Брат подруги. Наваждение (СИ) - Сказочная Валерия

Всё тело горит огнём — не только там, где касается Матвей, а словно бы везде. Не думала, что даже грудь у меня может быть такой чувствительной — когда касалась её сама, вообще ничего не испытывала. А сейчас, когда пальцы Матвея слегка пощипывают соски и гладят округлости, я плавлюсь в ощущениях, меня уносит от мысли, что всё это наяву. Глупо отрицать, что в какой-то момент я уже стала считать этого мужчину несбыточной мечтой. Своеобразным ориентиром по жизни, до которого мне не дотянуться.

А теперь вот он, целует и ласкает меня так, словно нет ничего более важного. Будто не хочет пропустить ничего, жаждет впитать меня всю в себя… А я только за. Выгибаюсь и прижимаюсь сильнее, даже не испытав стыд, когда его рука скользит мне между ног. Туда, где уже всё чуть ли не пульсирует.

Почти вою от остроты удовольствия, когда палец Матвея ложится на клитор. От несдержанных стонов вперемешку с ругательствами меня сдерживает только жадный поцелуй. Накрыв мои губы своими, Матвей сразу толкается языком мне в рот, отчего у меня ноги уже подгибаются совсем, едва держат. Ещё и эти непрекращающиеся движения пальцем, от которых просто распирает внутри…

Кажется, я уже и кусаю губы Матвея в безумстве, цепляюсь ему в волосы, а потом и стона не сдерживаю. Прямо ему в губы издаю протяжный, но при этом даже не думаю отстраниться. Просто не могу разорвать поцелуй. Как и всё остальное…

Да и Матвей, кажется, только за. Почти впечатывает меня в ближайшую стенку чуть ли не с рыком, двигая пальцем сильнее — так, что у меня уже звёздочки в глазах. А ещё я, кажется, теку совсем уж обильно. Бёдрами это чувствую.

— Блять, добраться бы до постели, — сдавленно и горячо шепчет Матвей, и, наверное, это в первый раз, когда я слышу от него мат.

И уж тем более это первый раз, когда от подобного слова я чуть не взрываюсь оргазмом. Его слова становятся окончательным катализатором для и без того сходящей с ума меня.

И, кажется, мир вокруг перестаёт существовать, полностью заменившись этим взрывом. Не вижу ничего не чувствую — разве что, кроме Матвея. Кончаю так сильно, как никогда прежде. Да и не было у меня прежде. Так, пробовала саму себя до разрядки довести больше ради любопытства, но там и близко не такие ощущения накрывали. Теперь даже не уверена, что то был оргазм. Ни в какое сравнение не идёт с тем, что я испытываю сейчас — яркое удовольствие, выматывающее наслаждение, лишающее сил и одновременно возносящее…

Кстати, я ведь и в самом деле отрываюсь от пола: Матвей берёт меня на руки — так неожиданно, что едва успеваю инстинктивно обхватить его за шею. Несёт в постель?

Ну да, ведь мой оргазм — только начало. У нас как минимум все вечер и ночь впереди…

Когда волны блаженства чуть отступают, меня прямо-таки затапливает нежностью и любовью к Матвею. И головокружительным счастьем от того, что это он меня целует, на постель кладёт и так сильно хочет.

— Я сейчас, — Матвей чуть отстраняется, а я сорвано дышу, еле соображая.

Не сразу даже понимаю причину заминки: лишь когда слышу звук разрываемой упаковки. Чуть приподнимаюсь и вижу, что Матвей не забыл про защиту. Видимо, у него тут запасы есть — я ведь спонтанно предложила к нему поехать.

Что ж… Ничего удивительного, что есть. И это даже хорошо. Хотя что-то типа ревности слегка простреливает — ещё и вспоминается, как в мою ночь в этой квартире Матвей привычно обнял меня, лёг рядом и разговаривал, как с другой.

Хотя при этом давал понять, что не рад ей и требовал уйти утром. Но всё же… Интересно, что за девушка?

Чуть приподнимаюсь и смотрю на Матвея в задумчивости. А он… раздевается. Уверенно так, заставая меня врасплох и, пожалуй, даже смущая этим.

Не то чтобы я раньше не видела голых мужчин. Пусть и не вживую, но на видео точно. И на фото некоторых тоже. Мне тогда было всё равно, не испытывала ни особого интереса, ни даже неловкости девственницы. Но теперь я смотрю на обнажённого Матвея — а это совсееем другое ощущение.

И оно становится ещё острее, когда он ловит мой взгляд. Сердце тут же ускоряет темп. Глаза сами собой опускаются, и вот я уже смотрю на стоящий колом большой член. Тот самый, который трогала недавно, только вот через одежду. Чувствую прилив крови к щекам… Наверняка краснею.

В спальне становится жарко. А во взгляде Матвея появляются какие-то ласковые смешинки.

— Хочешь помочь мне с презервативом? — вкрадчиво предлагает он.

Он ведь имеет в виду надеть? Мысли предательски путаются, но автоматически тянусь к уже открытой упаковке.

Не хочу, чтобы Матвей думал, будто я в чём-то сомневаюсь. И ведь не сомневаюсь же…

Он садится на кровать — рядом со мной. Кстати, я на ней вообще впервые… Это ведь его комната. Та самая спальная, в которой Матвей меня фотографировал. Только в тот раз кровать была не видна, потому что она у него трансформируемая, в стену убирается. Не заметила, кстати, чтобы Матвей отвлекался на то, чтобы её вернуть… Оставил так, когда уходил на работу?

Боже, я думаю о чём угодно, кроме как о предстоящем. Потому что аж дыхание сбивается от совсем обнажённого Матвея рядом и от вида его члена. Тяну руку, осторожно касаясь его; и будто каждой клеточкой ощущаю тщательно контролируемое нетерпение, исходящее от этого мужчины. Он слишком хочет меня. И я, конечно, не откажу.

— Я хочу надеть презерватив ртом, — говорю чуть смущённо, боясь, что Матвей не поймёт такого желания.

Сама даже не знаю, откуда оно. Слышала про такой метод, и всё на этом. Даже на видео не смотрела, а уж про опыт подруг тем более не спрашивала. Мы с ними вообще особо не говорим на такие темы, ведь я девственница.

— Ты уверена? — хрипло уточняет Матвей. Судя по взгляду, удивлён такой инициативе.

Теперь я сильнее смущаюсь, но назло этому усмехаюсь как можно беспечнее:

— Может, хватит спрашивать меня об уверенности? Я уверена во всём, что делаю.

Матвей тоже ухмыляется, только ласково как-то. Проводит пальцами по моей щеке, смотрит так, что утонуть в его потемневших глазах можно. Там такое явное желание — почти жажда, что я непроизвольно облизываю пересохшие губы. Смущения не остаётся. Я даже хочу удивлять Матвея, пробовать с ним всё, распалять и распаляться самой…

— Какая же ты… — шепчет он. — Невероятная. Но это не так просто, — добавляет серьёзнее, будто включает разум мгновенно.

У меня он скорее плывёт, но улавливает, что Матвей говорит со знанием дела. И как я собираюсь его удивлять, если, в отличие от меня, у него уже есть опыт? Вот даже знает откуда-то, что «это не так просто».

— Кто-то тебе так уже делал? — спрашиваю как можно более непринуждённо, а самой скорее не по себе.

Матвей не удивляется моему вопросу и не воспринимает его как-то не так. Сразу отвечает, и довольно легко:

— Нет, но в теории это так, латекс всё-таки такой предмет. Надо осторожнее, чтобы ты им не подавилась и мы ничего не повредили.

Говоря это, он одновременно аккуратно освобождает презерватив из упаковки, проделывает с ним какие-то манипуляции — видимо, готовит к испытанию — и, наконец, осторожно пододвигается ко мне. Словно колеблется слегка. Но ведь хочет этого… Знаю наверняка. Ошибиться тут невозможно.

— Расположи за зубами, — мягко командует, и я стараюсь сделать так, как он говорит.

Отбрасываю мысли о том, нелепо ли сейчас выгляжу и так ли готова к предстоящему. От Матвея исходит слишком красноречивый жар. Да и член его как будто даже больше становится, чуть дёрнувшись. Смущённо отвожу от него взгляд.

— Да, вот так, — вздрагиваю от голоса Матвея и старательно беру себя в руки. — Кончик языка в наконечник, прижми к нёбу.

Что-то многовато он знает для только теории… Впрочем, даже хорошо, а то бы тыкались, как слепые котята. Матвей ведь сказал, что другие ему так не делали, и я верю.

— Хорошо… — одобрительно кивает он, ласково проведя пальцами по моей щеке. У меня кровь приливает к коже от его тёплого взгляда и того факта, что удалось с первого раза. А потом и от новых слов Матвея: — Теперь давай на колени.