Выпускной. В плену боли (СИ) - Любовь Попова
Ася вырвала из рандомной книги листы. Потом разложила их на столе.
— Хочешь? Я буду делать оригами.
Я сажусь рядом. Я долбанный извращенец, но я смирился с тем, что нам придётся потрахаться и следовать фантазиям маньяка. Если мы, конечно, хотим выжить.
— Ася, — беру лист, ловко делаю журавля. Это всё, что я умею, в отличие от Аси, она уже делает крокодила. — Ты жить хочешь?
— Я хочу жить и не стыдиться потом каждый свой день, не думать о том, что уже завтра все будут видеть мою голую задницу, понял? Так что отвали. Я сыта и довольна. А ты иди, подрочи на камеру, утешь ваши обоюдные фантазии, — кидает в меня кубик из бумаги. Злит. Бесит. Тем, что считает себя умнее и чище, тем, что думает, что не случится ничего.
Стыдно ей. Понятное дело. Но это сейчас, пока мы ещё способны разумно рассуждать. А что будет через день, через неделю? Что будет, если нас не найдут, и скоро мы превратимся в двух животных, готовых сожрать друг друга, только лишь бы насытиться?
Я встаю из-за стола, чтобы нависнуть тенью над своей сокамерницей. Она дёргает руками сильнее, всё быстрее собирая из бумаги фигурки. Жираф. Лягушка. Паук. Бабочка…. Всё быстрее и быстрее, словно нервничает, словно боится. А я впитываю её страх, он буквально обволакивает меня дымом, отравляет кровь ядом. С таким простым названием «Похоть».
Накрываю её плечи, не давая даже дёрнуться. Она напрягается всем телом, хочет встать, но я лишь давлю сильнее.
— Через пару дней, Ася, когда твой мозг потечёт от нехватки углеводов, а твоё сознание помутится от нехватки воды, ты сама набросишься на мой член, чтобы хотя бы оттуда вытянуть несколько капель белка, — рычу, а потом наклоняюсь к уху, чтобы прошептать. — Зато, если будешь активно сопротивляться, можно будет сказать, что я тебя изнасиловал.
Ослабляю хватку, чувствую, как от предвкушения во рту скапливается слюна.
Она вскакивает со стула, совершая стратегическую ошибку. Я тут же пинаю стул в сторону, а Асю просто толкаю на стол, сильно к нему придавливая.
— Нет! — кричит, но я рукой давлю на спину, задирая полупрозрачное платье, оголяя трусы. Теперь они мне кажутся самым эротичным, что я видел. — Нет, Демьян! Не надо! Ещё есть время, ещё есть шанс…
— Давай, кричи, пусть думают, что ты этого не хочешь, — давлю сильнее, хочу насладиться каждым мгновением долгожданного секса, но Ася оказывается сильной. Она пытается боднуть меня затылком. Впиться ногтями в бёдра.
Приходится завернуть ей руки за спину, приходится поторопиться. Одной рукой держу рыдающую одноклассницу, другой торопливо штаны с боксерами стягиваю. Член давно наготове. Ноет. Горит. Давит на нервные окончания.
Я тяну руку вниз, туда, где плотно смыкаются дрожащие бёдра. Впихиваю руку между, чувствуя тепло и влагу.
Роняю голову, зарываюсь в волосы и шепчу, пинком ноги раздвигая ноги:
— Мы никому не скажем, что ты была мокрая, как сучка.
— Демьян, пожалуйста, не надо! Остановись!
— Какая же ты сухая, надо смочить, — играю в это представление одного актёра, плюю в ладонь и смачиваю киску. Дыхание задерживаю, приставляя головку к самому центру. Почти не дышу, пока она скрывается под утробное рыдание и последние попытки вырваться. — Давай, ори громче, думаю, ему нравится, как ты сопротивляешься.
Она просто застывает, воет, прижавшись лбом в стол, пока я теряю ориентиры, проникая с каждым толчком всё глубже. Член словно кипятком ошпаривают, горло стягивает спазмом, а в груди так бахает, словно взорвалась мина. Я делаю мягкое движение, натягивая плеву как тетиву, и одним чётким движением запускаю эту стрелу, забирая девственность Аси. Она хнычет, но больше не дёргается, а я только начинаю двигаться. Отпускаю руки, обнимаю её с обеих сторон, прижимая к себе стройное тело, шепча какую-то ересь, пока мои бёдра работают как отбойный молоток, делая Асю звездой сегодняшней съёмки.
В глазах темнеет, во рту пересыхает, внизу живота тянет и болит, пока я долблю нежное нутро, что стягивает меня словно канатом. Всё сильнее. Всё больше. Оргазм вспышкой пробивает сознание. Успеваю дёрнуться назад, падаю на пол, пока член, словно живя своей жизнью, стреляет и стреляет, марая ноги и бельё Аси.
Глава 25
В башке ещё гудит, в горле больно от собственных хрипов и сухости. Моргаю пару раз, пытаясь в себя прийти. Ощущение такое, проснулся после сильной попойки. Перед глазами белые бёдра с тканью, болтающейся где-то на коленках. Дрожащая рука тянется к ним, пытается подтянуть.
Морщусь. Во рту горечь скапливается. Дерьмо.
Встаю, пошатываясь, помочь хочу в порядок привести Асе себя, но она вдруг дёргается и довольно сильно бьёт меня по лицу.
— Не трогай меня! Никогда меня не трогай! — орёт она, и я сношу второй удар, ещё сильнее. — Отойди!
Отхожу в сторону, даю ей пройти. По пути она подтягивает трусы и скрывается в туалете. Вздрагиваю, когда из крана начинает литься вода.
Только вот пить теперь вообще не хочется. Впервые после секса ощущение полной опустошённости, словно сам себе член в задницу вогнал. На нём кровь, и я стираю её пальцем, смотря, как она чёрным пятном светится в жёлтом свете. Таким же чёрным, как моя душа.
Но стало легче. Я могу адекватно мыслить. Надолго ли, не ясно, но это просветление даёт шанс на то, что мы тут не сдохнем. Я иду к раковине, умываюсь, ополаскиваю себя и закрываю воду. Тут же слышу стук и иду к коморке. Там вижу несколько контейнеров. Судя по виду, они напичканы едой.
Желудок тут же начинает ныть. Я вытаскиваю всё, ставлю на стол. Тут тебе и сыр, и колбаса, и печенье. Даже чай есть.
Закрываю глаза. Самое херовое будет, если уже через несколько часов нас спасут. Получается, я оказался слабаком, который не выдержал и нескольких дней. Даже думать об этом тошно.
Ещё будет хуже, если не спасут, и всё это только начало игры под названием «Развлеки маньяка».
Поворачиваю голову к экрану, на котором
