Ветер с севера (СИ) - Аникина Анна

Грело то, что в начале октября Катя обязательно прилетит. Только бы совпасть днями на берегу с её приездом. У Склодовского будет юбилей. И проводы в отставку. Вроде праздник, а с горьким привкусом.

Теперь им обоим нужно отключиться друг от друга. И заняться важными делами. Катя ждала со дня на день приказ о зачислении. В конкурсных списках она точно выше порога поступления. Ветрову предстоял выход в море. К середине сентября должны будут вернуться.

Мурманское шоссе уводило дальше и дальше от берега. Снова аэропорт. Катя вышла во Внуково со странным чувством. Оно усилилось, пока они ехали домой. За окном мелькали знакомые улицы и дома. Горячо любимая и такая родная Москва в неге мягкого августовского тепла. Но будто какая-то Катина часть навсегда осталась на берегу Кольского залива.

На какое-то мгновение показалось, что вот сейчас, за следующим поворотом откроется вид на море. И на горизонте будет видно пограничный сторожевик. А у причала громадный крейсер. Но нет. За поворотом был Белорусский вокзал. Потом стрела Ленинградского шоссе.

Лёле очень хотелось как-то сейчас помочь Кате. Но чем тут утешить? Её взрослая дочь становилась женщиной. Её мужчина сегодня ушёл в море.

Уметь отпустить и ждать — великая сила и тяжкая доля женщин. Принять факт, что у твоего мужчины есть дело, которому он служит. И никто не сможет сейчас помочь Кате пройти этот путь. Он только их с Вадимом. Один на двоих.

Глава 43

43. После Североморска и дней, проведённых с Вадимом, Кате было немного странно общаться с одноклассниками. Все они казались совсем детьми. Хотя Димка даже бороду успел отрастить.

Вывод напрашивался неутешительный. Именно так — несмышленой девочкой она смотрится рядом с Ветровым. Но почему-то ни разу она этого не почувствовала, пока они были рядом. Ни в одном разговоре ей не было дискомфортно. Всегда на равных. И Вадим совершенно точно не снижал специально для неё планку.

Мысли о Вадиме не отступили на задний план. Они просто стали основной мелодией. Катя всё время с ним разговаривала. Мысленно, пока его телефон был вне зоны доступа. Сообщениями или голосом, как только появлялась возможность.

Пришлось сдерживать все данные ему обещания. Учиться с самого первого дня. Участвовать в студенческой жизни. Общаться с друзьями. Сначала Катя не понимала, как и какими силами это выполнить. Но потом осознала, что Вадим был прав в своих просьбах. Только так: проживая каждый день на полную катушку, можно было не жить одним только ожиданием встречи, не сходить с ума.

Уже через пару недель после начала учёбы Катя столкнулась возле своего учебного корпуса с Вербицким.

Они виделись несколько раз в общей компании. Никак не общаясь отдельно. Вербицкий, как и ожидалось, стал студентом МГИМО. Оказалось, Миша ждал именно Катю.

— Привет, — улыбнулась она бывшему однокласснику. — Привет. Ты изменилась. — Думаешь? Вроде такая же. — Вот уж не думал, что статью с твоей фотографией я найду в газете "На страже Заполярья". Заметь, не "Нью-Йорк таймс" ни разу. — Ты о чем? — Вот об этом. Миша протянул распечатку с интернет-версии местной Североморской газеты. На цветном фото были Катя в голубом платье и Ветров в парадном мундире. Когда, как и кем была сделана эта фотография, к слову, удачная, Катя не могла вспомнить. У них с Вадимом был ещё десяток селфи вдвоём. — Ну и что ты этим хочешь сказать? — Я не думал, что это теперь твой уровень. Ты и этот мужик. Как ты его назвала? Норд? Папика себе нашла? Так он же нищий!

Гнев у Кати стал подкатывать к горлу. Её затрясло. Миша смотрел на неё так, будто она его неверная жена.

— Скажи, с чего это вдруг ты решил, что можешь предъявлять ко мне какие-то претензии? Мы что, встречаемся? Ты мой парень? Ты мне в любви объяснялся, что ли? Или ты решил, что если я продолжила с тобой общаться после того поцелуя в поезде, то я на что-то согласилась? Или если я не вернула тебе букет на глазах у всех на выпускном, то мы пара?

Миша даже опешил от такого напора. — На выпускном, Катя… Ты же… Мы с тобой целовались. И нам было очень хорошо вдвоём. И если бы ты только позволила… И я ждал тебя. Думал, что и так всё ясно. Я хочу, чтобы ты была счастлива! — Ты же видел. Своими глазами. У меня есть другой. — Что ты там будешь делать? В этом сраном Североморске? Катя! Куда тебя несёт? — Жить, Миш. — Там не живут, там выживают. Или служат. — Везде живут, как говорит наш друг Вениамин. — Ты же полиглот. Кому там нужны твои пять языков? Этим гарнизонным клушам? Ты не понимаешь! Я тебя в Берлин увезу. В Париж. В Рим. В Нью-Йорк. У тебя всё будет, Катя! — Вербицкий уже отчаянно кричал.

Они и не заметили, как сбоку появилась женская фигура. — Значит как спать, так со мной, — прошелестел слабый голос, — А в Нью-Йорк, значит, её? — голос окреп. — Даша, ты как тут оказалась? — Миша был явно растерян. — Следила. Ненавижу тебя! — девушка кинулась на Катерину с кулаками. Хотела вцепиться в волосы. Катя действовала на инстинктах, сделала шаг в сторону. Девушка промахнулась, полетела на асфальт. Забилась в истерике.

— Я пойду, Миш. Успокой свою девушку. И, если ты помнишь, я никогда не давала повода думать, что люблю тебя. — Ты ещё скажи, что фамилию ты тогда в тетради писала не мою! — Ветрова. Я писала её… Кажется, говорить нам больше не о чем.

Глава 44

44.

Катя почти бежала домой. Её колотило после этого разговора с Вербицким.

Телефонный звонок немного отрезвил. Взгляд на экран на имя абонента, и настроение быстро пошло вверх. Вадим. Значит есть связь. И несколько минут на разговор. — Катюша, привет! Ты где сейчас? — Привет! Бегу из универа. — Что с голосом? Тебя обидели? Катя очередной раз поразилась способности Вадима чувствовать её на таком расстоянии. — Всё хорошо. — Врешь ведь. — Вру. Но сейчас все и правда отлично. Как ты? — Кать, я тут… Сердце у Катерины подскочило к горлу. Внутренности узлом скрутило. — Что? Что-то случилось? — Да. То есть. Кать, я в Москве. И у меня всего пара часов до самолёта.

Катерина подпрыгнула на месте. Хотелось визжать от радости. Он тут! Быть в одном городе — это же на расстоянии вытянутой руки. — Где? Вадя, где ты? — Буду на Арбатской минут через десять. — На какой? — Их несколько? — Ох, ты же в Питере учился… Я сейчас. Ты стой около любой Арбатской. На улице. Мне минут пятнадцать.

Катя сорвалась на бег. Прожив в Москве уже приличное время, она умела бегать по эскалаторам в обоих направлениях, подгадывать двери вагонов метро и выскакивать в нужные выходы.

Возле той Арбатской, что на синей линии, Вадима точно не было. Пришлось оббежать здание Генерального штаба вокруг. Возле "круглой" Арбатской стоял Ветров, всё время оглядывался. В руках цветы. И когда только успел?

Увидел Катю. Рванул навстречу. Подхватил на руки бегущую девушку. Закружил. Прижал к себе. — Поцелуй меня, — почти потребовала Катя. — Слушаюсь! — хохотнул Вадим. Мимо них спешили по своим делам люди. Но только для этих двоих остальной мир не существовал. Были только они. Одно целое.

Катя не выдержала. Расплакалась. Рыдала навзрыд прямо в форменное пальто Ветрова, в белый шарфик. Остановиться не могла. Вадим был растерян. — Катюша, родная, что такое? Мне нужно кого-то убить? — Вадька! Вадюша… Я с ума схожу, кажется. А можно бы никуда сегодня не полетишь? Пожалуйста! Я сейчас одна живу. Мне ключи отдали от квартиры на Филях. У нас там дурдом мелкие устраивают. А мне заниматься надо. Я же обещала тебе учиться, — лепетала Катя, хватаясь за лацканы пальто. Гладила пальцами погоны и якоря на петлицах.

Как было Вадиму сейчас говорить ей о том, что он всё равно уедет? Что никакие "пожалуйста" к его великому сожалению не работают. Потому что его жизнь сейчас ему самому не принадлежит.

— Катюш, давай пройдёмся немного. Подышим. Тут у вас ещё золотая осень. — А там? — У нас снег пошёл двадцатого августа. Потом растаял. Сейчас около нуля. Видишь, я ещё в осеннем. Но на рейде ребята уже в бушлатах, конечно.