(Не)настоящий папа (СИ) - Адриевская Татьяна

— Два раза в неделю — это мало! — тут же перебил Владимир крайне возмущенным тоном.

— Я не намерена торговаться!

— А ты не торгуйся, Марина, а договаривайся. Как юрист, я, пожалуй, сразу объясню тебе, что по закону отец имеет равные с матерью права на ребенка. Давай будем учитывать тот факт, что я не отказывался от сына, а был в неведении о его существовании. И теперь я намерен видеть своего ребенка как можно чаще, следить за его благополучием, развитием и здоровьем.

— Хорошо, три раза в неделю! — уступила я и, увидев, что Владимир уже снова готов спорить, добавила: — Пока три. Если Кириллу будет комфортно с тобой и у него появится желание видеться чаще, я не стану возражать.

— Я согласен. Только, Марина, если Кириллу будет со мной комфортно, когда он будет готов, мы расскажем ему правду.

— Договорились. Правда, ты забываешь об одном важном моменте, Вова. У тебя есть дочь. И если все так, как ты говоришь, и намерения завоевать любовь сына у тебя серьезные, рано или поздно она узнает о Кирилле. Тебе не кажется, что девочку нужно подготовить к этому известию заранее?

— Я уже думал об этом. Мы с Оксаной обязательно поговорим. Просто, прежде чем разговаривать с дочерью, нужно решить все вопросы с тобой.

— Тогда составь примерный график встреч с Кириллом, чтобы я знала заранее и могла подстраиваться. И обязательно поговори с Оксаной!

— Не понял…

— А что тут непонятного? У меня тоже своя личная жизнь, нравится тебе это или нет. Ждать твоих визитов круглыми сутками я не намерена.

— Ах, да… жених… — тон Владимира снова стал ядовитым, а глаза недобро заблестели. — Ты хоть с его родителями знакома?

— Крайне приветливые и добрые люди. Спасибо за заботу!

— Вот тут не соглашусь, Марина. Боюсь, они намерены сжить тебя со свету гораздо раньше, чем ты успеешь выйти замуж.

25

Владимир

Ее сияющие глаза удивленно расширились. Сияющие… Теперь они сияли для кого угодно, но только не для меня. Для меня остались лишь льдинки посреди голубого океана. В памяти невольно пронеслось воспоминание совсем другого взгляда. Горящего, полного восторга и наслаждения. Именно этот взгляд не давал мне покоя еще долгое время. Я оттолкнул Марину, чтобы забыть его, чтобы не чувствовать, не позволить ей сделать себя зависимым. Но кто бы знал, что спустя четыре года она снова оживит спящий во мне вулкан эмоций? С помощью маленького мальчика — моего сына. Теперь я зависим от нее, как никогда и ни от кого прежде.

Тоненькая спина Марины выпрямилась, подбородок воинственно вздернулся вверх, а холод в глазах стал почти осязаемым.

— Знаешь, в чем твоя проблема? — сквозь зубы отчеканила она. — Ты слишком высокомерен, чтобы видеть в людях хорошие качества! Для тебя любой, кто не получает миллионы, — мусор под ногами. Но не все смотрят на других с высоты Олимпа. Для кого-то я просто девушка, которая может сделать счастливой свою вторую половинку!

— Послушай…

— Нет, это ты послушай! — перебила она, не давая мне и рта открыть. — Я сижу сейчас рядом с тобой только потому, что три с половиной года назад родила от тебя ребенка. Но это не значит, что ты имеешь право вмешиваться в мои личные отношения, высказывать свои необоснованные доводы о родителях человека, которого совершенно не знаешь. Я не стану разговаривать с тобой на эту тему, поэтому прибереги свое высокое мнение при себе!

Едва сдержался, чтобы не заставить ее замолчать. Причем пока длилась гневная тирада, прокрутил в голове массу весьма привлекательных для этого способов. Вот только были мы здесь не одни. И любопытные, сверлящие то затылок, то висок взгляды не давали об этом забыть. Это не говоря уже о спящих в палатке детях. Нужно держать себя в руках. А мне — найти более подходящий случай, чтобы выложить на стол все карты. Так что спорить не стал, бесполезно. Только еще больше разругаемся.

— Вторник, четверг, суббота, — перечислил я дни, даже не пытаясь свериться с рабочим графиком — там всегда полный аврал.

— Что? — Марина забавно захлопала глазами, явно не готовая к быстрой смене разговора.

— Дни, в которые я хотел бы видеться с сыном.

— Но я ведь работаю…

— Я тоже. После работы, Марина. Репетиции заканчиваются максимум в два часа дня. А я договорюсь, чтобы с тебя сняли любые дополнительные обязанности в эти дни.

— Так не пойдет! Хочешь проверить, через какое количество минут они меня в твои любовницы запишут?

Не смог сдержать смех. У Марины ребенок как две капли воды похож на меня, а она боится сплетен про любовницу? Все-таки женская логика — непостижимая грань для моего понимания.

— Брось, Марина. Они и так скоро все поймут. Особенно когда мы с Кириллом начнем часто общаться и видеться. Ты ведь не думаешь, что я буду собирать группы экскурсий каждый раз, когда захочу увидеть сына?

— Мне должно стать легче от этого?

— В понедельник мы и не таких поводов им подкинем для сплетен!

— Например?

— Поедем в ЗАГС подавать заявление!

Ох и вытянулось ее прелестное личико! Практически до неузнаваемости. Снова не смог сдержать улыбки. Все лучше, чем холодные пронзающие взгляды.

— Какое еще заявление? — шокировано прошептала она.

— Будем устанавливать отцовство в добровольном порядке.

— Мы же договорились…

— Договорились, что не расскажем Кириллу об отце до тех пор, пока он ко мне не привыкнет. Но вот то, что ребенок будет юридически моим, — тут без вариантов, Марина. Либо мы делаем это добровольно, либо я сделаю это в одностороннем порядке через суд, по тесту ДНК. Что выбираем?

Хоть Марина и не спешила отвечать, ждать ее решения я тоже не стал. Поднялся с покрывала и направился к детям. Благоразумно было бы уступить, потому что так или иначе я своего добьюсь. Так же, как завоюю расположение сына. Нужно только немного времени.

26

Я буравил пустым взглядом дымящийся кофе и ждал прихода Виктора Васильевича — того самого горе-преподавателя, который помог Марине обосноваться в Европе. Сегодня уже среда, а Громов так и не объявился. Наоборот, подослал ко мне «верного» клиента, который из помощника переквалифицировался в предатели. Значит, Сергей Громов о нашей встрече перед отцом умолчал. Неожиданно.

Зато вполне ожидаемо было то, что в понедельник со мной в ЗАГС никто не поехал. Да и во вторник тоже. Марина пыталась хитрить. «Я не против, только у меня с документами беда. Нет того, другого, третьего. Надо подождать, поискать, заказать». Тянула время, которого у меня и без того не так много. Подобные отговорки казались весьма забавными. Да только мелковаты препятствия. Потому с сочувствующим видом я заверил Марину, чтобы не переживала. С этого дня сбор необходимых документов на мне. Подобная новость ее не порадовала, зато отговорки сами себя исчерпали.

Послышался стук в дверь.

— Войдите, — тут же откликнулся я, прочистив горло.

В кабинет несмело шагнул невысокий грузный мужчина. На вид лет шестидесяти, не меньше. На его круглом лице отчетливо выделялись раскрасневшиеся щеки. Либо мужчина страдал гипертонией, либо бедолагу все-таки мучила совесть. Хотелось верить, что последнее. Так было бы гораздо проще договориться.

Явно нервничая, он потирал пухлые ладони о гладкую ткань брюк и мялся у двери. А без того неловкую ситуацию усугублял мой хмурый изучающий взгляд.

Сам себя одернул и постарался не терять самообладания.

— Добрый день, проходите.

— Добрый… — нервно кивнул мужчина, протянул мне влажную ладонь и поспешил представиться: — Виктор Васильевич Прохоров.

— Да-да. Я заблаговременно узнаю, кто записан у меня на прием, — черт, Савицкий, уймись.

— Ох, разумеется. Я в первый раз обращаюсь по таким вопросам…

— Я ознакомился с вашей претензией, Виктор Васильевич. Полагаю, мы не будем доводить дело до суда? Главное — получить долг и компенсацию.