Добро пожаловать в прайд, Тео! (СИ) - Волкова Дарья

***

Пришлось устроить форменный и фирменный скандал. С использованием собственных богатых вокальных и физических данных. Но совершенно без толку. Фёдору белозубо и даже ослепительно улыбались, демонстрируя работу хорошего стоматолога – и только. Мисс Ингер-Кузьменко нет на месте, мы, к сожалению, пока не располагаем сведениями о том, когда она появится, но вы, мистер Дягилев, оставьте свой номер, мы непременно с вами свяжемся…

Фёдору хотелось взять стул – и с размаху швырнуть его в стекло. Чтобы оно взорвалось фонтаном острых ослепительных брызг. Он был на сто процентов уверен, что Лола в офисе. Это было иррациональное знание, но Фёдор ему доверял. К сожалению, в данной ситуации оно ничем не могло ему помочь. Фёдор вышел на улицу и, повинуясь смутному импульсу, набрал сообщение.

Фёдор: Если ты не ответишь мне, я сделаю заявление журналистам. И наваяю пост в инстаграм. Что у нас роман. И что свадьба через месяц. Что ты беременна от меня. Я сейчас ТАКОГО напишу!

Когда он спустя минуту набрал ее номер, ему соизволили ответить.

- Извини, у меня было совершенно сумасшедшее утро, - она даже не стала ждать его слов. Фёдор шумно выдохнул.

- Больше ни за что не хочешь извиниться? Обещаю, бить не буду.

- А за что я должна извиниться? - после паузы спросила она. Ее безвкусный и деловитый голос вяз в зубах как жвачка. Противный розовый бабл-гам. Его хотелось вырвать из ее рта и выкинуть. И чтобы она заговорила с ним нормальным человеческим голосом. Например, каким говорила в ресторане после матча.

- Хотя бы за то, что сбежала, не сказав ни слова! – рявкнул Фёдор.

- Я же говорю тебе – у меня совершенно сумасшедшее утро. Ты же в курсе, что вчера было. И да, напиши, сколько я тебе должна денег.

Фёдор чувствовала, что закипает совсем нешуточно. Такое впечатление, что они говорят на совершенно разных языках. Она его то ли не слышит, то ли не понимает.

- Не рассчитаешься, - мрачно буркнул он. – Когда мы увидимся?

- У меня сейчас перед показом конкретный завал, - все так же баббл-гамово отозвалась она. – Просто не продохнуть – столько дел. Но при случае надо будет как-нибудь обязательно повторить, выпить кофе, пообщаться. Крис! – вдруг прозвучало звонко. - Погоди, не уходи, мне надо тебе сказать пару слов! Извини, - это снова было сказано бесцветно и ровно. – Это было не тебе.

Он уже понял, что не ему. И «как-нибудь обязательно повторить» - это тоже не к нему.

- Ладно, удачи на показе.

- Спасибо. И тебе удачи в спектаклях. Не забудь скинуть сумму залога, я верну.

Он не стал отвечать. Сунул телефон в карман куртки и мрачно побрел по улице. Сверху, с десятого этажа на него сквозь панорамное окно смотрела Лола Ингер-Кузьменко.

***

- Пап, все нормально! – Лола нервно ходила по офису, на ходу то заправляя за ухо, то вытаскивая обратно прядь волос. – Я клянусь тебе, что все нормально! Ну они все преувеличивают, как всегда. Со мной полный порядок! И про полицию – вранье. Ну не веришь - позвони Шурке, Юрке или Крис – если бы меня замели в полицию, кто бы меня оттуда вытаскивал? Ну вот то-то же! Все, выдохни, отложи то, что ты там схватил в руки. И прилетать не надо. Я сама прилечу, я обещаю, сразу после показа. Сможешь меня повоспитывать всласть. Ну вот, другое дело. Маму успокоил? Молодец. Целую крепко-крепко. И я тебя люблю, па.

Закончив разговор, Лола без сил рухнула в свое рабочее кресло. Что за день сегодня такой?!

А что за день был вчера…

Она снова взяла в руки телефон.

Фёдор: Эй, ты что, со мной не разговариваешь? Обиделась? За что?!

Обиделась? Да Лола ужаснулась, когда сегодня рано утром проснулась в постели Фёдора. Точнее, она сначала даже не поняла, чья это постель. А потом повернула голову и увидела его. Безмятежно спящего, закинув руку за голову. Лола сначала просто любовалась. Красотой мощного выпуклого бицепса, брутально потемневшими щеками, тем, как аккуратно запал в межключичную ямку золотой крест. И только потом Лола вспомнила.

Все.

Как зачем-то назвала в полиции фамилию Дягилев. Могла бы назвать фамилию Кузьменко – и целых трое представителей этой фамилии без вопросов – точнее, вопросы бы они задавали потом! – примчались бы ей на помощь. Но она… Лола не могла понять, о чем она думала, когда называла его фамилию. Это произошло как-то само собой. Он не шел из ее мыслей уже не один месяц. Наверное, начиная с Миланского показа. А потом совместная работа, а потом его визит к ней в офис.

А потом поцелуй.

Так Лолу еще никто не целовал. Да ее вообще никто не целовал. Поцелуи в щеку и попытки целоваться в юном возрасте – не в счет. А с какого-то момента ей стало просто непонятно - как это можно пустить чужого человека языком в свой рот? Но этот вопрос остался где-то в стороне, когда Фёдор ее поцеловал. Потому что когда его руки коснулись ее талии, а его губы - ее губ, Лолу настигло совершенно иррациональное ощущение, что он – не чужой. Ему можно. Он имеет право. Так и должно быть. Все правильно.

И это ощущение правильности и вело ее все это время, видимо. Именно оно позволило - или заставило! – отвечать на его поцелуи – и отвечать весьма активно. Именно оно привело ее на матч, а потом в ресторан, именно оно побуждало задавать вопросы, чтобы Фёдор рассказывал о себе. Именно оно заставило назвать его фамилию вчера в полиции.

Что же получается, именно оно и привело ее в конце концов к нему в постель?

Лола застонала, уткнув лицо в ладони. Господи, что он о ней подумал?!

Виски. Она же вчера пила виски так, будто это пиво. Он наверняка решил, что у нее проблемы с алкоголем. И с моралью заодно. Потому что она же сама… Лола не помнила, не отложилось отчетливо в памяти, но ей казалось, что именно она скинула халат перед ним.

Разделась.

Предложила.

А потом оказалась девственницей.

Он же, наверное… Ой…

Лола и в самом деле не могла даже в самых общих чертах представить, что он о ней, обо всей этой ситуации подумал. Но то, что ничего хорошего, ничего для нее лестного – это уж точно.

Лола попросила кофе. Выпила его, обжигаясь. В желудке тоже стало жгуче-горячо. Лола снова подошла к окну. И среди прохожих внизу ей почудилась его крупная, заметная в любой толпе фигура в куртке с поднятым воротником.

Ей хотелось плакать. Очень. Настолько, что глазах тоже стало так же горячо, как в желудке. Вместо этого она затребовала еще одну чашку крепкого горячего кофе. И под нее подвела итог.

Она все испортила. ВСЕ.

Ведь она много думала о нем. Так уж получилось, что Фёдор Дягилев неотступно присутствовал в ее мыслях уже не один месяц. Она прочитала кучу материалов о нем в сети. А еще… еще тот откровенный разговор после хоккейного матча. Образ этого человека сложился теперь перед внутренним взглядом Лолы совершенно ярко, отчетливо.