Напалм - Тата Кит
— Ну, какой ещё, Ашот, Магомет!...
На цыпочках я подкралась поближе и увидела, как мама возмущенно жестикулировала над кастрюлей, в которого Жора варил яйцо пашот и одномоментно прикрывал свои действия плечом, потому что моя мама явно была настроена на то, чтобы отобрать у Жоры не только яйца, познавшие (по ее мнению) извращение, но еще и кастрюлю.
— Ваш внук вчера сказал, что ему нравится, когда желток жидкий, а не пережаренный, как делаете вы, — отстаивал своё мнение Жора.
— Знаешь, что, Магомет? Я уже шестьдесят лет жарю яйца и что-то никто мне на них не жаловался.
— Молчали из любви к вам, — едва держался Жорик от настоящей грубости, которая из него, несомненно, рвалась. — А я, простите, пока не проникся вашей тонкой натурой с пережаренными яйцами.
Я с трудом смогла погасить улыбку.
А он хорош! Лично я бы давно уже послала все к чертям, бросила готовку и оставила маму наедине со сковородой в её любимой кухне.
— Такими руками, как у тебя, только баранов жарить. Живьём, — «козырнула» мама.
Жора в ответ лишь тихо усмехнулся и покачал головой, продолжая готовку. Ну, точно непоколебимый буйвол.
Чтобы мама не придумала новую порцию «комплиментов», я вошла в кухню и строго посмотрела на нее, как бы давая понять, что я всё прекрасно слышала, будет лучше, если она сбавит обороты. Я тоже не была в восторге от того, что в нашей кухне, как таракан, завелся новый обитатель, но, по крайней мере, кидаться в него оскорблениями мне точно не хотелось.
— Доброе утро, — произнесла я сдержано и заглянула сначала за плечо мамы, которая повернулась к Жоре задом, будто прятала от него что-то, и активно месила тесто на оладьи.
— Ага. Будет тут утро добрым. Живем, как в общаге… За что, спрашивается, боролась? Что замужем не жилось? Будут сейчас ходить тут всякие… — бубнила мама себе под нос.
— Мама, — произнесла я с нажимом, и, резко глянув на меня, мама предпочла замолчать и с большим остервенением накинуться на тесто для оладий.
Я же теперь глядела через Жорино плечо и глубоко внутри себя присвистывала, увидев, какие красивые бутерброды он смог сотворить из совершенно обычных продуктов. Один только бутерброд с ветчиной, выложенной в форме кораблика, точно украдёт Денискино сердечко. Не забыл. Не блины, конечно, но кораблик на месте.
— А это что? — спросила я, указав на бутерброд на другом блюдце. — Собака?
— Вообще-то, это лисичка. Думал, бутерброд понравится тебе, но если ты видишь тут собаку, то твоей маме он точно должен прийтись по вкусу, — тихо ответил Жора.
— Дурак! — аккуратно ткнула его кулаком в бок. — Футболку хоть надел бы.
— Зачем? Твоя мама хорошо меня разогрела.
— Что он там говорит? — гнусаво вопросила сама. — Я ему ничего не разогревала. Он сам. Встал, чуть свет не срамши, и начал мне тут посуду портить… И еще, Варвара, — подозвала она меня к себе и шепотом, который могли бы услышать соседи в любой из квартир нас окружающих, спросила. — Ты хоть понимаешь, что впустила в дом уголовника? Смотри, сколько у него татуировок!
— Мама, — закатила я глаза и сжала кончиками пальцев переносицу. — Татуировки уже очень давно не признак человека, который сидел. Это просто рисунки на теле. Иногда они несут в себе глубинный смысл.
— А черепа?! — еще немного и мамино возмущение точно выдавит ее же глаза из черепа. — Я насчитала у него три черепа! А если это черепа трёх его жертв?
— Мама, не выдумывай глупостей, — отмахнулась я. — Это просто татуировки. Если я себе набью череп, ты тоже решишь, что я кого-то убила?
— Нет, конечно. Но это ведь ты. Тебя-то я знаю, а он… — глянула мама на Жорину спину с неподдельным отвращением и пренебрежением. — …Вот кто он такой? Неужели ЭТО лучше Серёжи?
— Ещё слова про Серёжу, мама, и я отработаю на тебе его коронные удары, — процедила я сквозь стиснутые в гневе зубы. А затем махнула на всё это дело рукой. — Хотя ты и после этого похвалишь своего любимого Серёженьку за крепкий удар надежной рукой, лишь бы на море тебя ещё раз свозил…
— А что вы тут делаете? — голосок моего только что проснувшегося сына мгновенно прекратил все споры.
— Завтрак готовим, солнце моё. Выспался? — потрепала я Дениску по рыжим волосам.
— Да. А что на завтрак? Жора, покажешь?
— Конечно, Дениска. Иди сюда. Как раз тебя ждал, чтобы ты свою порцию сам приготовил, — Жора подхватил Дениса на руки, где мой сын вполне комфортно расположился на одной его руке. Вложил в руки моему сыну маленькую пиалу и показал, как нужно вливать яйцо в горячую воду. — Вот так! Теперь подождём три минутки и завтрак будет готов.
— Это мне корабль! — дымку сна из глаз моего сына сдуло к чертовой бабушке, когда он увидел приготовленный для него бутерброд.
— Естественно, — согласно кивнул Жора и аккуратно поставил Дениску на пол рядом с собой. — Так, дружище, ты давай пока составляй эти блюдца на стол. Включи чайник, воду я налил. И достань три кружки. Дотянешься?
— Да, — бодро отозвался мой сын. Из-за наличия острых предметов и горячих блюд мы редко позволяли ему помогать нам в кухне с чем-либо. Но сейчас настал его звездный час.
Составив три кружку на стол, Дениска вдруг над чем-то задумался. Маленьким пальчиком пробежался по всей присутствующим, а затем задался вопросом:
— Жора, а почему кружки надо три, если нас четыре?
— Твоя бабушка сказала, что поест позже, — ответил ему тут же мужчина.
— Да почему Жора?! — вспылила вдруг моя мама, едва не топнув ногой и не опрокинув чашку с тестом. — Денис, этого дядю зовут Магомет.
— Вообще-то, меня Георгием зовут…
— Не ломайте ребенку голову! — осадила я обоих. — Денис, этого дядю зовут Георгием, но все называют его просто Жорой.
— А Магомет откуда взялся? — стояла мама на своём.
— Шутка, — развела я руками.
— Шутники! — фыркнула мама недовольно и, бросив тесто, отерла руки кухонным полотенцем
