая невероятную легкость во всем теле. Даже если бы захотелось, не смогла бы содрать с лица блаженную улыбку. Но я и не хочу. Позволяю себе порхать окрыленной птицей, разрезая пространство всепоглощающей радости. Раскатываю на языке признание Артёма, смакуя насыщенный чувственный вкус его слов.
Он тоже… Донельзя, до смерти…
Это ведь то, что я думаю? Признание своих чувств? Не до конца понимаю, почему он выразился именно так. Не решился сказать прямо? Но на него это не похоже…
В сознании всплывают тревожные вопросы: что недоговаривает, о чем молчит, почему скрывает? Но стоит им прорваться в мои мысли, как я тут же пресекаю этот обеспокоенный поток подозрений, заталкиваю глубже, прячу под замки. Запрещаю себе погрязнуть в треплющих нервы предположениях.
Да и не стану лезть ему в голову, как бы не хотелось разобраться и понять. Расскажет сам, как будет готов. Верю, что всё сможет объяснить, как придет время.
Во вторник идем в кафешку, радуюсь тому, что Тёма проявил инициативу. Не скрою, ищу в этом скрытый смысл. И, конечно же, нахожу — я ему дорога не только как подруга.
Поедая десерты и запивая вкусным горячим капучино, перебрасываемся шутливыми фразами и много смеемся. Обмениваемся многозначительными взглядами, словно между нами есть секрет, который мы не раскроем не то чтобы кому-то, даже друг перед другом сохраним в тайне. Временно. Верю, что временно.
Галерея мобильника заполняется свежей порцией снимков, что делаем на протяжении всего вечера. Селфи, портреты, фоткаем друг друга. Стремлюсь захватывать каждый момент и запечатлеть в памяти на всю жизнь. Уже знаю, что ночь напролет буду неотрывно пересматривать кадры, разглядывая особые эмоции на его лице.
В четверг после уроков начинается поздравление парней с предстоящим праздником. Наша староста произносит заготовленную торжественную речь и раздает сертификаты мужской половине класса на поход в кинотеатр. Но как только шум в классе стихает, и все начинают расходиться, к Тёме подходит смущенная и порозовевшая Яна. Думаю, цвет моего лица достигает сейчас более насыщенно оттенка, нежели ее… Так как с этого ракурса моему вниманию представляется тот самый подарок, что она приготовила Артёму и прячет за спиной.
О. Мой. Бог. Как же стыдно! И кто тянул меня за язык, когда раздавала ей глупые советы! Бежать. Мне нужно срочно сбежать отсюда и не видеть это нелепое представление. Надеюсь, ему хватит ума спокойно отреагировать. И он не подводит…
Вскидывая брови, удивленно косится сначала на подарок, затем на еще более раскрасневшуюся Яну, снова на презент в своих руках, растерянно кивает головой и сдержанно благодарит. А уже после… переводит взгляд на меня.
Его лицо тут же преображается. Осенённый внезапной догадкой, расплывается в довольной ухмылке, не упуская при этом возможности красноречиво подмигнуть. Он же все понял! По-любому догадался, что я приложила к этому свою руку. И все-таки я ужасный человек.
Заливаясь краской, вскакиваю с места и несусь в гардеробную. В попытке отдышаться, падаю на лавочку. Усердно циркулирую воздух в легких, прикладывая ладони к пылающим щекам. Спустя несколько долгих минут оцениваю придирчивым взглядом свой внешний вид в зеркале и разочарованно вздыхаю. Лицо горит, ресницы трепещут, глаза блестят, губы подрагивают. Быстро привожу себя в порядок, выуживая из косметички пудреницу. Повторный фейсконтроль — фиаско. Не удовлетворившись результатом, рычу под нос и собираюсь на выход.
По моим примерным подсчетам провела в гардеробной не меньше получаса. Артём, скорее всего, уже уехал домой, решив, что я сбежала. Видимо, домой сегодня придется добираться самой — тем лучше для меня. Достаю телефон, чтобы вызвать такси.
Артём: "Жду в машине"
Гипнотизирую экран смартфона, но сообщение никуда не исчезает. Перевожу расфокусированный взгляд на парковку и поджимаю губы. Так, ладно. Все в порядке. Ничего критичного не произошло. Перемещаюсь на ватных ногах прямиком к машине.
Артём на удивление ведет себя непринужденно. Расслабленно выруливает на дорогу и включает музыку, что льется успокаивающими битами из динамиков аудиосистемы. Но мне не дает покоя игрушка на присосках по центру на лобовом стекле. И нашла же такую огромную! Слишком долго задерживаю на ней свой взгляд, что конечно же не укрывается от его внимания…
— Нравится?
— Красивый котик, — проглатываю застрявший ком в горле.
— Янка подарила, — улыбается довольно.
Нахмурившись, смотрю на него с озадаченным видом.
— А тебе… нравится?
— Милый котик, — невозмутимо отвечает, не сдерживая при этом ухмылку. А потом и вовсе начинает посмеиваться, чем вызывает ту же реакцию и у меня. — Ми, один вопрос, — напрягаюсь моментально, улыбка на лице стынет. — С какой целью-то? Ты же подкинула ей эту идею. Ну не поверю, что ты забыла о том, что я тебе рассказывал об этих хреновинах. Так… И зачем же, Ми?
Конечно же я всё помню. У его старшей сестры в машине подобных игрушек насчитывалось штуки три, если не больше, пока она однажды не припарковалась, "подрихтовав" свою новенькую Ауди об мусорный контейнер. Вероятнее всего дело было вовсе не в ни в чём не повинных аксессуарах на заднем стекле, но с тех пор все плюшевые зверинцы из салона ее авто исчезли. Артём после случившегося еще с неделю задавался вопросом, что сподвигает водителей обвешивать свои тачки всяким хламом.
— Это было так глупо… И даже жестоко, — сокрушаюсь я, тяжело выдыхая. — Прости…
— Да брось, о какой жестокости речь?
— Ну как же, Марина машину ударила, ты еще несколько дней потом причитал, как тебя раздражают эти мягкие бесячие липучки-убийцы.
— Я утрировал, — смеется друг. — Просто как по мне — они и правда бесячие. Ты лучше давай признавайся, — обхватывает ладонью мою руку и тянет к своему лицу. — Приревновала? — скользит губами по костяшкам.
А я не то чтобы слово выдавить не могу — язык где-то в горле, все органы в аварийном режиме! Боже мой, это когда-нибудь пройдет? Станет легче? Я же даже дышать свободно не могу, когда он так касается! Неуверенно киваю, не видя смысла отрицать очевидное. А он продолжает веселится…
— Лады, забыли, — целует руку и выпускает. — Сними, пожалуйста, — указывает на лобовое.
— А котик и правда милый, — отдирая от стекла присоски на лапках, верчу в руках забавную игрушку.
