Измена. Право на семью - Арина Арская
Юра посвятил Вику в планы отыскать ей мужика на стороне? Или уже нашел? Я медленно и в гневе выдыхаю. Да я его брюхо вскрою.
— Ты уже кого-нибудь мне присмотрел? — клонит голову набок и улыбается. — Возможно, дядя прав о равноправии в браке? А то ерунда у нас выходит.
— Ты не посмеешь…
— Я хочу быть женщиной, — зло вглядывается в глаза, — а не только твоим инкубатором для вынашивания детей. Ты эгоистичный жестокий урод, Валера. Да, это было моей ошибкой ждать от тебя человеческого тепла, но ты уж прости меня. Я выросла под контролем дяди, который контролировал каждый мой шаг и я не могла научиться самому главному. Распознавать в себе реальные чувства и эмоции. И вот у меня вопрос, пойми я тогда, что влюбилась, что-то бы поменялось?
— Что? — у меня лицо вытягивается от слов Вики. — Влюбилась?
У меня явно сейчас вскрылась легкая умственная отсталость, потому что я ничего не понимаю. Лишь свист ветра в голове и перекати-поле.
— Да! — толкает меня в грудь и повышает голос. — Я в тебя влюбилась! Вот я тебя и спрашиваю, козел ты эдакий, могло бы быть все по-другому, нет?!
— Ты серьезно? — у меня брови ползут на лоб и повторяю. — Влюбилась?
— Да! Только я этого не поняла!
— А как я тогда должен был понять? — мои брови, кажется, уже у линии волос.
Несколько секунд молчания, и Вика выдыхает через нос. Массирует переносицу и поднимает глаза:
— Если бы ты понял, что громкая истеричка, что переворачивает стол с криками, в тебя влюбилась, что-нибудь поменялось? — взгляд твердый и сердитый, но есть что-то еще, что-то быстрое и неуловимое. — Только будь честен.
— Я не знаю.
Я действительно не могу дать четкого ответа “да” или “нет”. То есть все эти уничижительные взгляды, презрительный тон, а иногда полный игнор — были проявлением влюбленности? Что это еще за новости такие? Пытаюсь натянуть внезапное открытие на наш брак и отношения и не натягивается. Не было у меня тогда интереса к Вике и я, возможно, бы не воспринял в том прошлом ее ласку, если бы она была. Ее странная и нелогичная влюбленность так и осталась бы только ее проблемой. Ее присутствие и наш брак был для меня сопутствующим элементом бизнеса.
— Ничего бы не поменялось, — она будто улавливает мои мысли и вздыхает, — и Лада бы все равно появилась.
Глава 28. Очень занимательная беседа
— Ну, — голос у дяди насмешливый, — сходила, посмотрела?
Крепко сжимаю смартфон в желании его раздавить. Я сижу на заднем сидении. Я не решилась подраться с Валерием и сбежать от него, поэтому он сейчас везет меня домой. Молчаливый и хмурый. Ненавижу свою жизнь. Еще и дядя решил добить звонком.
— Да, — наконец отвечаю я.
— И как?
— Никак.
— Как там кот?
— Какой кот?
— Марсель, вроде.
У меня скулы сводит от ярости. Валерий кидает беглый взгляд в зеркало заднего вида, и я медленно выдыхаю.
— Рыжий такой, — не унимается дядя. — У консьержки есть рыжий кот. Я же говорил про него.
— Ты сейчас на полном серьезе спрашиваешь у меня про кота? — тихо и зло отзываюсь я.
— Да, — голос у дяди становится стальным, — и я жду ответа.
— Все у него в порядке, — поскрипываю от бессилия зубами. — Сытый, довольный.
— Невероятно, — шипит Валерий. — Он еще и котов любит.
— Ты хочешь с ним поговорить? — задаю ему сердитый вопрос.
— Кто? — интересуется дядя. — Кто со мной хочет поговорить?
— Точно не кот, — цежу я сквозь зубы.
— А жаль, — вздыхает дядя. — Ты, что, там Валеру нашла?
— Именно.
— А лучше бы кота.
Медленно выдыхаю, но с губ все же срывается истеричный смешок. Закусываю губы, делаю судорожный вздох, щеки дергаются и меня охватывает нервный смех. Роняю телефон и в голос гогочу, а после срываюсь в слезы. В громкие и отчаянные. И их не остановить, потому что очень давно не плакала и прорвало плотину.
И не из-за измен Валерия я рыдаю, спрятав лицо в руки. Он не любил меня, чтобы стойко хранить верность. У меня нет власти ни над своей жизнью, ни над душой, которая сегодня треснула и вскрылась, а там столько ран. Там призрак мертвого отца, о котором ничего не знаю, тень матери, с которой я сама разорвала связь, страх за дочь, ненависть на дядю и обида на мужа, который прополз в сердце.
Я потерялась сама в себе. Я была уверена, что я смогла выстроить себя, но ничего подобного.
Машина съезжает в парковочный карман, и я взвизгиваю:
— Езжай! Чего ты остановился?
— Ты плачешь, — Валерий оглядывается.
— А то я не знаю! — рявкаю я. — Вези меня домой!
— Тебя надо успокоить для начала, — хмурится.
— Как?!
— Я не знаю! — повышает голос.
— Не ори на меня! На своих шлюх кричи, а я тебе жена!
Валерий отворачивается, нервно приглаживает волосы и медленно выдыхает:
— Я никуда не поеду, пока ты не успокоишься.
— Отлично ты меня успокаиваешь! — борюсь с желанием кинуться на напыщенного индюка в дорогом костюме с кулаками. — Просто, мать твою, образцовый муж! Сначала отымел потаскуху, а теперь никуда не поеду! Поэтому я и хотела вызвать такси! Там при таких фокусах есть кому пожаловаться!
— Пожалуйся дяде, — глухо рычит и сжимает руль до побелевших костяшек. — Он тебе красивого и горячего кобеля найдет, чтобы порадовать, — оборачивается и цедит сквозь зубы, — вот пусть другой мужик и терпит твои истерики.
— Так ты теперь считаешь это хорошей идеей?!
Я понимаю, что мне надо заткнуться, вытереть слезы и надеть маску безразличия, но я не могу. Я уже совершила одну фатальную ошибку, когда сказала о своей влюбленности Валерию.
— Может ты тогда будешь довольна? — он вглядывается в глаза. — И с другим научишься нормально разговаривать?!
— Я нормально
