Просто верь мне! - Марина Зимняя
— Я смотрю, ты живой, — с улыбкой заявляю ему я.
— А не должен быть, — улыбается он мне в ответ. — Свет, я весь грязный. Очень хочу тебя обнять, но не буду.
Я подхожу и, приподнявшись на носочки, каблуки все равно не добавляют мне необходимого роста. Чмокаю его в губы.
— Ты сегодня один?
— Да, Ванек уже убежал.
— Пойдем, я хоть руки вымою и отдам тебе ключи. Я закрыл на верхний, как ты и просила.
— Можешь не спешить. Я побуду тут у тебя часок — полтора.
Парень озадачено смотрит на меня.
— Сереж, ты можешь работать. А я тихонечко посижу, лекции почитаю.
— Хорошо, — улыбается мне он.
Полтора часа пролетели, как пара минут.
Сергей закончил работу, переоделся и к восьми часам подкинул меня к Лиле. Все идет по плану. Папа раньше не приехал. Я была довольна тем, как легко разрешилась сегодняшняя проблема. Ровно да той минуты, пока не села в машину к папе.
Он смотрит на меня хмуро. Определенно, он очень зол.
— Привет, пап, — пытаюсь улыбкой разрядить гнетущую атмосферу, нависшую над нами в машине.
— Света. Сколько ты собиралась меня обманывать? Ты же мне пообещала, что с этим парнем все!
— Папа. Он не встречается с той девушкой!
— Света! Где ты сейчас была?
— У Лили! Ты же видел, что я выходила из ее двора.
— Да от тебя гаражом разит! Думаешь, я слепой? Посмотри, у тебя пояс плаща в машинном масле.
Я опускаю глаза. Действительно, на бежевой ткани небольшое коричневое пятно.
— Папа. Он мне нравится, — бормочу себе под нос я.
— Я тебе запретил!
— А может, я влюбилась! — вскидываю на него взгляд и говорю эту фразу громче, чем нужно.
— Света. У Воронковых камера на заборе засняла то, как он выходил сегодня из нашего двора. Через пять минут после того, как мы с тобой уехали.
— Какая камера?
— Видеонаблюдения…
Напротив нас живет какой-то чиновник. Я не знаю его должности, знаю только, что шишка он приличная. Он недавно поселился на нашей улице. Его дом за полгода как гриб вырос. Там такой дворец. Ему без видеонаблюдения точно нельзя…
— Что смотришь на меня? У меня теперь есть это видео. Если не хочешь, что бы твоего Сергея прикрыли за воровство. Завтра скажешь ему, что встречаться с ним больше не будешь.
— Какое воровство!? — кричу я.
— Света. Не заставляй меня… Я не хочу ему вредить. Но у вас разные дороги. Я не позволю вам встречаться. Пройдет время, ты меня еще поблагодаришь…
16
За всю дорогу мы не перекинулись с папой больше ни словом. Я поняла, что это бесполезно. Мой отец очень жесткий человек. И если в некоторых жизненных моментах не хотя, но он делал мне поблажку. Как, например, это получилось с той же учебой. То здесь он на компромисс не пойдет. Ну почему? Почему он так настроен? Неужели в его душе не теплится элементарной благодарности к Сергею. В горле стоит ком и горечь разливается вязкой желчью по всему моему организму. У меня даже глаза жжет, будто бы в них песка насыпали или соли. Господи… Как мне до него достучаться?
Отец по-прежнему хмурый. На его лице застыло каменное выражение лица. Он всегда такой безэмоциональный. Однажды я стала свидетелем того, как он отказал родственнице его пациента в операции. Папа отказался оперировать парня. Его мать к нам домой приходила. Плакала, умоляла взяться… А он сказал лишь: Слишком поздно. Я ничем не смогу вам помочь.
И ушел, не оглядываясь на женщину. Я сидела на качели во дворе. Женщина еще минут пятнадцать рыдала за нашим забором. А отец, как ни в чем не бывало, сел в кресло на веранде и продолжил читать газету. Позже я спросила его, почему ему не жаль этих людей? На что он мне ответил: Если я буду жалеть каждого безнадежного пациента, моя нервная система просто не выдержит. Я уже много лет назад задушил в себе и жалость, и сострадание.
Мне казалось это немыслимым. И я спросила: А если бы я заболела? Тебе бы и меня жаль не было?
На что он ответил: Света, жизнь очень жестока. Я не могу переживать за каждого, как за собственного ребенка.
Встал и ушел. А я еще долго не могла понять его поведения. Я не понимала, неужели нельзя было быть тактичнее и доброжелательнее к той женщине? Может быть, и можно. Но мой папа, к сожалению, так не умеет.
— Ты долго собираешься сидеть в машине?
Папа загнал ее во двор и ушел в дом. Минут через десять вернулся и открыл дверь с моей стороны.
— Папа, покажи мне это видео!
— Нет! Иди в дом.
— Почему? Может, и нет никакого видео! Может, ты меня обманываешь!
— Да! А откуда я тогда знаю, что он здесь был? Да ты даже отрицать не стала!
— Может, соседи видели? И сказали!
— Ну и!? Он проник в мой дом, находился там некоторое время и ушел, когда я в этом доме отсутствовал. Тебе этого мало?
— Я сама его впустила!
— И это я тоже видел! Говори мне сейчас. Что у вас было!? — папа кричит, и его даже не заботит, что мы говорим с ним об этом во дворе. Соседи могут слышать. — Света! Было или нет!?
— А тебе то что? Какая тебе разница? Когда тебя заботила моя жизнь? Я взрослая! Смирись с этим уже!
— Я тебя последний раз спрашиваю!?
— Было! Все было! И я сама этого хотела! Понятно тебе! Оставь меня в покое! — кричу я и забегаю в дом. Я быстро разуваюсь и взлетаю вверх по лестнице. Поспешно запираюсь в комнате. Через несколько секунд отец уже колотит в дверь.
— Свата! Открой, поговорим.
— О чем? О том, как ты будешь на него клеветать?
— Открой…
— Нет! Или ты меня к врачу опять потащишь? Как твоя долбанутая сожительница! Если ты сделаешь что-нибудь Сергею, я уеду к бабушке, брошу учебу и пойду кассиршей работать или официанткой.
— Света. Прекрати! Я не буду предпринимать каких-либо действий, если ты сама с ним расстанешься. Дочка, ты скоро переболеешь. Это все пройдет… Пойми ты меня. Когда-нибудь и у тебя будут дети. Прошу, прекрати… А за бабушку забудь. Я знаю, что последние два года она живет в доме престарелых. Твоя мать не смогла перевезти ее к себе.
Я прорыдала всю ночь. Папа еще несколько раз приходил и стучал в
