Татьяна Тронина - Девушка на качелях
Ресторан, в который Орехов привез Агнию, располагался в центре. Не так уж долго пришлось ехать, да еще без пробок почти – выходной день.
Внизу был гардероб. Разделись.
Агния – в том же офисном виде, что и ходила на работу. Черная узкая юбка до колен, белая блузка с высоким воротником. Краем глаза девушка поймала свое отражение в зеркале – не слишком ли просто, невзрачно она одета?
Хостес повела их с Эдуардом вверх по лестнице, в зал.
Нечто вроде отдельных кабинетиков, отгороженных друг от друга невысокими коваными ширмами, увитыми цветами. Все на виду, но вместе с тем – раздельно, уютно. В один из таких кабинетиков посадили и Агнию с Ореховым.
– Прошу… – на стол перед Агнией положили меню.
Агния принялась листать его – названия блюд, цены… Все очень серьезно и красиво. Тапер за роялем играл негромко и ненавязчиво. Агния не привыкла к таким ресторанам, они с Ингой посещали заведения, что называется, мидл-класса, где основными посетителями были студенты, мелкие клерки…
– Агния, ты что будешь? – Эдуард заглянул к ней в меню.
– Вот эту рыбу. Без гарнира, – Агния ткнула пальцем в картинку.
– Хорошо. Девушка, нам дорадо на гриле, отбивную из телятины с запеченным картофелем, жюльен, вот этот салат, вино калифорнийское… Агния, ты точно ничего больше не хочешь заказать? Нет? Ну ладно… Все. С десертом потом разберемся. – Сделав заказ, Эдуард чуть перегнулся через стол, взял Агнию за руку. – Рассказывай. Как живешь?
Агния подняла голову, сразу же попала в плен его взгляда – внимательного, цепкого. Уже не спрятаться.
– По-разному.
– А с отцом что?
– Да все в порядке! – отмахнулась Агния. – Послушай, Эдуард… а вы правда хотите с отцом наш двор в автостоянку превратить?
– Не весь. Часть. Хотим, чтобы часть двора отдали под строительство народного гаража. Прикинули – можем рассчитывать на тридцать пять машино-мест.
– Жалко двор.
Эдуард улыбнулся, показав крупные, красивые, чуть желтоватые зубы.
– Я закурю?
– Да, конечно…
Он щелкнул зажигалкой, пыхнул в сторону дымом:
– Ностальгия по детству? Понимаю. В одном дворе росли, хоть и в разное время. Помнишь – эти компании, детей разного возраста… Старухи все время на лавках сидели? Клумбы летом, зимой каток заливали!..
– Да, да… еще сирень цвела. Красиво.
– Допустим, сирень и сейчас цветет – в мае. Но дело в другом. Ты обратила внимание, Агния, что двор наш чаще стоит пустым? Нет ни старух, ни детей. Собачники иногда гуляют со своими этими… питомцами. Но мы с твоим отцом этих собачников гоняем – несознательные они, не научились убирать за собой. В общем, полное запустение…
– Заметила. А куда все делись, правда? – удивленно спросила Агния.
– Жизнь другая. Половина жильцов уехала, половина приехала – я этих, новых, в лицо не всех знаю. Все по дачам, по квартирам, детей одних уже редко выпускают… Из машины – в квартиру, из квартиры – в машину. Двор не нужен, а превращать его в собачью площадку… глупо.
– А старухи? Они же есть, я их видела! Почему они не сидят, как раньше, на лавочках? – с интересом спросила Агния.
– Даже старухи стали другими. – Эдуард раздавил сигарету в пепельнице. – Поэтому такой огромный двор надо использовать в своих нуждах. Машины-то куда девать? Кстати, а почему у тебя нет машины? Я бы на месте Бориса Николаевича не стал отпускать такую красивую девушку одну в город на своих двоих… Дураков много, сама знаешь! – Он провел ладонью по ее волосам. – Но все к лучшему…
– Все к лучшему, – согласилась Агния.
– Хочешь, я по утрам стану подвозить тебя до работы? Вечером могу встречать… когда будет удаваться, конечно. А то пошлю за тобой кого-нибудь из отделения – тоже есть такая возможность! Привезут-отвезут.
– Я что, хрустальная?
– Честно? Мне за тебя страшно. Ты… и вправду хрустальная. Не могу представить тебя в толпе, среди уродов всяких, в метро, в давке, на улице… Прости, – Орехов выхватил из кармана трепыхающийся сотовый. – Алло! Где? А… А я при чем? Вызывайте следственную группу, там Дорохов сейчас… Вот пусть он этим и занимается. Все, до понедельника. Нечего меня по пустякам беспокоить, – он с раздражением нажал на кнопку.
Им принесли заказ.
– Я только символически глотну… За тебя, – Эдуард поднял бокал и чокнулся с Агнией.
Агния выпила свой бокал до дна.
– Дай сигарету, пожалуйста.
– Ты же не куришь! – сухо произнес Орехов, но тем не менее щелкнул зажигалкой, помогая Агнии прикурить.
– Так странно… Мне кажется, что-то изменилось в этом мире, – пробормотала она, глядя в сторону.
– Я бы не хотел, чтобы ты менялась. Перестань… ты же не умеешь даже! – Орехов отнял у Агнии сигарету, раздавил в пепельнице.
– Почему ты так за меня беспокоишься?
– Не знаю. У меня профессия такая – людей спасать… – усмехнулся Эдуард.
– От них самих?
– Что? Я тебя не понимаю. Ты говоришь загадками. Можно напрямую?
– Да.
– У тебя кто-то есть?
– Никого, – ничуть не удивившись вопросу, ответила Агния.
– У меня тоже никого.
– А я тебя не спрашивала… – улыбнулась девушка.
Орехов заиграл желваками. «Я ему нравлюсь, – поняла Агния. – И он бесится. Но почему он так бесится-то?»
– Можешь спрашивать меня о чем хочешь, – отрывисто произнес Орехов.
– Хорошо. Ты помнишь Марину? – В голове у Агнии слегка шумело от вина.
– Кого? – вздрогнул Эдуард. – Какую Марину?
– Ее правда Харитонов убил?
– О господи… – мрачно прошептал Орехов. – Вот ты о чем…
– Мне отец сказал, что Харитонов – убийца. Я не понимаю… он же доктор! И – убийца… Разве так может быть?
– Все, девушке больше не наливать… – Орехов отставил бокал Агнии в сторону. – Послушай… Ты ни о чем не должна беспокоиться. У меня все под контролем. Я не дам тебя в обиду. Он что, приставал к тебе? Харитонов, в смысле?
– Нет.
– Ты не должна ничего бояться. Я с тобой, – Орехов провел тыльной стороной ладони у нее по щеке. – Ты мне очень нравишься.
– Десерт? – подошла официантка.
– Да, кофе… Агния, тут очень вкусные шоколадные пирожные. Ты будешь?
– Да. Пирожные и тоже кофе. Капучино, – кивнула Агния.
Они некоторое время сидели молча, слушая, как на эстраде тихо, словно рассеянно, тапер перебирает клавиши на рояле.
– Я не могу. Со мной что-то странное, – опять нервно закурил Эдуард. – Наверное, рано об этом говорить, но ты меня волнуешь… Сижу рядом, а у самого сердце сжимается.
– Ты был женат?
– Два раза. Детей нет. Что ты еще хочешь знать? Спрашивай, спрашивай.
– Что ты делал в ночь с тринадцатого на четырнадцатое?
– Что? В каком смысле? – вскинул брови Орехов, потом насупился, словно припоминая. И вдруг хлопнул рукой по столу: – Ты же шутишь! Ох, не могу… Агния! – Он захохотал, и девушка засмеялась вслед за ним. – Ты прелесть! – Он сжал ее запястье.
