(не)моё чудовище (СИ) - Деметра Фрост

По возвращению домой я принялась за подвал уже по-серьезке: спустила сразу несколько ведер воды и все тряпки и щетки, что нашлись в доме. Плесень въелась настолько сильно, что одно и то же место пришлось скрести почти час. Хорошо, что весь хлам, банки и склянки, а также прогнившие доски я вынесла накануне. Несмотря на размеры, подвал я отмывала по времени почти столько же, сколько и дом деда, ибо тут не убирались очень давно. Лет десять, если не больше.

Сколько ведер с грязной водой я вынесла и вылила прямо в землю, и не сосчитать. До обеда ожидаемо не управилась, и когда уже руки стало элементарно сводить от нагрузок, я наскоро перекусила пирожками и запила некрепким чаем. Быстро сполоснулась и вырубилась в гостиной на час. Даже будильник не поставила, а проснулась сама.

И снова - в подвал.

А вечером развела из досок костер, все никак не желающих загораться, поэтому пришлось воспользоваться розжигом, невесть откуда взявшимся в сарайке и обнаруженным мной накануне. Снова завернулась в плед, нажарила гренок из позавчерашнего хлеба. На этот раз я обошлась без музыки - слушала вместо этого треск гнилых деревяшек и то и дело пересаживалась в сторону от неприятного чада. Чтобы перебить исходящий от него неприятный запах, я достала сигареты и выкурила, наверное, штук пять-шесть. Плохо, конечно, учитывая, что я хочу бросить. Но после изматывающей трудовой деятельности очень хотелось расслабиться. И поэтому я даже решила рискнуть прослыть алкоголичкой - после небольших сомнений принесла с кухни наливку чудовища и выпила пару рюмок, закусив яблоком.

Нехорошо? Определенно! Но в темноте меня не видно, ведь так? Поэтому могу позволить себе этот грешок. Начать, так сказать, праздновать свой День рождения немного раньше положенного.

За второй рюмкой пошла третья. И четвертая. Я, конечно, не частила, но уж больно хорошо и сладко шла замечательная наливка. Интересно, он сам ее гонит, этот чудовище? Или кто из знакомых?

Чудный напиток. Прямо-таки божественный. В горло льется легко, небо не обжигает, зато желудок и голову греет приятно-приятно. И мысли потекли всякие там… Мягкие и томные. Свежий воздух и уютная обстановка располагали, что уж тут сказать.

Ярче всего всплыли воспоминания юности. Дни и недели, проведенные здесь, в Юрьево. И особенно - очаровательные и романтичные посиделки у ночного костра под перебор гитары и слова песен “Кино” и “Агаты Кристи”.

Вспомнились неловкие объятия и мокрые поцелуи друга детства Сашки. Он был видным парнем на деревне - высоким и симпатичным. Всего на год меня старше. Все девчонки увивались за ним, а он выбрал меня - “городскую штучку”. Его внимание льстило и тешило самолюбие, но многого я ему не позволяла - не разрешало достоинство и близость сурового деда строгих порядков. Так, ладошка на коленке, да незамысловатые и целомудренные поглаживания. Хотя тогда они таковыми не очень-то и казались. В юности всё так - невероятно остро и ярко. Чувства - как фейерверки. Даже случайные касания - как уколы. От каждого сердце бросается вскачь и “угрожает” душевным смятением.

С возрастом, разумеется, это проходит.

И потому странным кажется моя реакция на местного бородача.

Он ведь страшный! Жуткий! Неприятный!

Но он наполняет своим присутствием дни, проведенные здесь, и каждым своим действием, каждым словом вызывает непонятные и давно позабытые ощущения.

Это похоже на опасный соблазн - что-то типа “и хочется, и колется, и мама не велит”. Когда опасаешься, пугаешься, но одновременно с интересом ждешь продолжения и развития истории.

Рядом с ним боязно. Чувствуешь себя загнанной в психологический капкан.

Но сила уверенного в себе взрослого и опытного мужчины подкупает. Он четко знает, чего хочет. Не боится показать свои притязания. Смело высказывает свои желания и идет прямо в бой. Неювелирно и прямолинейно.

Он прав, этот Лев Маркович.

Я не юная и трепетная дева, чтобы не понимать его прозрачных намеков. И будь он в моем вкусе, я с легкостью бы пошла у него на поводу. Меня даже наличие Пашки не смущало.

Но ведь я скоро уеду.

А вдруг влюблюсь?

А вдруг у чудовища что-то щелкнет и он поведет себя неадекватно? Я ведь его совершенно не знаю! Может, он уголовник бывший или просто буйный какой? В конце концов, я совершенно ничегошеньки о нем не знаю!

Может, попробовать разузнать что-нибудь о нем? Хотя, конечно, не люблю я влезать в сферы слухов и интриг, мне этого и на работе хватает. Но почему, собственно, и нет? Я взрослая женщина. Лишена каких-то иллюзий и розовых очков. Почему бы хотя бы на чуть-чуть не стать слабой и беззащитной девушкой, нуждающейся в опоре и заботе? Не всё ж мне батрачить как проклятая до седьмого пота, устраивая комфортную жизнь и карьеру?

Так-так… Как интересно повело меня с воспоминаний о первой юношеской влюбленности к взрослым и физиологическим потребностям... Или желание быть слабой и ранимой - это вполне себя так нормально для женщины моего возраста? Думаю, да!

И за это надо выпить!

Черт, я и не замечаю, как на дне стеклянной бутылочки остается грамм двадцать красиво-малиновой жидкости. Как и сильного опьянения, кстати, тоже. Лишь когда я поднимаюсь на ноги и иду, понимаю, что меня слегка качает. И вниз тянет.

Ну, старуха… Дожили… Допилась, то есть.

Теперь я точно алкашка.

Сугубо на автомате бреду домой, закрываю плотно дверь и старательно проверяю замок. Быстро раздеваюсь, просто бросив одежду на стул. Принимаю легкий душ и переодеваюсь в пижаму. Мне почему-то жарко, поэтому открываю окна в гостиной и на кухне на проветривание вверх. С улицы доносится мелодичная трель каких-то ночных птах, но я уже не в том состоянии, чтобы наслаждаться музыкой сфер. Надеваю теплые носки и ныряю в прохладную постель.

В ней одиноко, но недолго. Очень быстро, приняв удобное положение, чтобы не мучали вертолеты, я проваливаюсь в глубокий и сладкий сон без сновидений. Ну, или почти.

Кажется, под утро мне все-таки что-то сниться. И даже не что-то кошмарное. Наоборот. Что-то дико приятное и томное.

19. Лев

Я без каких-либо проблем открываю незапертую дверь и осуждающе качаю головой. Снова не заперто! И откуда у городской жительницы эта манера не запирать двери?

- Ника! Доброе утро! - возвещаю я громко, запоздала стуча костяшками по металлическому косяку.

Но в ответ мне - тишина. Разве что мертвые с косами не стоят, как в классике советского кинематографа.

В доме почему-то прохладно. Оттого, наверное, совершенно