Между небом и раем - Кристина Лин
— Не надо ничего, — говорю, выдыхая.
А она руку мне на плечо кладет, проводит пальчиками, ласково так. С ума сойти. До мурашей. Век бы с ней тут сидел. Но не сдержусь больше, и так на грани уже.
Маша прикусила губу, опустив глаза в пол.
— Я вам не нравлюсь? — спрашивает тоскливо.
Ты мне нравишься, крышу сносит от тебя. Еще минута, и окончательно слетит моя черепушка. Сожрать тебя боюсь, маленькую такую, невинную.
— Что? Нет, Маша, не думай так, — говорю девушке. — Ты молоденькая такая, девочка совсем. Тебе с мальчиками бы тусоваться, а не со мной.
Она хмурится, не верит. Дрожит вся. Обнимаю ее, к себе прижимаю, по волосам рукой глажу, успокаивая. Вдыхаю запах. Снова дурею. Но в руках себя держу. Потому, что так будет правильно.
— Маленькая ты еще, Маша. Понимаешь? — Говорю ей, вдыхая аромат ее волос, как наркоман.
Запах малины и ванили заполнил легкие. Непривычно сладкий. И немного детский.
— Я уже не маленькая, — говорит упрямо, упираясь кулачком мне в грудь. Отодвигается, в глаза заглядывает. — И опыт у меня есть, — добавляет.
Нокаут, и точка. Когда успела только? Впрочем, долго ли надо? Умеет девочка удивлять, ничего не скажешь. Никогда бы не подумал, что она не девочка уже. Такая скромная, наивная. Ну как так?
Мне бы радоваться. Но не получается чего-то. Даже член обиженно сник.
— Ну, хорошо, — говорю примирительно. — Ты не маленькая, успокойся.
Она бросает на меня обиженный взгляд, отворачивается, руки на груди скрещивает.
Глупенькая, я же, как лучше, хочу. Тебе учиться надо. Вся жизнь впереди. А со мной что?
Встаю с дивана, в спальню сбегаю. Знаю, что она злится будет теперь. Я и сам на себя злюсь. Не сдержался, совсем контроль потерял. Не надо было ее целовать.
До поздней ночи я ворочаюсь в постели. А потом забываюсь коротким сном. Мне снится Маша. Она стоит передо мной в тоненькой маечке и коротких шортиках. В огромных глазах горит желание, а пухлые губы немного приоткрыты. Я смотрю на ее вздымающуюся груь, и в паху сводит от желания.
Девушка опускается на колени. Подхватывает край моих брюк, тянет вниз, снимая их вместе с бельем. В глаза мне смотрит, опаляет желанием.
Тело горит, требует разрядки, покрываясь испариной. Стою и смотрю на ее пухлые чувственные губы. Я полностью в ее власти, и она это знает. Обхватывает набухший член рукой, проводит по нему ладошкой. Из горла вырывается хрип, низ живота сводит тугой истомой. Она улыбается, довольная моей реакцией. Проводит языком по губам, в глаза мне заглядывает, с ума сводит.
Высовывает язык, касается им головки. Меня током прошибает. Хочется схватить ее за волосы, к себе притянуть, чтобы не медлила. Но с ней так нельзя, я это отчетливо понимаю. Поэтому руки в кулаки сжимаю, чтобы не было шансов сорваться.
Маша обхватывает член губами, толкается вперед, посасывает. Глубоко в себя вбирает, насаживаясь ртом. Двигается медленно, потом быстрее.
Сжимаю зубы, чтобы не закричать от удовольствия.
Так невыносимо сладко, моя девочка.
Она наращивает темп, вбирает глубже ртом плоть. Не чувствуя под собой почвы, кончаю, заполняя ее рот спермой. И просыпаюсь.
Дыхание сбилось, хватаю ртом воздух. Сердце бешено колотится в груди. В трусах мокро. В голове пусто.
В комнате светло, давно наступило утро.
Отдышавшись, встаю и выхожу из спальни. Мне бы в душ сейчас, туда и направляюсь. Прохожу гостиную, и потом мимо кухни. Машинально заглядываю.
Маша стоит, наклонившись к духовке, попой ко мне. В коротких шортиках, блть. Как во сне моем.
Закрываю глаза, пытаясь отогнать видение. А оно не исчезает. Потому, что девушка настоящая. И сейчас она что-то готовит на кухне, даже не замечая мой голодный взгляд. И не по еде я тоскую, облизываясь.
Сжимаю руки в кулаки и забегаю в ванную. Прячусь, пока она не заметила мое состояние.
Глава 19
Маша
Меня разрывает от обиды и давящего раздражения. Хочется закричать, стукнуть кулаком в стену. Но, боюсь, мои хрупкие пальцы не выдержат такого грубого с ними обхождения.
Ну как можно быть таким правильным?
У меня мало опыта общения с мужчинами. Ладно, вообще нет опыта. Но даже я понимаю, что он хотел меня. И ушел.
Как его понять?
Чушь какую-то придумал. О том, что я маленькая еще. Вот как? Маленькая? Ну, это мы посмотрим.
Утром я метаюсь по спальне, не находя себе места. Подскакиваю к шкафу, быстро его распахиваю. Перебираю вещи. Боже, что это? Неужели, мои вещи? Мне же двадцать, а не шестьдесят. Ни одной прозрачной блузки, ни одного декольте. Даже джинсы не облипают задницу, а свободно сидят. Меряю все это, цокая языком от досады.
Это трындец!
И кого в этом можно соблазнить? Странно еще, что Астор меня разглядел. А Глеб… Ну, он сложный. Умный мужик. Но, блин, как дурак, отказался, когда я почти на колени к нему залезла.
Захотелось в благородство поиграть? Так оно мне на фиг не нужно.
Из горы вещей извлекаю домашнюю пижаму. Тоненькая маечка и короткие шорты. В этом удобно спать, а не ходить по дому. Натягиваю, разглядывая себя в зеркале, удовлетворенно кивая. Надо быть импотентом, чтобы не возбудиться, глядя на упругую грудь и стройные ноги.
Посмотрим, что ты теперь скажешь!
И, кстати, не мешало бы прикупить красивых вещей. Не могу же я всегда только в этой пижаме ходить.
Я на взводе, но это к лучшему. Возбуждена до предела, зато не чувствую привычного смущения. Оно испарилось вместе с поцелуем, который мужчина вчера так бесцеремонно разорвал. От одного воспоминания о нем низ живота сводит горячей судорогой. Это не первый мой поцелуй. Но такое со мной впервые. Мне хотелось большего, того, что он мог мне дать.
Складывая разбросанные на полу вещи, я улыбаюсь, как чеширский кот. Злорадненько так, только злобного смеха не хватает, как в кино про злодеев.
Не знаю, откуда во мне взялась эта мстительность. И почему меня так заел вчерашний побег мужчины? Я же видела, как он возбудился, как распухла область ширинки. А он взял, и прекратил все.
Хочет поступить правильно?
Тогда пусть примет тот факт, что правильно — это не отталкивать меня.
Расправив плечи, выхожу из спальни. Глеб еще спит, но это меня устраивает.
Иду на кухню.
Сегодня не будет еды из ресторана. Мама всегда говорила, что путь
