Красавица для миллиардера (СИ) - Гаур Нана

Его лицо совсем близко. Чёрные глаза мечут молнии. Ноздри раздуваются от гнева. От кожи исходит аромат табака и лимона, сандалового парфюма и чего-то ещё. У меня голова идет кругом. Во рту пересохло от волнения и пробежавшего вдоль позвоночника электрическим током страха.

Я смотрю на Архипа, не в силах произнести ни слова. Не могу отвести взора ни от его чёрных пылающих глаз, ни от совершенной линии губ, в которые хочется впиться безумным поцелуем. И целовать до тех, пока не исчезнет весь воздух из лёгких.

Какой же он красивый… идеальный… неповторимый.

Его пальцы вплетаются в мои волосы, наматывают на кулак светлые пряди и задирают голову.

Я охаю от неожиданности и замираю, словно испуганная лань.

— Я жду ответа, Алиса, — шепчет Архип, и его дыхание обжигает мои губы.

30

Но слов нет.

Ничего нет. Только черная бездна его глаз, в которую я падаю. Он — порочный падший ангел, который поднялся из глубин ада и заглянул мне в глаза. И я падаю, падаю, падаю, больше не помня себя. Оставляю за спиной сияющую голубизну рая и непорочности и…

Его губы накрывают мои. По телу проносится волна жара. Дышать становится невозможно. Он целует жестко, властно, не давая воспротивиться. Язык раздвигает мои зубы, скользит в рот, чтобы коснуться моего.

Время забыть себя. Время просто не быть собой. Отбросить в сторону хорошую девочку Алису, которая не смела смотреть в сторону таких мужчин. Мужчин, у ног которых весь мир. Которые могут приказать, и каждый поползет к ним на коленях.

Пальцы зарываются в волосы. Я только и могу что отвечать, цепляться пальцами в его плечи и сходить с ума.

Этот поцелуй — что-то невозможное. Невероятное. Нереальное. Меня никогда так не целовали. От одного только прикосновения его губ я таю словно горячий воск, готовая стекать по его пальцам и ладоням.

Бери меня, Архип. Делай всё, что посчитаешь нужным.

Мне всё равно, что подумают обо мне потом. Сейчас важны его губы, руки, что скользят по моим плечам и предплечьям.

Я целую его так, будто сейчас остановилось время. Будто мы — последние мужчина и женщина на Земле. Адам и Ева, которых уже изгнали из рая, но вместо того, чтобы покорно уйти, они стали у врат и неистово целуются прямо на виду у бога. Грешники. Бунтовщики. Сумасшедшие. Те, кто продал бессмертие, но получил любовь.

Мысли какие-то ненормальные, горячечные. Откуда это всё?

Архип с трудом отрывается от моих губ. Тяжело дышит, будто бежал. Смотрит так, что я не могу шевельнуться. И эти глаза…

Я сглатываю.

— Это ответ, Алиса?

Его голос — сплошной раскаленный нерв. Соблазн, от которого невозможно сбежать.

Я не могу ничего сказать, только вплетаю пальцы в черные жесткие волосы и уже сама впиваюсь в его губы.

Разум вытаскивает белый флаг, полностью сдаваясь желаниям тела.

Сильные руки рывком притискивают меня к жилистому крепкому телу. Даже через ткань моего платья я ощущаю, какой он горячий.

Моя рука ныряет по его футболку, чуть сжимает ткань, скользит по стальному прессу, оглаживая каждый кубик. Господи, какой же он… Мечта любой женщины. Со мной вообще это происходит в реальности?

Архип глухо рычит, оттягивает мою голову, прижимается губами к шее. Его рука расстегивает пуговицу на моем платье. Одну, вторую… ох…

Сбрасывает с одной стороны, обнажая плечо. Проводит языком по ключице, прихватывает зубами плечо, оставляя укус, как метку.

Я со стоном выгибаюсь.

— Будешь только моей, — хрипло шепчет он. — Я заласкаю каждый сантиметр твоей кожи. Мои губы везде оставят свое клеймо. Будешь только моей…

— Да-а… — со стоном выдыхаю я.

Его слова — тоже ласка. Особенная, изысканная, невероятная. От них всё пылает внизу живота. Я нетерпеливо начинаю ёрзать, неосознанно требуя большего.

— Какая требовательная девочка, — тихо смеется он, рывком сбрасывая с меня платье.

Воздух обжигает мою обнаженную кожу. Тонкое кружево бюстгальтера не спасает. Первый позыв — прикрыться, спрятаться.

«Боже, что я творю?» — вспыхивает заполошная мысль.

Но Архип сжимает мои запястья, не давая прикрыться.

Он смотрит на меня. Голодный. Свирепый хищник. Самец, которому наконец-то попалась желанная самка.

— Не смей так делать, Алиса, — хрипло шепчет он. — Никогда не смей так делать — закрываться от меня.

В его голосе звенит сталь. Мне на секунду становится страшно. Сейчас я слышу то, что не должна.

Но пальцы Архипа уже скользят по кромке кружева. Оставляют безумно горячий след. Цепляют кружево и тянут вниз, освобождая левое полушарие груди.

Смотрит завороженно и шепчет:

— Моя красивая девочка.

От тона, которым это сказано, у меня перехватывает дыхание.

Меня толкают на спинку дивана. Я успеваю только слабо вскрикнуть.

Архип проводит языком по груди, обводит сосок, втягивает его в рот. Я схожу с ума от ощущений. Второй сосок заостряется и становится твёрдым. Он тоже хочет внимания, но Архип не спешит. Он явно задался целью довести меня до исступления.

Я пытаюсь прикоснуться к себе, но тут же получаю по руке.

— Никакой самодеятельности, Алиса. Тебя ласкаю только я.

Он смотрит на меня, облизывается. И вдруг обхватывает губами сосок правой груди через ткань. Ощущения совсем другие. Я всхлипываю, впиваюсь пальцами в кожаную обивку дивана.

— Да-а… — срывается с моих губ.

— О да, детка, — шепчет он. — Не молчи, хочу слышать твои стоны и мольбы…

Спустя несколько минут я лишаюсь бюстгальтера, ладони Архипа скользят по моему телу. Каждое касание — вспышка молнии. Кожа пылает так, словно по ней проносится разряд электричества. Сердце колотится, не давая больше ничего услышать. Губы пересохли, я постоянно их облизываю, и Архип всё чаще задерживает на них взгляд.

Он надавливает на мой клитор, и я вскрикиваю.

— Какая влажная, — выдыхает он. — Нравится, когда тебя так ласкают…

Я могу только со стоном кивнуть.

— О нет, я хочу слышать ответ, малышка. Я люблю, когда со мной разговаривают.

Снова надавливает, я могу только всхлипнуть.

— Да… ДА! Нра… вится.

Он довольно ухмыляется, словно получил желаемое. Продолжается надавливать, дразнить там внизу через трусики. Я одновременно схожу с ума от возбуждения и… нахожусь в ужасе от того, как на меня действует этот мужчина.

Сейчас я просто похотливая самка, которая ничего вокруг не видит и не слышит, кроме грохочущего в висках желания.

Его. Его. Его. Я хочу быть его.

Возьми меня, пожалуйста. Я больше не могу.

Архип цепляет трусики, замирает, смотрит мне прямо в глаза. Потом склоняется, обжигает шею дыханием.

— Хочу слышать тебя, девочка, когда буду тебя трахать языком, — шепчет он, прихватывает губами мочку уха вместе с сережкой.

Я могу только что-то нечленораздельно промычать. Пообещать телом и своим возбуждением что угодно, лишь бы он продолжал.

Он опускает на колени. Я слежу за ним, не в силах отвести взгляд. Архип стягивает с меня трусики. Смотрит и хмыкает. В глазах читается: «Ай-ай-ай, плохая девчонка, их же можно просто выжимать». Отбрасывает в сторону. Берет мои ноги за лодыжки и резко разводит в стороны.

Я вскрикиваю от неожиданности. Замираю словно… рабыня перед господином.

Полностью открытая…

— Хочу тебя слышать, детка, — хриплый шёпот.

Архип склоняется ниже, дыхание опаляет моё лоно.

31

От моего стона, кажется, могут вздрогнуть стены. Разум совершенно отказался выполнять свои функции, полностью уступив ощущениям.

Каждое касание языка Архипа — это вспышка сверхновой. Моя кровь — это огонь. Мой кожа — это жар пылающего пламени. Я сама — потерялась в сладком безумии похоти и удовольствия, которые дарят его губы и язык.

Шалею от собственной смелости и кладу руку на его голову. Черные волосы жесткие, немного волнистые легонько щекочут ладонь.

И тут же пугаюсь, не зная, как он может отреагировать. Вдруг это — слишком? Ведь тут не он подчиняется, а я.